- Надо разбудить Голендила – тихо проговорил Невил, с трудом разлепив слипшиеся губы. – К городу мы дойдём к вечеру.
Остановив движение пони, Невил обошёл повозку и постучал посохом в закрытую дверцу. Внутри раздалось движение, невнятная ругань разумного, поднятого из постели. Дверка приоткрылась, и из неё показалось заспанное лицо Голендила.
- Подъезжаем – проговорил Невил, не давая напарнику задать вопрос. – Осталось верст десять. Идём прямо в город, или заночуем в лесу за городом, а в город войдём утром?
Было видно, что спросонья Голендил плохо соображает. Он тряхнул головой, и некоторое время хмурился, стимулируя мысленную деятельность. И наконец, пришёл к решению.
- Версты за три до города разбуди меня. Будем думать по обстоятельствам.
***
Ранним утром по пустынной площади, объехав камни причала, к воротам форта подъехала повозка в сопровождении двух странников. Солнечные лучи уже показались из-за горизонта, предвещая начало нового дня и раздвигая тени. Поздний восход был на руку путникам, давая им возможность подъехать прямо к воротам города, и при этом не шокировать окружающих своей нестандартной одеждой из лоскутов необработанных шкур, прихваченных друг к другу грубыми швами и притянутых к телу для сохранения тепла ремнями и верёвками. Даже плащи, накинутые поверх этих одеяний, не сильно исправляли впечатление дикости. В проёме распахнутых городских ворот повозка остановилась, и путники слезли с козел для проведения досмотра и оплаты пошлины.
Старшина городской стражи Грундир был опытным воякой, участвовавший ещё в Великих Войнах против нежити. Его доспехи в прошлом не раз были покрыты кровью, слизью и содержимым из распоротых внутренностей. А его верный топор сломил множество тварей, отправив их за грань этого мира. Орки, гоблины, тролли, нежить и даже акромантулы были повергнуты либо им самим, либо отрядами под его управлением. Он считал себя грозным, бывалым и опытным воином. Служба на воротах приучила его не только хорошо сражаться с врагами, но и разбираться в характерах и примерных способностях проходящих здесь гномов, эльфов и даже людей. Жизнь уже давно не подкидывала ему сюрпризов. Повозка, остановившаяся в проёме ворот, была сильно потрёпана, на ней явственно проступали многочисленные следы ремонта. В животном, тянущем это транспортное средство, с трудом угадывался небольшой пони из-за обилия кучи звериных шкур, в которые тот был завёрнут. Хозяева явно заботились о своём тяговом звере. Но вот хозяева этого транспорта привлекли внимание Грундира особо сильно, заставив его подавиться дымом трубки. Они мягко спустились с козел и спокойно обошли пони, выдвинувшись вперёд. Выглядели они нелепо. Завёрнутые в обрывки шкур, намотанных на тела, из-под которых торчали не менее колоритные обрывки одежды. Ношенные сапоги, перевязанные шнурками. На головах у них вместо шапок были намотаны лоскуты шкур мехом наружу. В руках они держали дорожные посохи. В одном из них Грундир опознал боевой магический посох людской Империи. Второй посох был ему смутно знаком, но опознать его он сходу не смог. Их движения были медлительны и спокойны, но опытного воина они обмануть не могли. Так могли двигаться только матёрые и опасные воины, побывавшие во множестве опасных ситуаций. Просто тренированные бойцы не могли обрести такую изящную и нарочно небрежную грацию. Выйдя на свет, Грундир привлёк к себе внимание и взглянул в глаза путникам. Взгляд путников, направленный на него был спокоен и расслаблен. Ему показали нежелание вступать в бой или причинять иные неудобства. Но за этим фасадом были спрятаны глубокие даже не омуты, а бездны, из глубины которых на мир смотрел сам бог Смерти. Такие глаза он уже видел однажды у бойца, который не просто прошёл через множество битв, а побывал на грани гибели, практически заглянув за гранью в глаза Смерти. Сказать, что тот боец стал опасен – значит, ничего не сказать. Тот гном перестал быть прежним. Он стал любить жизнь во всех её проявлениях. Но это не значит, что он потерял способность убивать. Просто теперь он делал это совершенно равнодушно, как опытный садовод выпалывает сорняки, также и он стал отнимать жизнь других разумных, если считал это необходимым. Остальные стали сторониться его. Он без вины стал изгоем своего народа. И теперь Грундир видел точно такие же глаза у этих двух путников. Внутри его похолодело. Через что же они прошли? И ведь их сразу двое! А если они решат, что мы мешаем им войти в город?