К началу 1995 года остальному миру уже было невозможно игнорировать эту активную деятельность, и правительства стран, которым угрожала потенциальная опасность, начали принимать меры. Правительства арабских стран остро осознали растущую исламистскую угрозу в Пакистане и Афганистане. В феврале принц Тюрки бин Файсал, руководитель разведки Саудовской Аравии, предпринял ряд резких и отчаянных мер, направленных на подавление «афганской» угрозы.
По совету короля Фахда принц Тюрки отправился в начале марта в Исламабад, где провел консультации на высшем уровне с Бхутто. Главной темой был характер сотрудничества между Пакистаном и Ираном в сферах разведки и терроризма. Принц Тюрки заявил Бхутто, что Эр-Рияд чрезвычайно беспокоит деятельность «афганцев» из Саудовской Аравии в Пакистане, Афганистане и за их пределами. Тюрки подчеркнул, что Исламабад является ключом ко всей инфраструктуре исламистов, поскольку военные лагеря в Афганистане все еще находились под контролем МВР. Больше всего беспокойства вызывала организация оперативных отрядов для возрождения джихада за границей под знаменем «Харакат уль-Ансар», у которой были — и есть до сих пор — штаб-квартиры и школы по всему Пакистану, а также множество военных лагерей в Афганистане. Эта организация тесно сотрудничала — и по-прежнему сотрудничает — с МВР, по крайней мере в области операций в Кашмире и борьбы с правительством Афганистана.
Принц Тюрки предложил Бхутто сделку. Кроме щедрой финансовой помощи, Эр-Рияд задействует свою мощь и влияние в Вашингтоне для лоббирования интересов Пакистана, если МВР будет сдерживать «афганцев» из Саудовской Аравии. Кроме того, Эр-Рияд начнет работу по отмене поправки Пресслера (согласно которой на Пакистан были наложены жесткие санкции, включая прекращение любой военной помощи и поставок из-за пакистанской ядерной программы), будет оказывать Пакистану экономическую и техническую помощь и широко распространять информацию о жестоком преследовании Исламабадом воинствующих исламистов. Осознавая всю важность пакистанско-иранских отношений для Исламабада и важность движения «афганцев» как для Исламабада, так и для Тегерана» принц Тюрки попросил у Бхутто только гарантий того, что МВР ограничит возможность «афганцев» из Саудовской Аравии путешествовать по Ближнему Востоку. Бхутто пообещала сотрудничество, и Эр-Рияд оказал мощную поддержку во время визита Бхутто в Вашингтон в начале апреля 1995 года и в последовавших переговорах на Капитолийской холме. Личный эмиссар принца Тюрки несколько раз приезжал в Исламабад для консультаций с руководителями МВР по поводу подъема имиджа Пакистана в глазах Соединенных Штатов — среди прочих методов, и путем рекламирования борьбы Пакистана с исламистским терроризмом и наркоторговлей.
Однако Исламабад с самого начала не собирался выполнять просьбы Эр-Рияда. Что же касается МВР, то все ее усилия были направлены на изменение имиджа Пакистана, а не на пресечение исламистского терроризма, финансируемого пакистанским правительством. Показной характер этих соглашений ясно открылся в начале апреля 1995 года, накануне поездки Бхутто в США. Под прикрытием очередной конференции КАИН в Хартуме были проведены консультации между высшими чинами разведок главных спонсирующих терроризм государств и лидерами террористов.
В конце марта и начале апреля 1995 года Усама бин Ладен присутствовал на этих встречах в Хартуме. Наиболее важные встречи, прошедшие в штаб-квартире Тураби, организовал Мустафа Исмаил Утман, руководящий суданскими учебными лагерями для террористов. Основными участниками были Усама бин Ладен, Имад Муганиях, Фатхи Шкаки (руководитель палестинского отделения «Исламского джихада»), Муса Абу Марзук и Мухаммад Низзал (оба — старшие командиры «ХАМАС»), Адриан Саадеддин («Международное мусульманское братство»), шейх Абдул-Маджих аль-Зандани (лидер йеменских исламистов), Мустафа Хамза (командир египетских «афганцев»), а также два представителя египетского отделения «Исламского джихада», два члена консультативного совета Эн-надхи (из Туниса), представители пакистанского движения «Исламский джихад» (которое возглавляет Кази Хусейн) и военные представители главных исламистских террористических организаций Алжира — АИС и ГИА.
