В начале 2005 года, когда мы с моим другом зампредом Александром Шлапаком уже ушли из НБУ, председатель правления ведомства Владимир Стельмах заявил, что действия регулятора в тех обстоятельствах были совершенно неправильными. Он считал необходимым рефинансировать банки в любых количествах, чтобы те могли выдать неограниченное количество депозитов всем желающим и таким образом погасить ажиотаж.
Такая точка зрения стала для меня откровением. Как я уже писал выше, в ноябрьскую ночь, когда обсуждалось постановление № 576, Владимир Семенович по телефону произнес: «Сами вляпались, пусть сами выбираются». Из конструктивных предложений он озвучил всего лишь один тезис: «Не делайте этого». Очевидно, идея выдавать рефинансирование для борьбы с кризисом появилась у него позже.
Попробуем смоделировать развитие событий по сценарию, предложенному Владимиром Стельмахом. Снятие депозитов в конце ноября разворачивалось лавинообразно. Сначала отток денег из системы составлял 70–80 млн. грн. в день, позже — 150 млн., а в самом конце ноября достиг объемов в 500–600 млн. Могло быть и больше, но банки под разными предлогами тормозили выдачу вкладов. В дальнейшем отток продолжал бы расти. Предположим, что по всей стране население забирало бы миллиард гривен в день. Эта сумма вполне реальна, учитывая, что остатки на депозитах граждан тогда составляли 42,9 млрд. грн., из которых 23,3 млрд. — в национальной валюте.
В таких условиях остатки на корсчетах банков — 6,5 млрд. грн. — закончились бы за шесть дней. И это при условии, что платежи предприятий, операции с валютой и все прочие расчеты были бы приостановлены. Банки стали бы кассами по выдаче денег и могли бы рассчитывать только на рефинансирование НБУ
Каковы шансы, что даже за десять дней отток вкладов прекратился бы? Беру на себя смелость предположить, что никаких. Во-первых, отток вкладов породили не финансисты, а политики. Разговоры о разделении страны, призывы забирать деньги из банков олигархов и заявления о неминуемом кризисе банковской системы не прекращались до второй декады декабря. К тому времени отток депозитов по самым скромным оценкам составил бы 10 млрд. грн. Во-вторых, снятие вкладов разворачивалось по модели снежного кома. Слух, что сосед забрал вклад «на всякий случай», наверняка подтолкнул бы каждого второго сделать то же самое. А если бы к тому времени еще и начались проблемы с платежами предприятий или покупкой валюты, разговоров о скором развале банковской системы не удалось бы избежать. В-третьих, нужно понимать, куда бы население девало изъятую гривну. Деньги ушли бы на покупку долларов или на приобретение бытовой техники, одежды и продуктов питания. Страну поразила бы инфляция, по силе сравнимая с ростом цен в середине 1990-х годов. После этого вернуть доверие к гривне было бы почти невозможно.
К чему же привела бы предложенная Владимиром Стельмахом модель? Есть два варианта. Первый — банки за счет рефинансирования выдали бы миллиарды гривен и страну захлестнула бы инфляция. Второй — НБУ рано или поздно остановил бы выдачу денег, и тогда многие учреждения стали бы банкротами. Лично я не вижу, как массовое рефинансирование решило бы проблему.
Из этого делаю вывод, что в тех условиях постановление № 576 было максимально эффективным. Благодаря этому акту кризис был преодолен уже 10 декабря. К тому времени нормализовалась ситуация на рынке наличной валюты. Доллары были еще не во всех обменных пунктах, зачастую банки тайком перепродавали их менялам, однако на «черном рынке» цены к тому времени уже снизились. Вместо 6–7, а кое-где и 11 грн./долл. валюта продавалась всем желающим уже по 5,7–5,8 грн. Сами «менялы покупали в банках доллары по 5,45 грн. То, что они постепенно уменьшали свою маржу, было первым свидетельством насыщения страны валютой.