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Навстречу путникам вышли молодые воины гномов. Совсем юные бойцы, из того выводка, что родился уже после Великой Войны. Совсем недавно они прошли военную подготовку и, не испытанные боем, кичились своей силой. Их подбородки едва покрылись первым пушком. Жизнь ещё не научила их быть осторожными. Отсутствие жизненного опыта делало их безрассудными. Увидав перед собой двух путников в грязных лохмотьях и, как они считали, без оружия, бойцы охраны расслабились и вывалились посмотреть на это чудо гурьбой, без всякого строя. Грундир понимал их. Через эти ворота проезжали в основном либо богато, а на крайний случай прилично одетые разумные. Нищие же селяне или охотники предпочитали торговать или обменивать свои товары и продукты снаружи, на торговой площади пирса, а потом уходить обратно. Шпионы же предпочитали входить через другие ворота или мелкие калитки. И поэтому сейчас эти молодые придурки решили найти себе развлечение от череды дней серой обыденности, пошутив и посмеявшись над двумя бродягами. Их лица стали расплываться в глупых улыбках. Они уже стали перебрасываться плоскими шуточками. Грундиру оставалось только надеяться, что путники не понимают гномьего языка, а то беды не избежать.
Оправив длинную бороду и распрямив спину, Грундир прихватил свою секиру и, громко чеканя шаг, направился к скоплению молодёжи. При его приближении среди молодёжи наступила тишина. Они вдруг осознали, что просто так их начальник не станет подходить, а предоставил бы им самим выполнить всю работу, как это случалось уже не раз. Вдохнув полную грудь воздуха, Грундир громко заорал военные команды, разгоняя их по местам. От его рёва молодые гномы дрогнули и стали разбегаться по своим постам. Никому не хотелось испытать на себе гнев начальства. Уже через несколько секунд они стояли на своих местах, изображая преданность своему посту, службе и начальству, имея при этом вид бравый и придурковатый. Грундир внутренне хмыкнул и направился к путникам.
- Прошу меня извинить. Мои подчинённые не часто видят эльфов, проходящих через эти ворота. – Заговорил с пришедшими Грундир на эльфийском языке, пусть и корявом, но вполне понятном. И только в этот момент он обратил внимание на тёмные волосы путников. – Что привело представителей расы Тёмных эльфов в нашу скромную обитель?
Грундир старался говорить одновременно вежливо и при этом грозно, соблюдая достоинство. Оказавшись настолько близко к ним, он постарался ещё внимательнее осмотреть пришедших. Было в них что-то непонятное. Какая-то мелочь, ускользавшая от внимания Старшины. Он стал мысленно перечислять детали внешнего вида. Одежда – можно проигнорировать, как не существенную деталь. За время пути поизносилась. Волосы – у обоих тёмные. Ушей не видно под повязками. Посохи – у того что справа он странный, напоминает нечто странное и смутно знакомое, у того что слева – явно боевой магический посох людей. Достать сложно, но не невозможно. Что же ещё? Именно в этот момент путешественник, стоявший слева, повернул голову в сторону своего спутника. В этот момент его лицо, укрытое лоскутами одежды для сохранения тепла приоткрылось, и Грундир ясно рассмотрел небольшой участок бороды. У Грундира перехватило дыхание. Это же… человек! Человек и эльф, идущие вместе зимой, в обитель гномов, с глазами и повадками матёрых убийц. Что могло свести их? Изгои? Наёмники? Интуиция взвыла благим матом, заставив старого воина подобраться, словно перед броском. Заметив его состояние, и остальные стражники стали напрягаться.