Оказалось, что лежат.
Из этого происшествия можно было сделать единственный вывод — некто проник в кабинет пропавшего без вести судьи и подложил в тайное отделение его письменного стола 4 запечатанных письма. Этот человек появился после 4 сентября 1930 года — дня полицейского осмотра апартаментов — но ранее 21 января 1931 года. И этим человеком не мог быть Джозеф Крейтер — его все в доме знали, и он в случае появления [хоть днём, хоть ночью] был бы непременно опознан.
Что же находилось в запечатанных конвертах, которые Стелла Крейтер не стала открывать?
Как сказано выше, конвертов было 4. Стелла не прикасалась к ним, дожидаясь появления полиции. Со всеми возможными предосторожностями, желая сохранить на бумаге возможные отпечатки пальцев того, кто эти конверты заклеивал и приносил в квартиру, детективы их вскрыли. Содержимое оказалось довольно неожиданным — в одном лежала толстая пачка долларов в мелких банкнотах, в другом — стопка ценных бумаг (банковских облигаций) и исписанный от руки лист бумаги с перечнем лиц, занимавших у Джои Крейтера деньги, в третьем — 2 договора страхования жизни на имя Джои Крейтера. Наличных денег оказалось 6690$, суммарная стоимость ценных бумаг и страховок превышала 25 тыс.$, таким образом, Стелла получила одномоментно более 30 тыс.$!
Но самым интересным оказалось содержимое четвёртого конверта. Там находилась короткая записка, написанная от имени пропавшего судьи. Содержание её никогда не разглашалось, поскольку послание адресовалось Стелле и являлось сугубо личным. Однако известно, что записка была подписана следующим образом: «Я очень устал. С любовью, Джои». («Am very weary. Love, Joe.»)
Что подумали бы вы, получив такое послание? Джейкоб фон Вейзенштейн решил, что с ним играют. Не с ним лично, конечно же, а с нью-йоркской полицией. Крейтер жив и здоров, он сбежал от постылой жены, чтобы жить так, как ему заблагорассудится, но, испытывая некоторые угрызения совести, он надумал подкинуть деньжат супруге, дабы та не особенно бедствовала. По этой причине поиски следовало свернуть и заняться, наконец-то, настоящим делом. И, кстати, полиции Нью-Йорка следовало воспрепятствовать тому, чтобы страховки Крейтера были обращены ко взысканию, поскольку судья жив.
Именно эту точку зрения Вейзенштейн и озвучил во время большого совещания с участием руководства полиции, высокопоставленных представителей Департамента юстиции штата и аппарата губернатора, прошедшего в середине дня 21 января, то есть через несколько часов после обнаружения писем в тайнике стола. Спешка в организации совещания была хорошо понятна — уважаемые люди из руководства штата и Департамента юстиции очень опасались неконтролируемого появления компромата. Сегодня в одном тайнике появились деньги, а что появится завтра в другом тайнике? И сколько их вообще — этих тайников?!
В ходе упомянутого совещания детективу-сержанту пришлось дать отчёт о состоянии розысков пропавшего судьи и объяснить подоплёку этой весьма странной истории. Предложение Вейзенштейна закончить розыскную операцию восторга участников мероприятия не вызвало. Оно и понятно! Власть должна была сохранить лицо, а публичное признание того факта, что член Верховного суда штата изменял жене, ходил по проституткам [причём не только женского пола!] и перед бегством прихватил с собой некое количество неких служебных документов — интересно, с какой целью он это сделал? — было чревато страшным скандалом с непредсказуемыми последствиями. Губернатору такой скандал был не нужен! Неужели детектив-сержант противопоставляет себя губернатору штата?!
Вейзенштейн попытался зайти с другой стороны. Он обратил внимание присутствовавших на то, что объявленное вознаграждение в размере 5 тыс.$ за информацию о судьбе пропавшего судьи провоцирует разного рода мошенников и дураков на отправку полиции всевозможных сообщений, каждое из которых требует определённой реакции и проверки. Это отнимает массу времени и сил. При этом проверка такого рода сообщений лишена всякого смысла априори, поскольку судья жив и прячется добровольно. Детектив-сержант предложил отозвать обещание выплаты без объяснения причин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По своей сути эта инициатива являлась, безусловно, правильной. Однако существовала одна неустранимая проблема, которая делала её реализацию невозможной — отзыв обязательства выплаты вознаграждения означал бы, что полиция более не ведёт розыск пропавшего судьи. Прекращение розысков потребовалось бы каким-то образом объяснить и… скандал, которого всем так хотелось избежать, всё равно бы разгорелся!
