поучаствует в этом интересном деле. Но реакция родителей его изумила. На их лицах появился такой испуг, будто он предложил взять поселковую кассу. Возникло неловкое молчание, пока, наконец, отец не нашёл, как выкрутиться из затруднительной ситуации.
– Ты знаешь, это вообще-то грязная работа! А ты, небось, завтра с друзьями повидаться захочешь? Я справлюсь, сынок, спасибо! Отдыхай! Каникулы ведь у тебя недолго? Вот и пользуйся!
Валерка имел достаточно такта, чтобы не спорить и не пытаться настоять на своём, но происшествие его поразило. Вечер подошёл к концу, и юноша с удивлением прочитал в выражениях лиц родных большое облегчение, будто они тащили какую-то непосильную ношу и, наконец, сбросили тяжкий груз. Он вежливо поблагодарил за угощение, сказал, будто устал и ему нужно отдохнуть, решив на самом деле уединиться, чтобы как следует поразмыслить над увиденным.
Однако разумного объяснения поведению семьи не нашлось, кроме одного: он – будущий Жрец, а они – простолюдины! И даже семейные узы не способны растопить многовековой лёд кастового барьера! Валерка не хотел в это верить, он внутренне протестовал против такого вывода, но это была единственная логичная версия появившегося, вдруг, отчуждения. И всё же он не стал делать окончательный вывод. На завтра у него и вправду была запланирована встреча со старыми друзьями – в первую очередь с Лёхой, и, уверенный в том, что утром все неприятные подозрения рассеются, он заснул.
На следующий день парень встал поздно, до полудня провалявшись в кровати, решив перекрыть многомесячные часы недосыпа в Академии и отоспаться на год вперёд. Затем он сбегал на пруд искупаться и направился к Лёхиному дому – в это время тот должен был возиться у себя на огороде. Расчёт оправдался – приятель, приставив к высокой вишне лестницу, собирал ягоды в корзинку. Валерка окликнул его и приветливо помахал рукой. Лёха повернулся, увидел старого товарища, слез с лестницы, подошёл к ограде и, наклонив голову, негромко спросил:
– Что будет угодно вашей милости?
Юноша аж обалдел от такой встречи. Не веря своим ушам, он ответил:
– Да, ты чего?! Это ж я! Привет!
Однако Лёха продолжил в том же образе:
– Покорный слуга готов выполнить любое приказание вашей милости!
И в этот момент Валерка разозлился.
– Ах, ты так?! Да что на вас на всех нашло?! Ну, в таком случае, моя милость приказывает тебе оставить официальный стиль и разговаривать как со старым другом! В чём тут дело, ты можешь мне сказать?! – и добавил, смягчившись. – Да, ты чего, Лёх? Чего случилось-то? Мне ведь до Жреца ещё далеко, и не факт, что я сумею им стать! Что тут происходит, расскажи мне, я же твой старый друг!
– Друг?! – взорвался на этот раз приятель. – По-твоему, друзья та́к поступают?! Забыл, как сам называл Жрецов угнетателями?! Забыл, как всю кастовую систему называл порочной?! А теперь, что?! Сам в угнетатели подался?!
Валерка и вправду нынешнюю структуру общества считал нечестной и частенько раньше делился своими соображениями с лучшим другом, но, говоря о всеобщей несправедливости, он делал это, скорее, в силу обязательного для его возраста юношеского максимализма, когда любые отклонения от нормы воспринимаются подростками как отличный повод покритиковать что угодно, на самом же деле являются простым способом показать окружению свой ум и эрудицию. И он никак не думал, что Лёха воспринимает его слова всерьёз. Реакция товарища оказалась неожиданной и первое время юноша даже не знал, что ответить на эмоциональный взрыв старого друга.
– Лёх! – несколько извиняющимся тоном проговорил Валерка. – Ты же должен понимать! У меня не было выбора! Иначе меня бы к чёрту на кулички засунули! Смотритель так прямо мне и сказал!
– Ладно! – неожиданно сменил гнев на милость приятель. – Пойдём на пруд, ве́рши проверим. По дороге и обсудим всё.
– Ты верши поставил? – охотно поддержал смену темы Валерка.
– Целых три штуки! Поставил бы и десять, но в таком маленьком водоёме нельзя. Так и всю рыбу выловить можно. Впрочем, ты и сам знаешь.
– А как же Кривой Джек? Это ж, вроде, как, его пруд, как он считает? Не отобрал?
– О, да ты ж ничего не знаешь! Кривого Джека больше нет.
– Как нет?! А куда…
– Посадили. И всю его шайку.
– За что?
– Точно не знаю. Какое-то вымогательство. Но интересно другое. На следующий день после твоего отъезда Кривого прямо из больницы увезли к Смотрителю, а утром его арестовали. Не хочу ничего сказать, это, наверное, случайно совпало. Но странно как-то. Мысли нехорошие возникают, хотя, зря, наверное. Есть какие-нибудь идеи?
– Н-нет, никаких идей у меня нет. Действительно, странно, но я ничего не знал об этом. Только вот от тебя сейчас.
– Ну, я так и думал. Ладно, смотри, что я изобрёл… – сменил Лёха тему и начал показывать другу новое рыболовное приспособление собственного производства.
Валерка слушал вполуха, и на то были причины. Как только он узнал про Кривого Джека, версия, объясняющая совпадения, появилась сразу, но вовсе не та, на которую прозрачно намекнул его друг. Дело в том, что начинающий местный авторитет был на самом деле весьма способным парнем. Он хорошо окончил школу, поступил в профессиональное учебное заведение и там в отстающих не числился. Несмотря на то, что в свободное время его род занятий в основном был напрямую связан с криминалом, он даже умудрялся принимать участие в общественной жизни училища. Свой незаурядный талант он применял и на «большой дороге», быстро став лидером шайки, начав кошмарить жителей посёлка, но при этом,