Читать интересную книгу Я, ты, он, она и другие извращенцы. Об инстинктах, которых мы стыдимся - Джесси Беринг

Вообразите, каким выглядел бы обычный половой контакт в отсутствие механизма понимания чужого сознания. Вот, например, “слепой” взгляд гетеросексуального мужчины, когда он входит в свою спальню. Крупный объект однородного бледного цвета, с заостренными концами на двух небольших выпуклостях, шевелится на простыне. Две тонкие палки, служившие опорой объекту в вертикальном положении, теперь раздвинуты в стороны и между ними видна розовая внутренняя часть, обрамленная черным шерстистым треугольником. Из отверстия, расположенного на противоположном конце объекта, выглядывает что-то красное: это похоже на покрытый сосочками организм, двигающийся у отверстия с неровными белыми краями. Чуть выше помещаются два подвижных синих стеклянных шарика с черными пятнышками посередине.

Описанное вовсе не похоже на то, что видят мужья, когда их взгляду предстают ко всему готовые жены в постели (во всяком случае, хочется на это надеяться). Не имея механизма понимания чужого сознания, позволяющего воспринимать “объект” как существо, обладающее сознанием, гетеросексуальный мужчина именно так обрабатывал бы полученную им визуальную информацию. Бытует мнение, что когда человек предстает перед другими нагим или в откровенной одежде, это ведет к тому, что его начинают воспринимать как объект. На самом деле созерцание обнаженного тела имеет обратный эффект на наше восприятие человека. Хотя (как обычно и бывает в науке) не все так просто. В 2011 году психолог Курт Грей пытался разобраться, что именно мы видим, глядя на людей без одежды. В ходе эксперимента, организованного Греем и его коллегами, 527 участников обоих полов (средний возраст – тридцать один год) рассматривали фотографии привлекательных моделей (также обоих полов). Участники должны были оценить способности каждой модели: “Насколько этот человек – по сравнению с обычным человеком – способен испытывать радость? Способен к планированию? К самоконтролю? Способен испытывать боль?” и так далее. Модели были либо полностью обнажены, либо полностью одеты – в этом заключалось единственное различие. Поза, освещение, выражение лица были абсолютно одинаковыми[103]. Хотя обнаженные модели оказались менее способны к “разумной мыслительной деятельности” (то есть к исполнительному функционированию), они в большей степени, судя по оценкам, продемонстрировали способность испытывать физиологические и эмоциональные состояния (боль, голод, удовольствие, страх, страсть, ярость, радость). Грей объясняет: “Особое внимание к телу человека ведет не к дементализации, а к перераспределению (redistribution) свойств сознания”. Наиболее значительный эффект достигается, когда обнаженные модели предстают в дразнящих позах, схожей с той, что приняла “опредмеченная” жена в будуарной сцене.

Когнитивное искажение, при котором изображение обнаженного тела затмевает в нашем сознании его или ее интеллект и обостряет наше внимание к чувствам партнера, находит выражение и в нашем сексуальном поведении по отношению к этому человеку. Во время секса нас не особенно заботят математические способности нашего партнера, равно как и его (ее) талант к иностранным языкам. Нас в этот момент волнует, что партнер чувствует. Мы не считаем его куском мяса, а, напротив, чутко ощущаем, испытывает он удовольствие или боль. Даже сексуальный садист не считает людей предметами. Напротив, он способен получить удовольствие, лишь смоделировав сознание жертвы. Его возбуждение распаляется из-за перераспределения, описанного Греем. Мысленно лишив эротический объект каких бы то ни было когнитивных функций, он видит перед собой трепещущее, гиперчувствительное создание, мир которого переворачивается с ног на голову при каждом его прикосновении. У тех, чья сексуальная жизнь чуть менее пугающая, механизм возбуждения тот же, только нас стимулирует восприятие не боли, а удовольствия, испытываемого партнером.

Для того, чтобы пара любовников могла синхронизировать свои движения и вместе достигать пика удовольствия, требуются очень развитые социальные навыки. Вряд ли это происходит при каждом контакте (у кого есть столько времени?), но после тренировок или хотя бы при помощи понижающих чувствительность пениса средств большинству из нас это вполне доступно. Даже те три минуты, которые в среднем длится половой акт, производят большее впечатление, чем пятнадцатисекундное трение гениталиями у наших родственников-приматов. Каким бы ни был секс у людей – замысловатым упражнением из Камасутры или стремительным перепихоном в парковом закоулке, – он почти всегда представляет собой танец чресл, взаимосвязь желаний. К сожалению, мы все равно не сможем слиться воедино даже при идеальной синхронизации оргазма. Не забывайте, что сознание существует лишь теоретически. Этот печальный факт Уильям Батлер Йейтс описал как “вечную девственность души” (perpetual virginity of the soul).

