Оставшееся время нужно было уделить мытью, еде и туалету. Через несколько суток почти непрерывной работы Виталик заметил, что стал кушать на удивление мало — организм не успевал полноценно восстанавливаться и потреблял очень скромное количество пищи.
Сразу после этого Виталик отдавал проклятые часы Максу, сразу погружался в сон. Безо всяких снов, умных мыслей, гениальных прозрений и всего подобного. Приходила пустота и просто обволакивала его.
Где-то через полторы недели Ветал перестал различать — в трансе он находится или видит перед собой обычный мир людей. Жиденькие потоки маны, разлитые в пространстве, заполняли мир вокруг, делали его живым. Мане нужно было давать форму, искать самые плотные скопления и черпать ее, черпать, черпать… Однажды жилище инженер-лейтенантов навестил их старый друг и товарищ Агрис. Первыми его словами были: — «Как так можно жить?». После этого он принялся наводить хоть какое-то подобие порядка в их домике, разжег магический светильник до нормальной яркости, влил в друзей Силы и поставил на стол пару бутылок.
— Мужики, вы с ума сошли? Так нельзя!
— Умный, да? Приходи чаще, будешь помогать артефакты антимагии клепать. Вот тогда полегчает! — не слишком дружелюбно ответил ему Макс.
— Я не умею их делать. И вообще, с большим трудом к вам выбрался — у нас сейчас круглые сутки тренировки идут. Новые люди, много новых людей. Все вооружаются, готовятся к большой драке. Сержанты уже все глотки себе посрывали, лекари сутками пашут, но по сравнению с вами — мы, как на курорте отдыхаем.
— Мы тут пашем, как лошади — еще бы они не вооружались. Что в большом мире происходит? — заспанным голосом спросил Виталик.
— Война будет.
— Агрис, ты сегодня просто кладзедь сокровенного. Подробней можно?
— Истинный орден собирает войска у города Салем, это примерно пару недель пути к востоку. Говорят, силу Истинный орден собрал небывалую и магов у них очень много. Еще чуть-чуть и выдвинутся к нам. Все про это говорят.
— Быстрее бы уже все началось! — сказал Макс.
— Крови хотите?
— Надоело постоянное напряжение и неопределенность. И еще — почему ты думаешь, что только во время сражения льется кровь? Это очень наивно, Агрис. Две смены назад в цеху на рабочего упал лист железа, прямо на голову — лебедка не выдержала запредельных нагрузок. До лазарета не успели довести. А пальцы отрезанные, раздавленные конечности я даже не вспоминаю — почти каждый день такое происходит. Техника безопасности у местных рабочих просто аховая. — серьезно сказал Виталик.
— Это мелочи.
— По большому счету, да. Главное в другом. Вот мы с Максом сейчас тратим свою жизнь на то, чтобы воины Железного ордена были отлично вооружены. Мы могли тратить это время на девок и самогон. Или чтобы картины рисовать. Или делать формы для нормальных пил, чтобы дровосеки могли ими пользоваться, и у них оставалось бы больше времени на девок и местную бражку. Или на написание развратных стишков.
Так же и фермер тратит свою жизнь, кормя солдата, чтобы на поле брани он мерился силами с таким же солдатом, но стоящим под другим флагом и получающего приказы от другого командира. Портной, ткач, шахтер, сапожник, скорняк, возничий… Даже служанка в кабаке, которую солдат щиплет за задницу, тратит свою жизнь на пустое место. Война ничего им не дает, кроме бездарно потраченной части жизни. Это замкнутый круг, понимаешь?
— Не совсем.
— Скоро сойдутся в бою две огромные армии. В каждого бойца этих армий вложено столько сил, энергии и даже жизней других людей, что он должен прыгать от восторга. Вместо этого, очень скоро этот боец будет лежать на земле с отрубленной головой. Нафига нужен весь этот цирк?
— Виталик, я вспоминаю правителя и великого полководца из вашего мира — Наполеона. Он говорил: «Тот народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Не будешь ты делать оружие для Железного ордена, будешь делать для Истинного. Какая разница?
— А меня вообще все задолбало. Надоели эти армии, эти ордена. Надоели мечи, части кирас, половинки шлемов, плечевые пластины и шейные гребни. Когда я захожу в цех, мне кажется, словно огромное, мерзкое чудовище заживо поедает меня! Хочется заснуть и проснуться дома, на Земле.
— И что? Вместо мечей и боевых топоров — ракеты и танки. Между нашими мирами гораздо больше общего, чем тебе кажется, Виталик.
— Блин, что-то совсем настроение испортилось. Агрис, может еще полечишь?
— Больше нельзя, отходняк сильный будет. Ты ведь не хочешь потом целый день в постели проваляться?
— Хочу! Очень сильно хочу! — сразу воодушевился Макс.
— Блин… давайте вина лучше выпьем, мысли в правильном направлении пойдут.
Агрис разлил вино по бокалам и подал их землянам.
— Ну, за победу!
— За победу, чтоб ей несладко было.
— И чтоб окончательная и бесповоротная была!
Ветал с Максом сделали пару больших глотков и расслабленно потянулись. Спать от этого им захотелось просто невыносимо.
— Агрис, дело есть. — тихо, по заговорчески сказал Виталик.
— Ну?
— Скоро ты поедешь воевать, а мы остаемся здесь — рельсы штамповать и всякие топоры. Будь осторожней там, не лезь впереди паровоза. Ты должен вернуться живым и здоровым. Понял?
— Как я сам не догадался? Ну спасибо, что все объяснили! — съязвил Агрис.
— Это первое. Есть и другое дело. Ты говорил, что для заклинания портала между Иглой и Землей понадобились усилия почти всех адептов Закатного ордена. Это значит — требуется много активной маны. Вместе с Максом мы можем дать тебе целый океан активной маны. Мы научились этому. Веришь?
— Верю. Только этого все равно мало. Тот обряд происходил в капище друидов. Это место помнит кровь. Много крови.
— Крови в ближайшее время будет просто залиться. Не меряно крови будет.
— Вы опять все упрощаете. Кроме моря маны и крови нужны эммонации разных людей, их настрой и еще много всего, чего вы не сможете понять без классического магического образования мира Иглы.
— Это все понятно. А еще мы знаем, что ты лучший специалист мира Иглы по магии переходов и обязательно найдешь выход.
— Мужики, неужели вам не терпится покинуть наш гостеприимный мир?
— От такого гостеприимства мурашки на коже, Агрис.
И снова рутина. Смена проходила за сменой, сколько дней прошло с начала «трудового подвига», Ветал с Максом могли сказать только приблизительно. Две недели или три? А может быть, все четыре? Смена дня и ночи стала неотличима друг от друга, превратилась в калейдоскоп, в котором магические светильники горели ярче и тусклее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});