Нет, такое нельзя допускать. Даже если абстрагироваться от морали и подходить к делу строго прагматично, такие вещи все равно нельзя допускать. Допустим, стройка закончена, строители вернулись в Олимп. Что они там расскажут? Что братство возродило на Деметре такое же рабство, как на Гефесте, и даже хуже? Нет, это недопустимо, об этом надо обязательно сказать Сингху. Надо организовать специальную инспекцию для предотвращения подобных инцидентов в будущем. И еще надо проследить, чтобы на всех подобных объектах была обеспечена адекватная защита от внешнего нападения. Особенно в экваториальной зоне с этим гадским полуденным туманом.
Анатолий сидел за штурвалом «Стрекозы», которая описывала круги увеличивающегося диаметра вокруг бывшей стройки, ее сканеры внимательно изучали поверхность земли, а Анатолий думал о разных отвлеченных вещах. Интересно, что здесь строилось? По виду котлована похоже на термоядерный реактор, но разве можно построить такой большой реактор, не имея постоянной связи с Гефестом? Или специалисты братства уже успели освоить местные ресурсы минерального сырья? Тогда откуда они взяли энергию? Заколдованный круг получается — без энергии нет металлов, а без металлов нет энергии.
Анатолий летал не просто так, он искал в джунглях площадку, на которую мог сесть загадочный вертолет. Если бы Анатолий внимательно изучил карту местности до того, как потребовал себе машину, он сразу убедился бы, что вся затея бессмысленна — в деметрианских джунглях полно мелких прогалин, которые можно приспособить в качестве посадочной площадки. А если учесть, как легко замаскировать такую прогалину от воздушной разведки… Но не возвращаться же, едва взлетев! Что подумают местные полицейские? Что столичный супермен облажался, не успев ничего сделать? Нет, так нельзя, репутацию особого отдела надо поддерживать.
Но нельзя сказать, что полет был совсем уж бессмысленным. Трижды Анатолий обнаруживал под собой ящерские езузерл, и трижды они тонули в электрическом пламени. Хоть какая-то польза от этого полета.
2
Жизнь Джона Рамиреса более-менее вернулась в нормальную колею, по крайней мере так сказал бы любой из близких знакомых главного идеолога революции. Рамирес больше не ходил печальный и растерянный, теперь он, наоборот, прямо-таки кипел энергией, приезжал в телецентр раньше всех и уезжал позже всех, проводил много времени в глобальной сети, искал в работе забвения. Ему очень хотелось, чтобы работа заставила его забыть Полину, но это было невозможно.
По вечерам Рамирес часто посещал дискотеки, ночные клубы и другие подобные заведения. Кое-кто из высших эшелонов братства пытался поднять вопрос о том, чтобы закрыть все увеселительные заведения до полной победы революции, но Рамирес произнес по телевизору страстную речь, и вопрос отпал сам собой. После этой речи его особенно тепло принимали в ночных клубах, и он возвращался домой в одиночестве только тогда, когда сам хотел этого.
И еще Рамирес стал много пить.
Все перевернулось в один проклятый день, когда позвонил Дзимбээ Дуо.
— У меня плохие новости, — сказал он. — Сингх мертв.
— Как?! — воскликнул Рамирес.
Он не верил своим ушам. Что бы там ни говорили про Абубакара Сингха, сделанное им ради революции давно искупило его давние преступления. Раньше смерть Сингха обрадовала бы Рамиреса, но теперь он чувствовал даже не горе, а самый настоящий шок. Какой удар для всего дела революции!
— Теракт, — сообщил Дзимбээ. — Килограммовый электрический заряд под днищем автомобиля, воронка диаметром двенадцать метров, в двух ближайших домах вынесло все окна вместе с рамами. От машины остались рожки да ножки, даже хоронить нечего.
— Наркомафия?
— Нет, блин, ящеры! Конечно наркомафия, кто же еще!
— Но как они сумели установить мину… где это было?
— Проспект Ганди.
— В самом центре Олимпа! У них что, здесь подполье?
— Спроси что-нибудь попроще. Я отправил тебе материалы, передачу по телевизору организуешь?
— Не вопрос. Кто теперь вместо Сингха?
— Я. Когда смонтируешь материал, пришли его мне, хорошо?
— Обычно я выступаю вживую, так лучше получается.
— Тогда давай обсудим основные положения.
— А что тут обсуждать? Враг не дремлет, нужна бдительность, от нас зависит судьба революции, свиноголовые предприняли новую атаку… Правильно?
— Правильно. Особо подчеркни, что на месте Сингха может оказаться любой.
— Думаешь, его взорвали случайно, просто оказался не в том месте не в то время? За ним не охотились?
— За ним охотились. Если наркомафия будет тратить такой фугас на каждого члена братства, они скоро останутся без оружия. Но народ не должен думать, что опасность грозит только боссам. В конце концов, террористы могут промахнуться и подорвать кого-нибудь другого.
— В соседних домах были жертвы?
— Нет, жертв, к сожалению, не было, теракт был чистым. Но об этом говорить не надо.
— Хорошо, не буду. Слушай, Дзимбээ, а тебя не напрягает, что мы обманываем народ?
— Мы не обманываем народ, мы заботимся о его идеологическом здоровье. Знаешь, что меня по-настоящему напрягает? Меня напрягает то, что какой-то козел средь бела дня замочил моего начальника, а я не только не отомстил, но даже не знаю, как это сделать. Вообще никаких следов! Роботы перерыли всю улицу, но не нашли никаких зацепок, мы до сих пор никакого понятия не имеем, кто это устроил. Ни одной толковой версии! Только об этом ты тоже не говори.
— Еще бы! Слушай… ведь будут и другие теракты?
— Обязательно будут. Мои аналитики даже прикинули, кто будет следующей целью. Знаешь, кто?
— Кто?
— Ты.
— Я?!
— Ты. Ты самый известный член братства, не считая Багрова, но до Багрова им не добраться, а ты не прячешься, ты постоянно среди людей, охраны нет. Тебя замочить — раз плюнуть. Надо тебе жилье поменять.
— Поменять жилье? Да ты что! Что подумают люди?
— Люди подумают, что ты благоразумный человек. И не надо изображать героя, ты нам нужен живой. Все понял?
Рамирес растерянно кивнул. Дзимбээ никак не мог увидеть этот жест по телефону, но казалось, он его увидел.
— Вот и хорошо, — сказал Дзимбээ. — Не буду больше отвлекать, у нас обоих куча дел. Давай действуй.
3
Анатолию так и не удалось поделиться с Дзимбээ своими мыслями. Страшная весть настигла его еще до того, как «Стрекоза» приземлилась во дворе территориального управления особого отдела по Нью-Майами. Территориальное управление особого отдела — звучит по-идиотски, но по-другому не скажешь, не называть же контору, в которой работает больше ста человек, отделением или лабораторией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});