Почуяв перемену в настроении девушки, целительнице стало ясно, что она все же смогла на какое-то время переубедить свою воспитанницу и выиграть немного времени. Потом дороги на месяц, а то и дольше, станут непригодны для путешествий, а потом… А потом, будет потом. Целительница и сама тревожилась о судьбе парня, но прекрасно понимала, что человек, замешанный в таких событиях, может быть очень опасен. Не сам по себе, но теми волнениями, которые будут возникать вокруг него. То, что Крис сделал в Землях Прорыва, когда тамошние твари вышли на их убежище, можно было бы списать на активацию его магических способностей, если бы не подозрения на принадлежность к Измененным. Когда Амия с трепетом рассказывала про существо, в которое, как выяснилось позже, обратился Крис, чтобы сразиться с монстрами, Эйра сплела простейшее заклинание из сферы Разума и, попросив разрешения у ученицы, сняла слепок фрагмента памяти девушки. То, что целительница увидела, было странно и необычно, а если учесть, что это было полное изменение тела и, вероятно, его способностей, то и вовсе невозможно. Такое под силу только богам, а ведь боги уже многие сотни лет никак не проявляют свою волю напрямую. Чтобы прийти к какому либо выводу информации не хватало катастрофически, но абсолютно ясно было одно,- пока не выяснится, кто такой Крис и что вообще происходит, от него лучше держаться подальше.
А вот тревоги Амии по поводу того, что Крис не выжил или как-то пострадал, Эйра не разделяла. И этому было множество причин. И одна из основных заключалась в том, что магесса была уверена,- за парнем кто-то стоит, ничем другим некоторые странности объяснить было нельзя. И уж если этот некто увел Криса из-под самого носа Лурина, то обеспечить безопасность парню для него не проблема.
***
Хлюп. Чавк. Жижа, в которую превратилась окольная дорога, связывающая северо-восточные окраины с центральными землями королевства, с неохотой освободила мой сапог и снова с жадностью ухватилась за него, как только я сделал следующий шаг. Начало весны, впрочем, как, наверное, и осени, не время для путешествий. Это я сейчас познаю на практике. Конечно, иди я по тракту, который заботливо утрамбован и уложен обработанными камнями, таких проблем у меня бы не возникло. Но до ближайшего тракта еще нужно дойти, что при такой скорости передвижения может произойти аккурат к наступлению лета. Более неудачного времени, чтобы выпустить меня в люди Вереск найти не мог. Я так и не понял, чем он руководствовался, отправляя меня в свободное путешествие, но ему, наверное, виднее. Вот только мне такие приключения что-то не очень нравятся.
А еще, перед самым моим отправлением в путь, мне сильно не понравилось то, что Вереск, по его словам,очень не скоро сможет со мной увидеться. Мои подозрения, на тот счет, что он надумал развоплощаться, учитель, поморщившись, отверг, туманно пояснив, что в отношении него все работает несколько иначе и мы, возможно, еще встретимся. Просто это произойдет очень не скоро. Мои сомнения в том, что мы расстаемся как бы ни навсегда, только окрепло. Но за время, проведенное в близком соседстве с этим духом, я достаточно хорошо узнал его. Он действительно не видел ничего плохого в своем будущем, и это вселяло небольшую надежду. Как бы то ни было, меня очень расстроило наше расставание. Я успел прикипеть к этому непонятному существу, говорящему, что оно было богом и выглядящему как обладающий взглядом древнего старца ребенок. Даже его улыбка, должная показать веселый нрав и беззаботность, отдавала усталостью и грузом тысячелетий.
После вопроса,- "Почему же, все-таки, он позаботился обо мне и даже возился, спасая от неприятностей, а затем, обучая",- Вереск, в качестве прощального подарка защелкнул, мне на предплечье, у самой кисти, неприметную простенькую полоску сегментированного браслета. Сделано это было с наказом всегда держать его при себе и, на всякий случай, даже не снимать, во избежание неприятностей. И когда наступит тот самый момент, который определит, что я готов к знаниям, скрытым от меня, браслет даст все ответы. В чем будет выражаться этот момент, учитель как всегда, таинственно умолчал. И даже на вопрос,- были ли ложью его слова о том, что он хочет убежать с моей помощью за границы этого мира,- я получил только отеческое похлопывание по плечу, причем Вереску пришлось для этого стать на цыпочки, что несколько смазало психологический эффект от сего действия.
Отправной точкой пинка под зад, отправляющего меня в свободный полет без присмотра учителя, стал, как не странно, прорыв в медитации. В тот момент, когда я внезапно провалился в свой внутренний мир по настоящему, я и не предполагал, что именно этого ждал мой учитель.
Оказалось, что находясь в глубокой медитации мое сознание, переходило совершенно на иной уровень. Не так как с элементалями, в том случае я просто начинал думать несколько в иной манере и воспринимать дополнительные грани реальности в несколько большем объеме. Медитация настолько меняла мое мышление, что вернувшись в нормальное состояние, я мог только оценить результаты, но никак не осмыслить те действия, которые совершал.
Первый же эксперимент вылился в несколько часов сильного жара и нескольких дней сильнейших мышечных болей, из-за которых я даже ходил с трудом. Зато удалось определить ряд новых возможностей, которые в будущем могли стать мне доступны. Глубокая медитация, насколько мое сознание в нормальном состоянии могло понять, давала доступ к, если можно так выразиться, тонким настройкам организма, которыми я, по заверениям Вереска, при определенном упорстве смогу овладеть. Эти возможности сильно повысили бы мои шансы на выживание в экстренных ситуациях, а потому я раз за разом пытался разобраться в том, что сокрыто во мне самом. Вереск научил меня, как в будущем можно будет привязать состояние глубокой медитации к определенному якорю, чтобы проваливаться в него мгновенно. Однако, сразу предупредил, что долго в этом состоянии держаться, в таком случае, будет невозможно. Но подобная медитативная техника и не была рассчитана на простую медитацию, а относилась к разряду боевых трансов некоторых боевых стилей, которые практиковались в этом мире.
Перед отправлением в "свободное плавание" я был одет как бедствующий безземельный дворянин, или как довольно зажиточный крестьянин,- добротно и с некоторыми изысками, в виде пуговиц и даже карманов. Одарен горсткой мелочи, в количестве пятнадцати медяков и парочки серебряных монет, достоинствами в один и пять лис, в пояс штанов, на всякий случай, был вшит аж целый золотой. И с тяжелым вздохом благославлен.
К слову, лисами, серебряные и золотые монеты тут назывались по той причине, что гербом королевства была лисица, ставшая на задние лапы и обвивающая хвостом меч, указующий острием вверх. Медные монетки изображений не имели и представляли собой квадратики с рисунком растительного орнамента, почти стершимся от частоты использования. Серебряные диски были достоинством в один, пять и десять единиц, различающиеся по весу. Одна серебряная монетка включала в себя сто медных, что было для многих огромным богатством. А один золотой лис, само собой, равнялся по ценности ста серебряным. Золотые монеты имели один номинал и были размером с медную монетку, только форму имели восьмиугольную.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});