– А ты?
– Я сказал – марш отсюда!
– Подумаешь! – фыркнула я и пошла к дереву.
Кажется, это был каштан. Сев на землю, я прижалась спиной к толстому стволу и замерла, вслушиваясь в звенящую тишину. Резкий крик ночной птицы заставил меня вздрогнуть. Пытаясь разглядеть ее среди ветвей, я подняла глаза и похолодела. На коротком обломанном суку висел труп Пашки. Горло его туго стягивал вытащенный из брюк кожаный ремень.
– А-а-а! – закричала я и бросилась бежать. У входа в дом меня поймал «Эдик». Захлебываясь, я рассказала ему об увиденном и потащила за собой.
– Катя, куда ты меня ведешь, постой… Надо разобраться…
– Нет уж, с меня хватит! У меня нервы не выдержат! Кто его туда повесил? Он что – сам?
– Катя, его повесили уже мертвым.
– Мертвым, живым – мне все равно. Пошли отсюда, пусть полиция разбирается!
– Катя, подожди… – насторожился «Эдик», – Ты ничего не слышишь?
– Н-нет, – вздрогнула я. – Хотя… хотя… Поет, что ли, кто-то? Или… нет, плачет…
«Эдик» снял пистолет с предохранителя и, крадучись, на цыпочках пошел на странный звук.
Незнакомца мы увидели одновременно. Он сидел на земле, прижимая к себе безжизненное тело Жени, и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько пел… колыбельную. «Эдик» не раздумывая вскинул пистолет и, прищурившись, нажал на курок. Незнакомец, вскрикнув, упал. Я подбежала к нему и застыла от удивления. Это был совсем еще молодой человек, почти мальчик, одетый в светлые шорты и белоснежную рубашку-поло. Рубашка на моих глазах быстро пропитывалась кровью.
– Кто ты? – тихо спросила я, наклонившись над парнем. – Кто ты и как сюда попал?
– Я приехал несколько часов назад, – прошептал он. – Я приехал сюда за Женей. Она позвонила мне домой и сказала свой адрес. Она плакала навзрыд и умоляла спасти ее. Она связалась с каким-то подонком. Он кормил ее таблетками и хотел упечь в дурдом. Она его боялась. Она просила помочь… Мы восемь лет просидели за одной партой, и я всегда ее защищал… После школы она уехала в Москву и перестала мне звонить. Я несколько раз к ней приезжал, но она… так изменилась… А тут позвонила сама… Она сказала, что ей больше не к кому обратиться. У меня были деньги и загранпаспорт. Я приехал в Москву, дал взятку и попросил отправить меня первым рейсом в Париж. Я хотел ей помочь… Я знал, что без меня она пропадет… Я приехал, но не успел… Она была в спальне… Когда я шел в дом, я видел, как у бассейна этот маньяк душил другую девушку, но я не остановился. Мне хотелось помочь Жене… но Женя была мертва… Я не верил, что она умерла. Она лежала как живая… Я взял ее на руки и отнес за дом. А потом я нашел этого садиста и повесил его на дерево. Женя – моя первая любовь и, наверное, уже последняя… – Паренек застонал и закрыл глаза.
Глотая слезы, я произнесла:
– Петя, ты зря стрелял. Он может погибнуть. Нужно срочно узнать телефон «скорой помощи». Пожалуйста, займись этим, иди… – Затем я взяла парня за руку и тихо спросила:
– Как тебя зовут?
– Игорь… Меня зовут Игорь… – ответил он и бессвязно забормотал: – Когда в наш класс пришла новенькая, я сразу обратил на нее внимание. На ней была белая кофточка и синяя юбочка… Мы вместе сидели на третьей парте у окна. Я носил ей портфель и боялся признаться в своих чувствах… А когда мы подросли, я наконец решился. Мы с ней были близки… Но она не захотела жить в Актюбинске. Она мечтала выйти замуж за богатого мужчину и уехала в Москву… А я… поехал за ней… Не сразу, спустя полгода… Она пригласила меня в агентство… Она была пьяная… чужая, но я все равно любил ее… Женя отвергла меня… Сказала, что нашла свое счастье… А потом она позвонила из Парижа. Она плакала, рыдала в трубку и говорила, что ближе, чем я, у нее никого нет… Мне было очень трудно найти деньги и приехать сюда, но я смог, потому что все это ради нее. Мне так хотелось ее увидеть… Но я опоздал… Когда люди умирают, они становятся страшными, а Женя осталась такой же красивой… Она не позвонила кому-нибудь другому, она позвонила мне. Выходит, я для нее что-то значил все эти годы… Она позвонила именно мне… – Паренек вздрогнул всем телом и протяжно застонал.
– Да, дела… – вздохнул за спиной «Эдик».
– Послушай, какого черта ты здесь делаешь? – возмутилась я. – Я же просила тебя вызвать «скорую»! Парню нужна помощь. Он может умереть в любую минуту…
– Катька, ну ты хоть немного думай! Какая, к черту, «скорая»? За «скорой» приедет полиция и заметет нас с тобой под стражу. Два трупа да еще раненый… Кто тут будет разбираться!
Закусив губу, я растерянно посмотрела на него.
– Женя, милая Женя. Я прилетел к тебе по первому зову, – прошептал паренек, не открывая глаз.
– Петя, но это же бесчеловечно! Мы можем его спасти.
– Если мы его спасем, то сами загремим за решетку. Ты думаешь о ком угодно, но только не о нас с тобой. Он уже не жилец. Он умрет с минуты на минуту. Но мы-то живы! Зачем нам сидеть в тюрьме? Э-э, кажется, все…
В горле у Игоря что-то заклокотало, и он замолк. На лице его застыла счастливая улыбка. Он умер с сознанием того, что Женя позвонила именно ему…
– Петя, ты убил ребенка, – горестно всхлипнула я. – Посмотри, он совсем мальчик… Чистый, на–ивный мальчик…
– Кто знал, что так выйдет? – пряча взгляд, сказал «Эдик». – Я никого не убивал. Я защищал тебя, Катя. Тебя и себя. Этот ребенок не такой уж и ребенок. Он примчался в Париж, нашел Женю, повесил мертвого Павла…
– Нет, Петя, это ребенок… Мы могли спасти ему жизнь…
– Он так быстро умер… «Скорая» не успела бы доехать…
Не слушая бормотания Эдика, я думала о своем. Игорь… Игорек… Милый, интеллигентный мальчик… Рыцарь… Не повезло ему с девочкой, ох, не повезло… Игорь стал жертвой любви, но такой же жертвой, по сути, была и я… Я тоже любила Пашку, верила ему, старалась не замечать грубости, прощала попойки с друзьями, отстирывала измазанные чужой помадой рубашки… Ради чего я все это делала? Ради сына. Пожалуй, да. Женщины дуры – боятся оставить ребенка без отца… Но были и другие причины. «Я ему нужна, – вбила я себе в голову. – Без меня Пашка пропадет…» И он действительно пропал. Сначала он предал меня, потом Саньку, которого боготворил… Произошло это с моей подачи. Не надо было за–крывать глаза на «мелкие шалости», не надо было прощать… Я не жалела мужа, он сам подписал себе смертный приговор. А Женю… Женю мне было жалко, и Игорька тоже.
Посмотрев на лежащих рядом ребят, я заплакала.
– Катя, – потряс меня за плечо «Эдик», – ты им уже ничем не поможешь. Мне очень жаль, что так вышло.
– Петя, но ведь они же такие молодые, им бы еще жить да жить…
– Утром их найдет полиция и разберется, куда определить. Уже три часа ночи. Скоро начнет светать. Пошли в дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});