— Ну конечно же нет, — тронутая такой искренней озабоченностью болезнью внука, ответила герцогиня. Поднявшись со стула, она подошла к расстроенной девушке и дружески потрепала ее по руке. — Но боюсь, что заставить его находиться в затемненной комнате и отдыхать будет непросто. Может быть, вы расскажете ему одну из своих очаровательных историй?
— Да, ваша светлость. Для него я готова сделать все, что угодно.
— Ну так идите к нему, дитя мое, — сказала герцогиня, и Грейс послушно отправилась к Стандену.
Она застала герцога требующим у своего лакея, чтобы тот отдернул шторы.
— Мне нужно работать. Мне нужен свет, — кричал он в спину удаляющемуся слуге. — Вернись сейчас же, чертов лягушатник!
Видя, что лакей не собирается подчиняться, Станден отбросил одеяло и сказал:
— Вот дьявол! Ладно, я сам открою.
Бросив на лакея сочувственный взгляд, Грейс вошла в спальню Стандена. Сложив на груди руки, она строго спросила:
— Вы, значит, определенно не желаете быть послушным пациентом, ваша светлость?
— У меня нет времени на детские болезни, — раздраженно отозвался герцог. — Меня ожидает важная работа.
Неистовый приступ кашля лишил его возможности противостоять Грейс, когда она взяла его за руку и отвела к кровати. После того, как она укрыла его, он, правда сердито, спросил:
— А что вы тут вообще-то делаете?
— Не даю вам терроризировать ваших слуг, вот что, — ответила Грейс, смягчая упрек улыбкой.
— Зачем? — прорычал он. — Чтобы потом написать о чудовищном герцоге Станденском?
— Этого я делать не стану, — пообещала Грейс, поправляя под ним подушки. — Вы убедили меня изменить мою предвзятую точку зрения. Это неправильно — судить о целом классе не следует лишь по горстке его представителей.
— Если вы останетесь, возможно, вы снова вернетесь к прежнему мнению, — горько заметил Станден, откинувшись на подушки.
— Если я останусь? — с негодованием переспросила девушка, принимая у лакея поднос с целебным чаем. Поставив поднос на столик рядом с кроватью, она подала герцогу чашку с отваром. — Пусть кто-нибудь попробует заставить меня уйти.
Кашляя, Станден сделал один глоток и протянул чашку обратно со словами, что ему это не нравится. Однако Грейс мягко, но решительно отказалась принять чашку, и герцог понял, что вред, который он нанесет себе, выпив лекарство, будет несравненно меньше, чем тот, который он нанес бы Грейс, надменно оттолкнув чашку. Морщась, он допил все, затем сказал:
— Надеюсь, вы меня не отравите.
— Думаю, для этого одной чашки недостаточно, — пошутила Грейс, забирая пустую чашку и проводя ладонью по лбу герцога. Ей ужасно хотелось поцеловать его в лоб, но ведь герцог не Хью, и такое материнское прикосновение было бы ему, вероятно, неприятно. Делая шаг в сторону от его постели, Грейс сказала:
— Ну вот, теперь я убеждена, что вам удобно. Оставляю вас отдыхать.
— Вы еще придете? — спросил он, ловя ее руку, пока она не отошла далеко.
— Да, — ответила девушка, зардевшись. — Но только если вы пообещаете, что постараетесь заснуть.
— Обещаю, — проворчал Станден. — Но вы должны уплатить штраф.
Бросив на него взгляд, она решила подыграть герцогу, хоть и находила его каприз причудливым.
— Ну, если это не слишком… из ряда вон выходящее…
— Не называйте меня больше ваша светлость, — приказал Станден. — Мое имя Алан, и я соскучился по тому, как оно звучит.
— Хорошо, я попробую… Алан, — произнесла Грейс.
Герцог, похоже, остался удовлетворенным, так как отпустил ее руку и положил голову на подушку.
— Но только пока вы нездоровы; и только когда мы наедине. Мне бы не хотелось умалять ваше величие.
— Из титула каши не сваришь, — грустно сказал Станден. — А друзьям ни к чему титулы и величие, Грейс. Но я буду иметь в виду вашу совестливость.
— Благодарю вас, — ответила Грейс, импульсивно наклонившись, чтобы поцеловать его в щеку. — Спокойной ночи, Алан.
Не отрывая глаз, он улыбнулся и пробормотал:
— До свидания, моя Грейс.
Девушка выскользнула из комнаты и поспешила к Хью посмотреть, чем он занят.
Опасения Грейс оправдались: вскоре у герцога по всему телу выскочила красноватая сыпь. Как-то днем Грейс застала Стандена в невероятно скверном расположении духа.
— Черт побери! — пожаловался он, когда Вэлмонт впустил Грейс к своему хозяину. — Хью был прав: ощущение такое, будто тебя жалят сотни пчел одновременно.
Когда она начала прикладывать смоченную лекарством тряпочку к его лицу и рукам, он в упор посмотрел на Грейс и сказал:
— Все тело.
Отставив ванночку и тампон, Грейс отошла в сторону, чтобы дать возможность лакею заняться обслуживанием своего хозяина. Герцог бросил на Вэлмонта грозный взгляд, и тот, хлебнувший горя за эти несколько дней от своего хозяина, поспешил удалиться, бормоча под нос что-то неразборчивое.
— Позвать кого-нибудь другого? — спросила Грейс, складывая на груди руки, которым не терпелось прикоснуться к его телу.
— Нет, я и кого-нибудь другого тоже выставлю, — ответил Алан. Вытягивая вперед руку с красными пупырышками, он объявил: — Только один человек способен уменьшить мои страдания. Подойдите сюда.
Нерешительно Грейс сделала шаг вперед и, взяв руку герцога в свою, присела на его постель, чувствуя безотчетную неловкость, потому что перед ее мысленным взором появился образ девушки на пороге первой брачной ночи.
— Помогите мне, Грейс, — хриплым шепотом произнес Станден. Было в его голосе еще что-то, помимо страдания, что заставляло ее сердце биться чаще: желание, которому она отказывала в праве на существование, заявляло о своем присутствии.
Пораженная, она поймала его взгляд и в нем прочитала такие же неуправляемые желания, жажду, какую испытывала сама.
Одергивая себя, она подумала: ведь не может быть, что герцог желал обольстить ее. Станден ведь нездоров. Повторяя эти слова словно заклинание, чтобы справиться с подававшими голос неуместными чувствами, она, как ей представлялось, по-матерински стала расстегивать пуговицы на его пижамной рубашке. Но из-за дрожи в пальцах ей никак не удавалось справиться с этой нехитрой операцией, и она не смела взглянуть герцогу в глаза. Словно парализованная внутренней борьбой между желанием и приличиями, она вдруг отняла руки от теплой ткани, сцепила пальцы и попыталась восстановить нормальный ритм дыхания. Без толку. Пальцы сами тянулись прикоснуться к его телу.
Взяв обе ее руки, он сказал:
— Не хочу быть очередным объектом для проявления милосердия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});