Механизм понимания чужого сознания не позволяет нам буквально проникнуть во внутренний мир другого человека (может, это и к лучшему – мало ли что там найдешь), но “оживляет” его. Окружающие нас люди – субъекты с собственными сексуальными желаниями, причем эти желания не всегда совпадают с нашими. Понимание чужого сознания позволило выработать ментальный конструкт “согласие”. Нет смысла пользоваться понятиями “сексуальное насилие” или “сексуальное принуждение”, описывая поведение представителей других биологических видов, при котором самец вступает в половую связь с сопротивляющейся самкой. На самом деле видов, у которых встречается такое поведение, довольно много. В этом случае у самца просто отсутствует когнитивный аппарат, необходимый, чтобы помыслить о психологическом вреде, который он причиняет сексуальному “объекту”. Представьте спаривающегося и одновременно размышляющего осла: “Секундочку… Вот интересно, а нравится ли ей то, что я делаю?” В отличие от осла, мужчины, нападающие на женщин (и мужчин), являются настоящими насильниками. Используя механизм понимания чужого сознания, насильник получает сигнал “стоп” (слова “нет” достаточно), однако не останавливается. Уникальная способность удостовериться в психологическом согласии другого индивида служит когнитивным ключом к появлению у нашего вида какой бы то ни было внутренне непротиворечивой формы половой морали. Что касается отношения к сексу, человеческие общества имеют больше различий, чем общих черт, и существуют огромные различия между формами и строгостью наказаний за сексуальные проступки, но ни в одной культуре не поощряется сексуальное насилие своих над своими.

Способность размышлять о мыслях других имеет странный эффект, часто приводящий людей в замешательство: чувство сексуального стыда. Вооружившись пониманием чужого сознания, мы можем взглянуть на себя глазами других. В случае с сексом картина может быть достаточно неприглядной. Когда наши предки научились понимать эротические мотивы соплеменников, они стали понимать, что другие могут так же размышлять об их собственных желаниях. Это привело к появлению негласных ритуалов сексуального обмана, иногда весьма коварного. Если вы были влюблены в кого-либо и, чтобы человек этого не узнал, скрывали свои чувства, вы совершали такой обман, основанный на понимании чужого сознания.

В этой связи возникает еще одно неприятное явление: например, нам очень хочется в чьих-либо глазах выглядеть привлекательно, но, к сожалению, мы не в его (ее) вкусе. (Поверьте, мало кому доводится испытывать безответную любовь чаще, чем гею.) Но существование индустрии косметики с многомиллиардным оборотом свидетельствует о том, что мы не прекращаем попыток. С другой стороны, быть предметом воздыхания человека, которого мы сами не считаем привлекательным, может быть неприятно. Дело не в том, что некто, не особенно вам симпатичный, безобидно влюблен в вас. Это куда ни шло. Но у вас может возникнуть и крайне неприятное чувство, когда вы знаете, что ваше тело вызывает сильное половое возбуждение у кого-либо, а вам этого совсем не хочется. Именно это имеют в виду феминистки, когда употребляют термин “объективация”, а порнографию они метко определяют как “выражение мужского взгляда”. Так, Анджела Картер описывает это специфическое чувство в рассказе “Кровавая комната” (стоит его прочитать, если вы мужчина и желаете узнать, что значит быть женщиной, но вам не хочется покупать новый гардероб):

Я видела, как он с цепким прищуром знатока, осматривающего коней, или, может, хозяйки, приценивающейся к мясной вырезке на разделочном столе, наблюдает за моим отражением в обрамленных золотом зеркалах. [Эффект от взгляда] до странности усиливался благодаря моноклю, вставленному в левый глаз. Когда я увидела, с каким вожделением он на меня смотрит, то опустила глаза, а взглянув в сторону, вдруг увидела в зеркале себя. Внезапно я увидела себя такой, какой видел меня он, увидела свое бледное лицо, и мускулы на моей шее напряглись и натянулись, как тонкие струны[104].