Сталина на них нет.
Пришлось снова взяться за колокольчик, но теперь дать не один звонок, а три, чтобы вместо секретаря явился Семен Пегов и пара унтер-офицеров в штатском.
— Семен Иванович, — обратился я к своему главному телохранителю. — Берите господина военного министра, а вместе с ним бывшего генерала Дризена. Министра отправьте на гвардейскую гауптвахту в Гатчину, а Дризена — на Гороховую, в Охранное отделение, под усиленный арест. Когда отвезете, свяжетесь со мной.
Не стал пока говорить о своих подозрениях по отношению к Дризену. Укол — это ещё не протокол с чистосердечными признаниями. Потом, попозже, его допросят и выяснят, почему он скрывал информацию, на кого работал. На крайний случай проведу допрос самостоятельно, у меня похоже талант заставлять злоумышленников говорить лишнее. А военный министр пусть побудет под арестом в чисто воспитательных целях. Ишь, сомневается — имею я право, или нет. Видимо расслабились при Николае Александровиче. Пускай начинают привыкать, что я имею право на многое. К тому же, как ни крути, но начальник разведки является подчиненным военного министра, а начальник, как известно, не только разделяет успехи своего подчиненного, но и отвечает за его промахи.
Ну ёлки-палки, как же так получилось, что мой дедушка окружил себя такими личностями? Да они через одного не соответствуют своим должностям? И ладно бы, просто окружил, но он же сделал их первыми лицами в государстве.
Пылаев, министр иностранных дел — простой болван. Военный министр, не внедривший в окружение начальника разведки своего человека и, оставшийся без сведений о предательстве подчиненного — болван вдвойне.
Кутепов еще более-менее, но ведь и его службы проморгали подготовку к войне. Ни за что не поверю, что МВД не имеет своей агентуры за границей, тем более, что в состав министерства входит Охранное отделение и Корпус жандармов, призванные заниматься контрразведкой. А как же правило контрразведки работать на опережение, в стане противника? Ладно, Кутепов тащил слишком тяжелую ношу и хотя бы не работал во вред государству намерено.
В моей истории среди причин, по которой монархия была свергнута, числилась та, что Николай Александрович боялся сильных людей. Или «боялся» придумали писатели, не очень любившие императора? Впрочем, а за что им было его любить?
Разумеется, абсолютная монархия — позавчерашний день. Но все-таки, не очень понятно отношение того императора к самым интересным деятелям своей эпохи. Тех, кто действительно ратовал не за свой карман, а за величие государства. Витте отправлен в отставку. Столыпин погиб от пули террориста, хотя имелась возможность его спасти. С Коковцевым тоже не очень красиво получилось. А кто ещё был из числа сильных личностей? Фредерикс? Тот часто упоминается в окружении императора, но оказывал ли министр Императорского Двора какое-то влияние на государя? Нет, не упомню.
Неужели здесь император копировал свое поведение в иной реальности? Понимаю, что мой дедушка был очень прозорливым, правил умело и, вполне мог обходиться без достойных помощников, но мне-то от этого какой толк?
Я вообще не понимаю, как здесь до сих пор не произошло революции? Нет, не социалистической, а хотя бы буржуазной?
— Господа Министры, исходя из сложившейся ситуации, рекомендую пересмотреть взгляды на вашу службу. Требую провести анализ ситуации, а так же в скорейшем времени предоставить отчёты, а так же внести предложения о дальнейших действиях.
Глава 18
КГБ
— Ваше императорское величество, не сочтите за лесть, но для меня честь служить вам!
Передо мной стоял Мезинцев, вернее, сейчас он склонился едва ли не в пояс, чем сильно меня удивил и озадачил. Да и речи для него несвойственные. До этого полковник не был замечен за излишним раболепием, однако сейчас он буквально вогнал меня в ступор.
— Что-то произошло? — решил на всякий случай уточнить я.
— Напротив, всё просто чудесно. Повторюсь — для меня нет большей чести, чем служить вам. Я очень благодарен вам за доставленную радость.
— О чём это вы? — насторожился я.
— Вы даже не представляете, какие эмоции я испытал. Я ведь впервые в жизни допрашивал целого генерала, пускай отставного и лишённого званий, но всё же. Это ж какая птица мне досталась! Признаюсь, я люблю свою работу и обожаю всяческие полицейские процедуры. Но одно дело допрашивать простых людей или преступников, а совсем другое чинов такого уровня. Я вам несказанно благодарен!
Я едва не рассмеялся.
— Ну и что, удалось что-то выяснить у Дризена?
— Да не так всё просто. Не колется он. Вот я нутром чувствую, что что-то скрывает. А что именно — не понять. И зацепиться же не за что. Да, я помню ваши рекомендации ваши подсказки, но он как скала. При этом я не верю, ни одному его слову.
— Так вы пришли мне доложить об этом? — уточнил я, приподняв удивлённо бровь.
— Не только. Видите ли, я ведь успел немножко поработать, когда вы ещё не были императором, и обратил внимание, как легко вы порой раскалывали свидетелей или преступников. При том, что люди сами словно бы стремились рассказать вам все подробности, всю подноготную, признаться во всех своих грехах. И что-то мне подсказывает — это неспроста. Есть у вас какая-то способность к допросам, или это какая-то магия, либо ещё что-то в том же роде. Иными словами, чувствую, что перед вами генерал очень быстро расколется и выдаст всё, что скрывает, как есть. Могу я просить вас о милости поговорить с ним? Очень уж лихо у вас это получается. Одна только к вам просьба…
— Я слушаю, продолжайте, — улыбнувшись ответил я.
— Позвольте поприсутствовать при этом. Очень хочу посмотреть, как раскалываются генералы.
— Эх, Владимир Викторович, Владимир Викторович… — не удержавшись рассмеялся я. — Ну что ж, конечно же, поучаствую. Тем более, мне самому вопрос с предательством чиновников довольно важен. Чувствую, что Дризен замешан в какой-то не очень хорошей истории и вероятнее всего, он является предателем нашей страны, более того — участвует в каком-то заговоре. Это безусловно серьёзный вопрос. Однако я очень надеюсь, что и без всяческих способностей в нашей империи найдутся люди, способные выявлять потенциальных врагов отечества, а также призывать их к ответственности по закону.
— На самом деле, как раз об этом я хотел с вами поговорить. Я ведь человек небольшой, невысокого полёта. Да, я занимаю высокую должность при генерале Кутепове. Однако в вашем окружении слишком уж много… как бы это выразиться… не совсем достойных людей. Дело даже не в их порядочности или чём-то ином, или напротив в непорядочности, — Мезинцев замялся.
— Да говорите уж как есть, Валерий