Кречетов криво усмехнулся, но ничего не ответил.
* * *
Вертолет оказался советским транспортно-десантным МИТ-8. Стоял он возле выхода из лаборатории, представлявшего собой хорошо замаскированную бетонную коробку со шлюзовым отсеком. Винтокрылая машина, наоборот, маскировки никакой не имела, словно напоказ ее тут поставили… Правда, присмотревшись, я оценил остроумие Кречетова.
МИТ-8 был облезлым, с обширными пятнами ржавчины на фюзеляже, местами прогнившими насквозь, до черноты. Глянешь на эдакое наследие прошлого – и отойдешь подальше, чтоб не хватануть приличную дозу радиации. Такие машины использовали во время ликвидации последствий чернобыльской аварии, а потом бросали прямо тут, в Зоне, ибо «фонили» они запредельно и по этой причине были непригодны для дальнейшего использования.
Даже многоопытный Дегтярь не сразу понял, что к чему.
– Интересно, твой Кречетов этого инвалида сюда с Рассохи приволок? Судя по виду, прям со свалки и доставил. Только вопрос – на чем? И второй – почему это чудо по пути не развалилось.
– Маскировка, – пояснил я, подходя ближе к вертолету. – Очень грамотная. Неплохой 3D-художник фюзеляж разрисовывал.
На самом деле вертолет был полностью исправным. Не новым, но вполне еще годным для использования. Правда, когда я подошел совсем близко, внутри «Всеволода» предостерегающе застрекотал счетчик Гейгера.
– В чем-то ты прав, – сказал я Дегтярю. – Дедушка фонит, но не критично. В костюмах тем более прорвемся.
– Надо бы противорадиационного средства употребить вовнутрь, – посоветовал Фыф, явно вошедший во вкус.
Я покачал головой.
– Тебе точно больше не надо, сопьешься нафиг. Что я Насте скажу?
– А ты ко мне в няньки нанялся? – окрысился Фыф. Но пить не стал, хотя во фляге, прицепленной к его поясу, побулькивал чистый медицинский спирт – Кречетов лично проследил, чтобы шама снабдили стратегическим запасом, усиливающим его ментальные способности. Я не возражал. Судя по информации с мониторов, в тех местах, куда мы направлялись, было жарковато. И для того, чтобы выжить там, годились любые средства. Если вернемся, лично прослежу, чтобы шам с полмесяца капли в рот не брал – иначе какой бы здоровой ни была его печень, а Настя точно без своего мужика останется.
Следом за нами из бетонной коробки вылез хмурый, неразговорчивый пилот, которого Кречетов дал нам в сопровождающие. Не говоря ни слова, летун в сером комбинезоне влез внутрь вертолета, занял место пилота слева – и замер в кресле, словно машина, выполнившая одну функцию и ожидающая, когда настанет время для следующей.
– Полезли, что ли, – сказал Дегтярь. – Кстати, про нашего серого птица – странно, что он летит без защитного костюма. Вертолет и правда фонит изрядно, да и пуля может прилететь ненароком…
– Не возвращаться же, – резонно заметил Фыф. – Если этому птицу собственное здоровье по барабану, нам точно нужно о нем беспокоиться?
С доводами шама трудно было не согласиться, поэтому я без лишних слов полез внутрь машины… где был приятно удивлен.
Во-первых, внутри вертолет был оборудован подвесной рельсовой системой, на которой оказались размещены два «Печенега». Захотел – слева пулемет в дверь высунул, захотел – справа в окно. Во-вторых, внутри вертолета стоял наш «ГАЗ-67Б», по прежнему набитый боеприпасами. Под колеса автомобиля были заботливо подложены тяжелые «башмаки», чтобы машина не ползала по салону, когда вертолет начнет маневрировать.
– А вот это грамотно, – кивнул Дегтярь, увидев автомобильчик в целости и сохранности. – Кречетову не откажешь в наличии мозгов.
– Это-то меня и пугает, – проворчал Фыф, усаживаясь на скамью, размещенную вдоль борта вертолета. – Слишком уж у него все продумано.
– Все продумать невозможно, – заметил я. – Например, можно было вертолет отремонтировать нормально.
Действительно, от места второго пилота осталось только кресло, все органы управления отсутствовали. А кресло бортмеханика вообще срезали и выбросили – видимо, чтоб в салон можно было запихнуть побольше груза.
Пилот уже вплотную занимался своим делом, готовя машину к взлету. Я же уселся рядом с Фыфом и достал из чехла новую винтовку – старая осталась у Кречетова в арсенале. Как ни старался я положить ее мягко-бережно на бетонный пол, а все же в суматохе боя ПСО-1 треснул, и мушка сбилась вдобавок. То есть ни с оптического, ни с открытого прицела немедленно стрелять не получилось бы. Конечно, это все лечится, но когда есть возможность взять новый, улучшенный инструмент, со старым приходится расставаться. Тем более что винтовка Кречетова действительно была непривычно легкой, и если ученый не наврал насчет сотни патронов в магазине, то это вообще сказка сказочная, а не оружие.
Пока наш неразговорчивый птиц поднимал вертолет в воздух, мы с Фыфом успели детально рассмотреть свое новое оружие. Дегтярь, сидевший в кресле второго пилота, наших восторгов не разделял. Извлек из кобуры «стечкин», повертел его в руках и отправил обратно. Ну, пистолет. Ну, хороший. Ну, непривычно легкий. А любимый пулемет все равно лучше. Все это было прям написано на его коротко стриженном затылке, ухе и скуле, упрямо торчащей слева. Понимаю его. Не особо приятно лететь не пойми куда, чтобы выполнить задание не пойми кого. Плюс – артефакт, нагло украденный у нас Кречетовым. В Зоне за меньшее убивают запросто, а тут вместо справедливой мести вор еще и припахал работать на себя.
Я усмехнулся. Как легко у сталкера можно испортить настроение. Фыф, кстати, осмотрев пистолет, тоже приуныл. Думаю, по той же причине. Шли, понимаешь, «Бритву» заряжать, чтоб в свой мир вернуться, а сейчас летим по указке какого-то яйцеголового то ли мир спасать, то ли на его карман работать. Все понимали – даже если мы и отобьем те легендарные артефакты, вряд ли Кречетов их уничтожит. Скорее, будет использовать для своих целей, а нас после выполнения задания – в расход. На кой ему три боевые единицы, конкретно мотивированные на месть? Правильно, нафиг они ему не уперлись. При таком раскладе никакая навороченная снаряга не радует.
Я усмехнулся вторично. Такой боевой дух товарищей меня решительно не устраивал. Стало быть, нужно его приподнять, причем срочно – на вертолете к РЛС лететь не так уж далеко.
Я нажал кнопку внутренней связи между бронекостюмами, поднял забрало шлема, выполненное из толстого бронестекла, оттянул нижнюю губу и отодрал от ее внутренней стороны маленький кусочек штатовского водостойкого пластыря. Хороший пластырь, ничего не скажешь. Любой другой размок бы нафиг от слюней, а этот при отдирании аж на слезу пробил.
– Вы не по этому убиваетесь? – поинтересовался я, держа на раскрытой ладони пластырь, к которому прилип артефакт, похожий на маленький ноготь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});