Впрочем, одно предложение детектива-сержанта участники высокого собрания всё-таки приняли. Вейзенштейн весьма здраво заметил, что с беглецом имеет смысл немного поиграть, иначе говоря, запутать. Пусть Крейтер думает, что доставлены не все 4 письма — это заставит его усомниться в честности помощника (или помощников). Всё-таки в конвертах находились деньги и ценные бумаги… пусть Крейтер заподозрит, будто его обманули! Логика этой небольшой хитрости была очевидна — она была призвана подтолкнуть беглеца к неким активным действиям с целью проверки честности помощника. Например, Крейтер мог позвонить жене, дабы уточнить, сколько и чего она получила… либо мог направить на встречу с ней некое лицо, которому надлежало бы задать соответствующие вопросы… либо придумать нечто ещё. Попытку такого контакта со Стеллой можно было отследить и тем самым выяснить, где именно прячется Джои.
![]()
Уже 22 января местная газета «Brownsville herald» сообщила читателям об обнаружении в тайнике стола судьи Крейтера денег в сумме 6690$ и личного послания жене. В последующие несколько дней аналогичные материалы появились во многих других газетах. Все эти сообщения различались в деталях, но объединяло их то, что детали эти были умышленно искажены детективами Бюро розыска пропавших без вести.
Задумка детектива понравилась участникам высокого собрания и детектив-сержант получил карт-бланш на её реализацию. Уже в тот же вечер — речь идёт о 21 января 1931 года — он передал репортёрам нескольких местных газет умышленно неточную информацию, из которой следовало, что Стелла Крейтер обнаружила в тайнике письменного стола мужа некое послание, которое состояло из пачки денег и записки. Содержание записки разглашать нельзя, но её общее содержание и тональность таковы, что её можно принять за предсмертную.
Детектив-сержант умышленно ничего не сказал о том, что 4 сентября апартамент обыскивался и тогда тайник был пуст. Ничего он не сказал и о том, что конвертов было 4 и в них находились также облигации коммерческих банков и 2 договора страхования жизни. В общем, это было сообщение из разряда «сапоги всмятку», но в умышленном искажении информации и заключалась основная идея задуманной комбинации!
Появление газетных публикаций вновь привлекло внимание общественности к судьбе пропавшего без вести судьи. В течение последующих дней полиция Нью-Йорка и окружная прокуратура получили несколько писем, содержавших указание на то, где Крейтера надлежит искать или же объяснявших причину его исчезновения. Одна из таких записок, написанная от лица Джои и подписанная «судья Крейтер», сообщала, будто тот насильно удерживается на борту некоего корабля на реке Детройт. Автор этой мистификации не знал того, что Джои никогда не подписывался как «судья», поскольку судьёй он пробыл всего несколько месяцев.
![]()
Одно из посланий, подписанное «Судья Крейтер», содержало просьбу о помощи и сообщало, что похищенный судья насильно удерживается на борту корабля на реке Детройт. Вот только человек, написавший эту записку от имени Крейтера, не знал того, что тот никогда не подписывался подобным образом.
Другое сообщение оказалось интереснее. Полученное 27 января окружным прокурором Томасом Крейном письмо без подписи гласило: «Вы более никогда не увидите Крейтера. Он упал в глубокую пропасть в Краун-Пойнт, штат Нью-Йорк. Он стоял на краю обрыва, когда почва провалилась, он упал на дно и мгновенно погиб. Компания состояла из четырёх мужчин, все они были туристы. Остальные молчат о произошедшем. Его тело было найдено и похоронено на деревенском кладбище местным гробовщиком.» («You willnever behold Crater again. He fell into a deep chasm at Crown Point, N. Y. He was standing on the edge of a bluff when the soil gave way and he fell to the bottom and was instantly killed. There were four men in the party, all tourists. The others kept their mouths shut about what happened. His body was recovered and buried in the village cemetery by the village undertaker.»)