Главной темой дискуссии стало создание новых офисов и штаб-квартир по всему миру, с тем чтобы международное исламистское движение было подготовлено к грядущим переменам. Завахири доказал необходимость расширять сеть этих офисов на Балканах. Участники встречи сошлись на следующих главных офисах и районах ответственности: Сана — для поддержки операций на Аравийском полуострове; Хартум — для поддержки операций в Египте, Ливии, Чаде, Уганде, Кении и Камеруне; Могадишо — для поддержки отрядов исламистов в Сомали, Эфиопии, Джибути и Эритрее; Рим — для координации и поддержки операций исламистов в Северной Африке; Карачи — для поддержки операций в Пакистане, Кашмире, Афганистане и Косово; Тегеран — для поддержки операций в Центральной Азии, Индии и Боснии.
Кроме того, должны были заработать два крупных центра на Западе, существование которых стало возможным благодаря деятельности бин Ладена. Лондонский офис должен был отвечать за пропагандистскую и исследовательскую работу, включая научные и стратегические исследования. А офис в Нью-Йорке (в Бруклине) должен был отвечать за финансовую работу, маскируя ее под благотворительную деятельность и гуманитарные фонды. Деятельность американской сети достигла такого размаха, что в 1996 году Конгресс издал Антитеррористический акт, предоставляющий правоохранительным органам гораздо больше свободы в борьбе с этой угрозой. Бин Ладен основал сеть международных финансовых организаций и открыл множество банковских счетов, через которые могли бы проходить, смешиваться и отмываться деньги, собранные под видом благотворительных взносов или тайно переправляемые государствами, финансирующими терроризм. Бин Ладен, с его хорошим знанием и прямым участием в международном бизнесе компьютерной эры, решал проблемы исламистов с передвижением и отмыванием огромных денежных сумм, необходимых для поддержания терроризма и подрывной деятельности во всем мире. Ему было поручено наблюдать за деятельностью этих центров из его офисов в Хартуме, а на работу с ними ему выделили дополнительные средства. Иранский делегат Мухаммад Сайд Наамани пообещал 120 миллионов долларов на покрытие расходов этих новых центров.
Ситуация в Пакистане заслуживала особого внимания исламистов. Представитель МВР рассказал о политических трудностях Исламабада в отношениях с Соединенными Штатами и о выгодном предложении Саудовской Аравии, утверждая, что для Исламабада чрезвычайно необходимо создать зону отчуждения между правительством Бхутто и его поддержкой исламистского терроризма. Представитель МВР потребовал, чтобы для помощи Исламабаду было произведено дальнейшее изменение системы спонсирования терроризма.
В обмен на сотрудничество исламистов с Бхутто Исламабад согласился расширить использование Карачи как центра подпольного финансирования международного исламистского движения. Чтобы Усама бин Ладен мог управляться с новой финансовой системой, она должна была быть основана на широкой сети не-арабских международных компаний — для маскировки денежного потока, поступающего к различным террористическим сетям на Западе. С этой целью и при поддержке официального Исламабада центр в Карачи установил связи с многочисленными пакистанскими землевладельцами, финансовыми компаниями и деловыми людьми, близкими к наркотическим кругам, — чтобы использовать их международные финансовые отношения и контакты. Финансовый центр в Карачи также расширил свою деятельность— первоначально в Объединенном Королевстве, Южной Африке и Маврикии, — используя местную пакистанскую диаспору. Не зная о важной роли бин Ладена в центре в Карачи, принц Тюрки заверил Исламабад, что, раз уж центр создан и действует, Эр-Рияд смирится с использованием саудовских финансовых институтов и международных компаний для проведения «гуманитарных» операций, даже в Соединенных Штатах. А когда позже Эр-Рияд проинформировали о роли бин Ладена в центре в Карачи, принц Тюрки проигнорировал сообщение и по-прежнему позволял использовать финансовые институты Саудовской Аравии. Официальный Эр-Рияд настолько беспокоил подъем исламистского терроризма и подрывной деятельности в Саудовской Аравии, что он готов был пойти почти на все, только чтобы эти исламисты действовали за пределами Саудовской Аравии. Молчаливая поддержка исламистского терроризма в третьих странах путем переправки и отмывания денег казалась в то время Эр-Рияду незначительной платой за спокойствие в доме.
В начале мая 1995 года, в разгар хаджа — ежегодного паломничества в Мекку, — главный иранский хаджи Мохаммад Мохаммади Рейшахри, бывший ранее министром разведки, и аятолла Ахмад Джаннати, важная фигура в системе поддержки терроризма, провели в Мекке ряд встреч с руководителями «Хизбалла», «Исламского джихада» и воинственных исламистских движений со всего мира для обсуждения методов «противостояния заговорам США против ислама».