Когда мы заняли места, я невольно задумалась о том, может ли наша магия подводить нас, давая побочные эффекты. Эллен, с ее даром целителя, вынуждена ежедневно посещать собрания анонимных алкоголиков, чтобы привести в порядок собственное здоровье. Айрис, способная оседлать ветер и умчаться к линии горизонта, изрядную часть жизни провела в заточении. Она оказалась прикована к мужчине, который издевался над ней и психологически, и физически. Талант Оливера, связанный с убеждением других людей, погубил одну юную женщину и ее нерожденного ребенка. Мой дядя хорохорился и делал вид, что давно превозмог чувство вины, но я-то понимала, что этот груз все еще тяготит его душу. Всякий раз, глядя на Адама, он задумывался, каким бы мог стать сын Адама, кем бы он вырос. Наверное, Адам тоже об этом часто размышлял. Нашли ли они способ разобраться в своем прошлом или старательно обходили щекотливую тему?
Моя сестра. Магия едва не сожрала Мэйзи заживо. Она исказила ее слова и поступки. Знаю ли я сестру по-настоящему? Предательство разделило нас еще в материнской утробе. Но я хотела доверять Мэйзи. Я сказала себе, что овладевшее ею зло – не ее собственное, а чужое. Заплачу ли я цену за принятое решение? Наверняка, так или иначе.
Я сама, Мерси Тейлор. Девчонка, выросшая вне магии, лишь для того, чтобы та потом врезалась в меня с деликатностью товарного поезда. Я находилась во главе пентаграммы, символизирующей дух, поскольку именно я должна была сотворить заклинание.
– Питер, – сказала я в темноту. – Мне нужно, чтобы ты встал в центр.
Он медленно, очень осторожно приблизился ко мне.
Мне хотелось завопить, крикнуть, что я люблю его, но я осознавала бесполезность своих эмоциональных порывов. Это же все равно, что кинуть камешек в бездонный колодец. В конце концов, мой ум и сердце посовещались и договорились между собой. Мужчины, за которого я вышла замуж, больше нет. Гибель приемных родителей сломила Питера, а наш сын открыл ему, что его настоящая мать жива – обитает в мире фейри и ждет его возвращения. Сделанного не воротишь.
– Повернись ко мне, – скомандовала я дрогнувшим голосом.
Глаза Питера сияли в ночи холодным серебром. Из них исчезла любовь, которую я видела в них раньше. Питер мучился, борясь со своей истинной природой – в битве, которую невозможно выиграть. Я видела, что с каждым днем умирает тот Питер, которого я любила. Он превратился в измученное создание, желающее лишь покинуть чуждую реальность. Он отчаянно стремился воссоединиться с «народом холмов», который столь долго не принимал его.
Ребенок, который прежде начинал танцевать в моей утробе от звука голоса своего отца, замер. Я найду способ дать Колину такую жизнь, какую он заслуживает. Наверное, никогда не смогу заполнить в себе пустоту, оставленную его отцом, но сделаю все, что в моих силах.
Я на мгновение зажмурилась и глубоко вздохнула.
Я тебе обещаю, мой малыш. Я что-нибудь придумаю, и твоя жизнь сложится замечательно.
Будь магия средством исполнения желаний, то, открыв глаза, я бы очутилась во дворе нашего семейного особняка. Конечно, вместе с Питером. Наверняка мы бы натягивали яркие гирлянды на огромном фасаде дома в викторианском стиле, который издавна принадлежал Тейлорам. При мысли о празднике я опять вспомнила про омелу. Невинное растение, оказавшееся смертельным по недосмотру. Скандинавская богиня не смогла предвидеть, что омела принесет смерть ее сыну. Я тоже дала промашку и не могла предположить, что мой ребенок станет вестником правды.
Теперь праздников уже не будет, тоскливо подумала я. Мой муж стоял в центре круга, озаренный светом. Его глаза заблестели. Он смотрел вверх, к открывшемуся над нами порталу, вратам в мир фейри.
Я услышала шорох среди деревьев.
Иссиня-черные волосы и бледная кожа. Изящная шея, царственная осанка. Даже в темноте я увидела, что она – само совершенство. Потрясающее создание, красивее всех, кого я когда-либо встречала на своем пути. Алое платье, губы, как лепестки роз. Сказочная принцесса. Достойная всех эпитетов и похвал, которыми награждали эльфов в сказках. Но я презирала ее. Тихо застонала, окончательно осознав исход. Финал, без единой, самой крохотной надежды. Передо мной стояла истинная мать Питера. Она пришла за своим сыном.
Питер молниеносно встрепенулся. Хотел подбежать к ней, но уперся в границу круга, замыкавшего пентаграмму. Закричал, стучась об нее, как зверь, пытающийся вырваться из клетки.
– Нет необходимости в вашей ведьмовской магии, – произнесла она голосом, звенящим, как хрустальные колокольчики в ночи. Подняла руку, и свет померк.
Питер ринулся в ее объятия.
– Мо мак. Сын мой.
Портал, до которого никак не мог дотянуться Питер, опустился на землю. Лицо Питера просияло от восхищения. Без единого слова, без единого взгляда в мою сторону, без малейших раздумий он кинулся в него и растаял в воздухе.
Глава 23
Я ахнула. Ледяное лезвие боли, пронзившее мое сердце, будто повернулось вокруг своей оси. Я нашла в себе силы, чтобы отпустить его, но у меня оставалось еще так много невысказанных слов! Я так хотела, чтобы он меня услышал и пожалел. Дал обещание, что когда-нибудь он вернется ко мне, к нашему Колину. То, что он бросил нас, вообще ни о чем не задумываясь, и та радость, с которой он нас покинул, – все это оказалось непереносимым.
Как мальчишка, улепетывающий из школы, когда наступило лето, Питер сбежал через портал, соединяющий миры. Он не попрощался со мной, даже не махнул рукой. Я провожала его взглядом к иному горизонту, сквозь дыру в ткани моего мира. Для меня он теперь практически умер. Нет, еще хуже. Много рассказывают о людях, воссоединившихся в лучшем мире после смерти. Но я никогда не слышала, чтобы такое говорили про тех, кто ушел, подобно Питеру.
Я судорожно вздохнула, окончательно осознав, что наступил конец. Поняв, что больше никогда его не увижу. Так часто за долгие годы у меня была возможность коснуться его рукой. Обнять его. Сказать, что я его люблю. Но я пренебрегла этим и теперь возненавидела себя – я все упустила, и драгоценных мгновений уже не вернешь.
Его мать каким-то образом узнала, что заклятие разрушено и пора забрать собственного сына домой. Сейчас она стояла поодаль и наблюдала за моим горем. Такая спокойная, величественная. Мысленно я едва не назвала ее бессердечной, но затем всмотрелась в ее серебристые глаза. Они не были человеческими, однако в них мелькнула тень сочувствия. Значит, на него способны и фейри…
Внезапно я ощутила резкий укол в груди, согнулась и поникла. Меня сотрясли рыдания, родившиеся в моем нутре, столь мощные, что со стороны их можно было бы принять за смех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});