— Прочтите, мэм! — трагически возвестила Клара Чаллонер, напомнив в эту минуту примадонну, подвизающуюся на сцене провинциального театра.
Леди Фанни взяла письмо и принялась спокойно читать. Закончив, она небрежно швырнула листок на стол.
— Я понятия не имею, о чем здесь говорится. И кто такая эта Софи?
— Моя младшая дочь, мэм. Его светлость предполагал убежать с Софи, поскольку он от нее без ума. Две ночи назад маркиз Видал прислал ей записку, чтобы она была готова к побегу, но письмо вскрыла Мери. Миледи, моя дочь не из тех ветреных и праздных девиц, о которых вы толкуете, а честная и добропорядочная девушка, любимица своего деда. Мери хотела спасти от гибели свою сестру. Мэм, она ушла из дома два дня назад, и я утверждаю, что маркиз похитил ее, ибо хорошо знаю свою старшую дочь и уверена, что она никогда не поехала бы с маркизом по собственной воле.
Леди Фанни молча выслушала монолог миссис Чаллонер. Происшествие и впрямь выглядело весьма серьезным. Леди Фанни была знакома с сэром Джайлзом Чаллонером и не сомневалась, что, если девушка приходится старику внучкой, он не оставит ее похищение без огласки. Похоже, назревал ужасный скандал (если дело вообще ограничится лишь этим), но, сколь бы язвительно леди Фанни ни предупреждала ветреного племянника, что его похождения в конце концов завершатся катастрофой, она была не из тех вялых особ, которые предпочитают сидеть сложа руки и ждать беды. Леди Фанни снисходительно относилась к Видалу и питала искреннюю привязанность к его матери. К тому же в ней заговорила фамильная гордость. В первый момент ее светлость решила немедленно оповестить Эйвона о драматическом событии, но в следующее мгновение у нее сжалось сердце. Нет, эта страшная новость не должна стать известна Эйвону, тем более сейчас, когда Видал вынужден покинуть страну в связи с другим, не менее постыдным прегрешением. Леди Фанни имела весьма смутное представление о будущем маркиза Видала, но одно знала твердо — прежде всего необходимо известить Леони.
Фанни окинула миссис Чаллонер оценивающим взглядом. Ее светлость была проницательной женщиной, и миссис Чаллонер немало поразилась бы, если бы узнала, что миссис Марлинг проникла во многие из ее тайн, которые она тщательно оберегала.
— Я сделаю для вас все, что в моих силах. Но вам лучше воздержаться от рассказов кому бы то ни было о столь щекотливом деле. Я передам эту странную историю своей невестке. И позвольте заметить, мадам, если вы поднимете шум, то вам никогда не добиться желаемого. Если имя вашей дочери начнут трепать на всех углах, то, смею заверить, мой племянник никогда не женится на ней. А что до публичных скандалов, сударыня, я предоставляю вам самой судить, кто от этого пострадает больше.
Миссис Чаллонер плохо понимала, как она должна ответить на замысловатую тираду ее светлости. Величественные манеры леди Фанни наводили на бедную женщину благоговейный ужас. Она больше не верила в силу своих козырей, ибо леди Фанни превзошла все ожидания: ее светлость не только не испугалась, но даже не слишком встревожилась.
Леди Фанни выглядела настолько спокойной, настолько утонченно-насмешливой, что миссис Чаллонер начала сомневаться, а можно ли напугать семейство Аластеров угрозой предать все огласке. Простая душа пожалела, что рядом нет брата, который мог бы дать мудрый совет. Окончательно сбитая с толку, миссис Чаллонер задиристо спросила:
— А если я буду держать язык за зубами? Что тогда?
Леди Фанни подняла брови.
— Я не могу отвечать за брата. И я уже сказала, что передам все невестке. Если вы соблаговолите оставить свой адрес, то герцогиня (а, быть может, и сам герцог) непременно навестит вас. — Она протянула руку к маленькому серебряному колокольчику. — Я могу лишь заверить вас, мадам, что если маркиз Видал совершил нечто, не подобающее джентльмену, то герцог уладит все самым достойным образом. — Ее светлость небрежно кивнула, и миссис Чаллонер нерешительно встала.
Дверь отворилась. Лакей поклонился, пропуская посетительницу. Миссис Чаллонер переступила порог и обернулась.
— Если я не получу от вас известий в течение дня, то поступлю по своему разумению, мэм.
— В течение дня вы определенно никаких известий не получите, — бесстрастно ответила леди Фанни. — Моя невестка в настоящий момент пребывает вдали от Лондона. Известия поступят не ранее чем через три-четыре дня.
— Что ж… — запнулась мисс Чаллонер. Беседа, на которую она возлагала такие большие надежды, обернулась поражением. — Я подожду до послезавтра, мадам. И не следует думать, что меня можно провести как дитя. — Она направилась к двери, но тут же вспомнила, что не оставила леди Фанни свой адрес. Исправив оплошность, миссис Чаллонер присела в реверансе и удалилась, униженная и безмерно раздосадованная.
Если бы у бедняжки имелся предлог вернуться пять минут спустя, она вновь обрела бы хорошее настроение. Едва дверь за посетительницей закрылась, леди Фанни вскочила и принялась отчаянно трезвонить в колокольчик. Как только лакей вернулся, ее светлость немедленно отправила его на розыски мистера Джона Марлинга.
Появившийся вскоре мистер Марлинг застал мать в расстроенных чувствах.
— О Господи, Джон, почему так долго?! — раздраженно вскричала ее светлость. — Прошу тебя, закрой дверь! Случилось нечто ужасное, и ты немедленно должен ехать в Бедфорд.
— Боюсь, мне весьма неудобно покидать сегодня Лондон, ибо я получил приглашение от мистера Хоупа сопровождать его на собрание Королевского Академического Общества. Насколько я понимаю, предстоит дискуссия по теории флогистона[38], которая меня чрезвычайно интересует.
Леди Фанни топнула ногой.
— Что проку в какой-то там глупой теории, когда Видал вот-вот опозорит нашу семью?! Ни в какое дурацкое общество ты не пойдешь! Ты должен незамедлительно отправиться в Бедфорд.
— Когда вы спрашиваете, матушка, какая польза от теории флогистона в сравнении с похождениями Видала, то я могу на это лишь ответить, что подобное сравнение неуместно, поскольку поведение моего кузена не имеет никакого отношения к просвещению человечества, — с сарказмом произнес мистер Марлинг.
— Ничего не хочу больше слышать о твоем несносном флогистоне, или как ты там его называешь! — вскричала ее светлость. — Вот когда наше имя вываляют в грязи, тогда и увидишь, имеют значение выкрутасы твоего кузена или нет.
— Я хочу напомнить вам, дражайшая матушка: мое имя вовсе не Аластер. А что Видал выкинул на этот раз?
— Нечто ужасное, неслыханное! Я должна сейчас же написать твоей тетке. Я всегда говорила, что в один прекрасный день этот несносный мальчишка очернит весь наш славный род. Бедная, бедная Леони! У меня сердце кровью обливается!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});