принимая в расчет цену самого перелета и возможное нежелание переплачивать за вес чемоданов, путешествуя первым классом, любая могла позволить себе минимум 3 баула вещей, они входили в цену билета.
Влад решил зайти с другой стороны, проверяя список пассажиров первого класса данного рейса. Вельда в списке не было, но все места в первом классе были заняты, что для подобного полета было более чем странно. Цена билета туда была заоблачной, такой перелет мог позволить себе только очень обеспеченный человек. Даже рублевские миллионеры предпочитали более экономный бизнес класс. Сколько вообще в Москве богачей спешащих на Барбадос, что полупустой в экономе и бизнесе самолет, вез так далеко и дорого полный салон первого класса?
«Одни мужики среднего возраста, чуть за 30, ни детей, ни дам, только Екатерина Иванова, обычно не с семьей так с любовницами на острова летят, а тут как будто на гей вечеринку слетаются. Барбадос-то крошечный, там и места столько нет», он резко переключился на данные по Екатерине, «ага, и обратно она не прилетала».
Влад зажмурился, потирая переносицу, третьи сутки на ногах начали напоминать о себе, туманя разум. Он никак не мог поймать тот момент, когда личности Ивановой и его Кати слились в одну. Она должна была переходить границу с паспортом сироты, в котором явно чужая фотография. Сведений о выданном свежем заграннике не имелось, паспорт на момент перелета был действителен лишь следующие пару месяцев. Ее бы не выпустили из России по паспорту Ивановой.
Он снова уставился в монитор, раскрывая архив переговоров и переписки Вельда.
«Бабка сказала, Катя вернулась с ним в квартиру позавчера и вроде бы была в больнице», количество звонков Алексея за последнюю неделю переваливало за сотню аудиозаписей. Подполковник со вздохом засунул наушник в одно ухо. До 20 сентября звонки были международными, что означало — Вельда не было в России, и Влад решил начать с 21 числа и расслабленно прикрыл глаза, начиная прослушивание.
Время подходило к восьми, за окном почти стемнело и заморосил дождь, пару раз парень выдирал себя из лап сна, силясь во что бы то ни стало прослушать все, что есть. За эти часы он уже несколько раз метался от полюса разбитых надежд к полюсу нестыковок. С самой Катей Вельд по телефону не общался. Это и радовало и злило парня. Он надеялся хотя бы на записи услышать ее голос, который начал уже стираться из памяти. Зато теперь он уверился в том, что Катя серьезно болела, отследив номер частной московской больницы, связь с которой поддерживал миллионер особенно интенсивно последние дни. Звонили врачи, неврологи, медсестры, но ни один не обсуждал здоровья самого Вельда, по документам лечащегося там. Зато обсудили выписку, странный состав лекарств, физиотерапию и уход. Краем рассеянного внимания Влад уловил странный разговор. Вельд что-то требовал от работника клиники, и ему очень не понравилось, что некие данные о неизвестном пациенте ушли на изучение в клиническую областную больницу. Судя по всему, врач хотел обосновать этими данными научную работу и претендовать на гранд для клиники, а Вельд требовал полного уничтожения материалов.
Не останавливая прослушивание, парень вдруг вспомнил о медсестре и быстро вбил ее фамилию в поисковую строку. Он не ошибся, девушка работала в той самой лечебнице, однако, прикреплена была не к Екатерине Вельд, а к самому бизнесмену, оказывая тому услуги по уходу.
Уходу, который явно был Вельду не нужен.
Твердо решив, завтра самому поймать Любовь у входа в высотку, он старался запомнить лицо этой девушки, взирающее на него с монитора, как вдруг в наушнике проскочил встревоженный голос Алексея, получающего указания от медика. Он путанно выяснял, что делать, если его жена упала в обморок, а врач на том конце, спокойно напоминал, что после длительной комы, это вполне нормальное явление и ничего, кроме нашатыря сейчас применять нельзя.
Влад остановил запись, «22.09.21 г., вечер, тот самый день, когда она, по словам консьержки, вернулась. Получается, она долго лежала в коме?»
Теперь тревога затопила голову. Теперь он знал, что некое долгое время, Катя боролась за жизнь, а не пребывала в неге замужества. Он беспокоился за нее, стало совсем плевать на ревность, ведь и Вельд явно старался вылечить ее. Он щелкнул на банковские выписки, бегло просматривая платежи и переводы бизнесмена за клинику. Суммы были колоссальные.
«Значит в коме, но данные потерли. Почему?», мусолил в голове Влад, когда телефон на углу стола вдруг ожил.
— Вихров слушает, — не смотря, кто звонит, пробасил в трубку Влад.
— Как грубо! — пропел голос Светланы, — я вообще-то для тебя тут сюрприз придержала.
— Какой еще сюрприз, Свет, ну сколько можно? — устало проговорил парень, пытаясь придумать, как побыстрее закончить разговор, отвлекающий его от главного.
— Злюка! — девушка звучала чуть обиженно, но голос все равно выдавал нетерпеливые нотки, — спускайся ко мне, я знаю, что ты в кабинете.
— Зачем?
— Не придешь — не узнаешь, — проворковала Света загадочно, чуть помедлив, перед тем как бросить трубку, договаривая быстрым речитативом, — говорю же, придержала пока сюрприз, не придешь, завтра все в базу солью.
Влад с тяжким выдохом встал, блокируя компьютер, сунул в карман блокнот, теперь имеющий новые интересные подробности, почерпнутые из записей, и устремился в сторону архива, бубня про себя: «В любом случае к ней спускаться, может она накопает, что там за данные утекли из клиники. Сюрприз еще какой-то придумала…».
Глава 23
Если в Управлении в такой поздний час было безлюдно, то подвал, где располагался архив вообще походил на едва размурованную гробницу Тутанхамона — свет уже выключили и коридор утопал в темени, было тихо. Влад даже подумал, что Света решила отомстить, просто так прогнав его сверху вниз, сама будучи давно дома, но дойдя до приемной, уловил слабый свет струящийся из-за закрытой архивной двери.
Он постучал, тщетно, никто не ответил, и парень решил войти. В архиве горела лишь лампа на столе Светланы, в нише глубоко за архивной стойкой выдачи. Влад пересек приемную.
— Свет, ты здесь? — усталость навалилась, уже не отпуская, Влад еле стоял на ногах, но старался держаться. Сейчас, наконец, нащупав четкий след Кати, он отказывал сам себе в отдыхе, не желая терять ни минуты.
За последние сутки он узнал больше, чем за все три года поисков и боялся, что остановившись на передышку, упустит что-то важное, потеряет нить, по которой двигался сейчас больше по инерции.
— Владик, — послышался голос из темноты, откуда-то из глубины архивного лабиринта.
Подполковник прошел глубже, огибая стол по направлению