— Сто лет себе ничего нового не покупала, — говорю я сестре, лавируя между рядами с весенними новинками.
— Так уж и сто лет? А в декабре? Помнишь? Мы с тобой половину «Сармы» вынесли, — смеётся Саша.
— Выходит, зря вынесли, я уже в большую часть всего этого добра не влезу.
— Вот это? — Шурик вытягивает трикотажное платье розового цвета, — Ты вроде бы любишь такие.
Выбранное сестрой платье мне отдалённо одним лишь цветом напоминает мой свадебный наряд. И мне бы отказаться, но платье действительно чудесное, трикотажное как я люблю.
— Да, давай померю, — забираю у Сашки платье, и сама снимаю такую же модель другого цвета.
Вдруг передумаю, вдруг всё же не смогу.
Обходим с сестрой сразу всё, набрав на двоих неприличную кучу вещей, и занимаем большую примерочную.
— Живота ещё не видно, — замечает Сашка, когда я раздеваюсь до нижнего белья.
— Так рано ещё. Когда ложусь, немного видно, — хвастаюсь я, с нежностью вспоминая этот небольшой бугорок.
— Это, наверное, месяца через два уже будет совсем заметно, — предполагает Саша, вытягивая под шумок из моей кучи шмоток платье.
— Ну да. Куда! — пытаюсь отнять у сестры своё, но Сашка ловко уворачивается.
— Оно непрактичное, не тянется, ты в него через два месяца уже не влезешь. Это мне, а тебе вон то, — Шурик кивает на платье из трикотажа и коварно похихикивает, натягивая моё платье.
— Это что месть за косметику, которую я у тебя в детстве таскала?
— Компенсация! — смеётся Шурик, крутясь перед зеркалом в идеально севшем платье.
— Ладно, всё равно оно мне не нравится, — заключаю я, оценив наряд получше со стороны.
Перемерив кучу вещей, выходим с сестрой из отдела с кучей пакетов. Двигаемся дальше и как-то случайно забредаем в детский магазин. Просто посмотреть.
— Божечки! Какие крошечные, — умиляется Сашка, взяв в руки белые пинетки с полки.
— Ну да, а ты типа не помнишь, какая Таська была крошечная? — удивляюсь я.
— Да, забыла. Да и мне как-то не до Таськиних шмоток было, я же учёбу заканчивала. Это ты возле неё крутилась, мамка на минималках, — смеётся Саша и отходит от стеллажа, прибрав пинетки к рукам.
— Ой, это что это? Подарочек будущему племяннику? Стареешь, что ли? Подобрела то как, щедрая стала.
— Это тебе компенсация за платье, — усмехается Шурик и присвистывает, дойдя до полок с детским питанием. — Ну и цены.
— Да уж, — соглашаюсь я, взглянув на четырёхзначные цифры за небольшие банки с молочными смесями. — Но я грудью хочу кормить.
— Силикон потом вставить выйдет дороже, — фыркает Саша. — Тебе нужно будет на Ермакова подать в суд.
— Зачем? — удивляюсь я, не найдя связи.
Да и тем более, несколько часов назад сестра уговаривала меня простить Игоря и сойтись.
— На алименты подашь, пусть обеспечивает ребёнка.
— Вот ещё. Не нужно мне ничего. И потом, я не собираюсь сообщать ему о ребёнке, — кажется, я уже это говорила, но повторяюсь.
— Как ты это себе представляешь? Папе, значит, не скажешь? — Саша смиряет меня строгим взглядом.
— Почему? Скажу, но не сейчас и потом, а каким боком тут папа?
— А таким, что папа Игоря любит и жалеет его, а узнав о ребёнке всё Игорю выложит на блюдце с голубой каёмочкой и билет на самолёт ещё купит, лично посадит ещё.
На эти Сашины слова ничего не отвечаю, мне нечего сказать. Да и понимаю, что скрывать ребёнка от Игоря долго не получится. Может и вовсе не получится...
— Пошли на кассу уже, бабуля, — подкалываю я сестру, но Шурик лишь улыбается.
— Вообще-то, я тётушка.
Саша гостит у меня всего один день и уезжает домой уже ночью, а я остаюсь с мыслями про Игоря.
Говорить, что мне всё равно легко, но я не перестаю переживать за него. Несколько раз порываюсь просмотреть его социальные сети, даже допускаю мысль позвонить. Не делаю этого с трудом убедив себя, что мне до этого дела нет.
