Тяжким вздохом отозвались собаки. И если правда, что животные общаются друг с другом посредством неслышимых человеческим ухом высоких звуков, то благородные псины сейчас во всю обсуждали вопиющую невоспитанность приезжего мурранца.
Лэйгин тяжело сглотнул и очнулся от наваждения. Конечно же, это прихотливая игра света и тени от трепещущих штор сыграла с ним дурную шутку.
— Ах, понятно! Простите меня! Это ваш местный национальный праздник.
Лорд и Лив облегченно вздохнули, соглашаясь.
— Надеюсь, я могу присутствовать на нем?
Оба эспитца кивнули синхронно и воскликнули в унисон:
— Конечно же!
В это время подали блины-паспаллы — тонкие, эластичные из смеси гречневой и пшеничной муки. С мидиями, креветками и маленькими каракатицами в белом соусе, как это принято в Хадрансе, они были удивительно хороши.
Лорд Эспит с нескрываемым наслаждением отрезал уголок от аккуратного конвертика паспаллы и вздохнул:
— Абсолютно никаких препятствий я не вижу. Будьте нашим гостем, Ланс.
Его настороженность нежданно-негаданно сменилась благодушием. Неужели под влиянием вкуснейших паспалл?
— Ваше присутствие будет более чем уместно, господин Лэйгин. Более чем, — с нажимом подтвердила Лив. Дескать, будешь под присмотром.
— Никогда не думал, что праздники и обычаи на Эспите чем-то отличаются от традиционных вирнэйских… или старо-мурранских… или хадрийских… — молвил мурранец.
Возбуждение от оптической иллюзии уже прошло, тесто паспаллы таяло во рту, а вкус начинки заставлял мысли смешиваться, отвлекая от важной темы. Эдак, если не остановиться, то можно лопнуть.
«Как они тут могут вешаться, когда есть более приятный способ самоубийства — умереть от обжорства», — лениво думалось Лансу.
Еще удивительнее казалось то, что обычаи острова соблюдаются людьми, прибывшими сюда из разных стран. Покойный Джай, он ведь из Фергины. Какое ему дело до эспитских привычек? А поди ж ты! И, оказывается, его смерть чуть не погубила местный праздник.
— Видите ли, здесь, на Эспите, мы очень быстро проникаемся местными традициями, так сказать, духом и плотью врастаем в наши скалы… — отозвался лорд, млеющий над очередной паспаллой. — Хм… Хотя все государственные праздники, безусловно, тоже отмечаем. Согласитесь, пропустить день Тезоименитства Ее Величества было бы совершенно недопустимо! — и прикончив свою порцию, решительно обратился к Лив, словно подводя черту под неудобной темой: — А как продвигается расследование, дорогая?
«Очаровательно, — искренне восхитился Лэйгин. — Доклад за обедом прямо в присутствии главного подозреваемого надо бы ввести в практику мурранских органов дознания».
Дама Тенар тоже оживилась:
— О! Весьма неплохо. Доктор Хамнет уже произвел первичный осмотр и с большой долей вероятности полагает, что характер повреждений… — тут она осеклась и выразительно покосилась на Ланса. — Если вкратце, то я крайне рассчитываю на то, что расследование окажется недолгим. Тело несчастного…. - между делом она решительно отрезала себе еще кусочек, — … мы поместили в ледник при мясной лавке. — Кстати, милорд, я хотела бы привлечь к расследованию Фрэн. Требуется официальный запрос от вашей милости.
И принялась тщательно пережевывать.
Сок, пахучий жирный сок лучше всякого косметического блеска заставил блестеть пухлые губы женщины. И взгляда не отвести от их манящей мягкости, от их сладости…
Ланс тряхнул тяжелой головой, чтобы отогнать подальше мысли столь же неуместные, сколь и непристойные. То ли это контрабандное вино, то ли отголоски скорой грозы. Небо над островом оставалось по-прежнему лучезарно-синим, по крайней мере, в окно столовой мурранцу виделась лишь бесконечная лазурь, но где-то вдали зрели уже тяжелые дождевые капли и цвели белые лилии молний. Потому что в висках настойчиво пульсировала кровь, глаза слипались, и нарастающая тяжесть в желудке ни в коем разе не способствовала ясности мысли. Темные думы, как морские глубины, в которых извивали щупальцы развратные помыслы, и лишь неловкие слова утлыми лодчонками сновали туда-сюда по поверхности смыслов.
— Считайте, что он уже у вас, Лив, — согласился Варден. — К вечеру разразится гроза, как вы полагаете? Громоотвод у вашей башни, право, заставляет меня каждый раз всерьез опасаться за вашу безопасность…
И они заговорили о громоотводах, то и дело поглядывая на ставшего молчаливым гостя.
На десерт были поданы запеченные яблоки с кубиками сыра, орехами, изюмом и медом в середине. Пища богов, да и только.
Глава 8
Берт Балгайр и Верэн Раинер. Эспит
Все зло, как известно, от баб. И неважно, юная ли невинность прелестно выпячивает розовую губку и хлопает ресницами, провокационно поводя крутым бедром, или умудренная годами опытная хищница косит насмешливым глазом из-под полей потрепанной шляпы, суть остается неизменной. Бабы — зло. Вопрос лишь в том, кто из них зло большее: юные и невинные или же зрелые и злопамятные. По здравому размышлению выходило, что одни других стоят.
Чего добивалась Лив, бросая девицу, над которой вроде как взяла опеку, на произвол судьбы и островитян, понятно было бы даже хадрийцу. Провоцировала, Овчарка! Как есть провоцировала. Знала, что Берт не оставит барышню без присмотра, а коли и захотел бы, так не удастся. Верэн сама прицепилась похлеще краба. Охотница, чтоб ее отымели и морские, и подземные разом. Едва из пеленок, а туда же: губки бантиком, ресничками хлоп-хлоп, бедрышком, опять же…
«Тай — старый сластена, ни за что не запретит девкам на Эспите ноги оголять! — мысленно ругался Балгайр, у которого от колыхания юбчонки в такт шагам хадрийки кровь отливала от головы, устремляясь совсем в иную часть тела. — А надо бы! Этак они скоро совсем голышом разгуливать станут».
Посмотреть приятно, кто ж спорит, однако чуть увлечешься — и тут же спикирует откуда-нибудь, как ворона на падаль, очередная поборница эспитской морали, и такой грай поднимается, что хоть с обрыва вниз головой сигай. Не Лив сама подстережет, так Мерерид принесет недобрым ветром, а где старшая Тэранс, там и вся прочая свора островных сплетниц. Всё углядят, всё донесут даме Тенар — и как водил новенькую под ручку, и какими глазами на ноги ее глядел, и какие слова говорил, и дышал как — громко или же тихонько.
— Пойдем-ка прогуляемся, рыбка, — Берт — назло всем подглядывавшим и охавшим из-за частокола палисадников и бастионов живых изгородей! — крепко ухватил барышню за локоток и решительно повлек прочь из центра поселка. К морю и скалам — поближе, от вездесущих соглядатаев — подальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});