Два месяца спустя...
Утром собираясь на работу, я кручусь у зеркала в трикотажном платье. Без стеснения считаю, что я в нём такая невероятно хорошенькая, с уже заметным животом. Даже лишние набранные килограммы мне к лицу.
— Мышка, остаёшься за главную, до вечера! — треплю по голове свою собаку, и счастливая выскакиваю из квартиры.
На улице тепло и свежо после ночного ливня, а настроение у меня за последние месяцы сегодня на удивление самое лучшее.
Доезжаю до работы, ещё полчаса балдею с чашкой кофе у раскрытого окна, пока ко мне не заглядывает Женя с документами.
— Диана Романовна, я вам распечатала, что вы вчера просили. И да, к вам там посетитель, — сообщает секретарь, выкладывая на стол документы.
— Саша? — радуюсь я, тронувшись в сторону двери.
— Нет, мужчина, представился Игорем Ермаковым, — огорошивает меня Женя. — Приглашать?
Как Игорь?
Зачем?
Я не хочу!
— Чёрт... Раздевайся, — тихим шёпотом огорошиваю, в свою очередь, своего секретаря.
— Что? Зачем это? — так же шепча спрашивает Женя.
— Он не должен знать про это, — шёпотом и жестами объясняю я, указывая на обтянутый розовым трикотажем живот. — Поменяемся одеждой...
И зачем я только напялила это платье?! — мысленно казню себя, оценивая Женькин прикид.
Её блузка с юбкой должны мне помочь исправить ситуацию.
— Что? Нет. Это глупо, он меня уже видел в моей одежде, — резонно замечает Женя.
И я не могу с ней не согласиться, хотя, не уверенна, что Игорь запомнил прикид моего секретаря. Наверняка он нервничает и не заметил ничего, но рисковать нельзя.
— Что же делать? — спрашиваю совета у Жени.
Мне почему-то кажется, что она найдёт выход.
— Да просто сядьте за стол и не вставайте. Из-за стола не видно, что вы беременны, — говорит Женя, почему-то в полный голос.
У меня сердце уходит в пятки, словно я не беременна, а что-то украла, и если про это узнает Игорь, меня непременно посадят.
— Тише ты, — прошу секретаря, выпучивая для верности на неё глаза.
— Приглашать? — уточняет Женя, когда я впритык придвигаюсь к столу.
Мне всё равно, кажется, что всё заметно. Хотя, Игорь не сможет не заметить мои плюс десять килограмм. Не все, конечно, но часть из них отложилась на моих щеках.
— Приглашай, — даю я отмашку секретарю, глубоко перед этим вздохнув.
Хочу глотнуть кофе, но чашка с его остатками осталась на подоконнике и добежать я уже не успеваю. Не рискую. Да и спустя секунду после того, как из кабинета выходит Женя, в дверях показывается Игорь.
Точнее, сначала букет, что он тащит перед собой. Аромат роз наполняет помещение, и мой беременный организм воспринимает его как сигнал ко второму завтраку. Очень хочется есть, а когда я хочу есть, я ни о чём думать не могу.
Вот так благодаря желудку испытываю минимум волнения от появления Игоря.
— Это лишнее, — фыркаю я с неким запозданием, указав ручкой на букет.
— Здравствуй, Ди, — произносит Игорь и отложив букет на край стола, подходит к моему рабочему.
Я смотрю на него с прищуром, пытаясь понять, знает он о моём положении или нет? А то Сашка спрашивала, когда будет видно живот, кажется, я как раз про два месяца и говорила. И вот он Игорь, спустя два месяца нарисовался, не стереть.
— Хорошо выглядишь, на алкоголиков из клиники не похож, — отмечаю я, цепляясь так глупо, но удержаться не могу.
Прям свербит в одном месте, как хочу в Игоря чем-то таким потыкать.
— Рассказали значит, — усмехается Игорь, усаживаясь на стул, ближайший к моему столу.
— Зачем ты приехал? Да ещё и с цветами.
— Ди, я не знаю, как у тебя прощения вымаливать, не знаю.
— Я тебя прощаю Игорь. Можешь уходить, — отрезаю я, и утыкаюсь в документы распечатанные Женей.
Мне легче делать вид, что я работаю и не смотреть на Игоря, что сидит напротив с видом побитой собаки.
— Ди, я не уйду. Буду таскаться за тобой пока не простишь, — почти угрожает Игорь, а мне от его угроз смешно, губы растягиваются в улыбке.