10 декабря уже бесперебойно работали банкоматы, а крупные украинские банки стали снимать ограничения на выдачу денег по карточкам других учреждений. Они даже пообещали со второй половины месяца выдавать ипотечные кредиты, которые в дни кризиса исчезли как вид.
Для НБУ самым главным показателем успешности был отнюдь не наличный рынок. Мы опасались, что население воспримет запрет на досрочное снятие вкладов в штыки. К счастью, граждане решили оставлять деньги на депозитах, ведь это было безопасно. Через два-три дня после введения постановления № 576 напряжение в финансовой системе уже спало, а через неделю население опять понесло деньги на депозиты, доходность по которым выросла до 20 % годовых и более. Сначала это был тонкий ручеек, но к концу месяца он стал довольно полноводной речкой, хотя отток средств еще преобладал. 1 января на вкладах населения в гривне находились 22,2 млрд. против 21,7 млрд. неделей ранее. Уже в марте объем депозитов в национальной валюте вернулся к докризисному уровню — выше 27 млрд. Доверие к банкам восстановилось очень быстро.
10 декабря исполняющий обязанности премьер-министра Николай Азаров сказал: «Национальный банк может начать плавный отход от жестких временных мер регулирования денежного и валютного рынков. На протяжении недели предполагается полное возвращение к нормативам ликвидности, безукоснительное возобновление жесткой финансовой дисциплины». Эти слова соответствовали действительности — я лично сообщил Николаю Яновичу о нормализации ситуации.
В тот же день НБУ и руководители десяти крупнейших банков провели расширенную прессконференцию, на которой рассказали о самочувствии системы. Все выступавшие так или иначе повторяли слова Азарова. Я заявил, что финансовая ситуация улучшается и НБУ намерен отменить ограничения на денежно-кредитном и валютном рынках, введенные постановлением № 576. Речь шла о том, что срок действия документа истечет в конце декабря и пролонгировать его нет смысла.
«Появились первые признаки позитивного тренда и стабилизации ситуации», — сказал я тогда и привел подтверждающие данные: замедление оттока вкладов в гривне, увеличение долларовых депозитов, стабилизация на рынке наличных валют. Не менее оптимистичными были высказывания руководителей банков. Им даже не нужно было изображать на своих лицах благополучие — ситуация в системе действительно улучшалась.
После пресс-конференции последовала массированная пиар-кампания банков, и население постепенно стало думать не о досрочном изъятии вкладов, а о пополнении депозитов. Первой проверкой на прочность системы стало постепенное снятие ограничений на выдачу наличных через банкоматы. С 13 декабря Укрсоцбанк и Кредитпромбанк разрешили обналичивать любую сумму, а популярный в Донбассе Первый украинский международный банк увеличил лимит с полутора тысяч гривен до пятисот долларов. Население отреагировало на это спокойно и не бросилось «пылесосить» банкоматы.
Не могу не признать — одним из самых сильных стабилизаторов стало повторное назначение Владимира Стельмаха на пост главы НБУ Речь идет не столько о каких-то специальных навыках управления — команду Сергея Тигипко я считаю очень профессиональной, а Владимира Семеновича, напротив, не назвал бы идеальным центральным банкиром. Он классический аппаратчик, склонный к ручному управлению, и говорить о проведении им серьезных реформ в банковской системе не приходится. Скорее, сказался авторитет пожилого финансиста в глазах населения и власти. Сам факт возвращения Владимира Стельмаха в Нацбанк стимулировал рост доверия к политике регулятора.
Незадолго до этого Анатолий Гальчинский совершенно логично предлагал решить вопрос с назначением главы НБУ уже по окончании президентских выборов. Однако к его рекомендации не прислушались. По законодательству после отставки Сергея Тигипко с поста председателя правления я как первый заместитель имел право исполнять обязанности главы НБУ лишь в течение месяца. Президент обязан был подать на утверждение парламентом кандидатуру нового главы ведомства. В те дни назывались до десяти претендентов, в числе которых были Владимир Матвиенко, Владимир Стельмах, Александр Шлапак, Олег Рыбачук, Давид Жвания, Петр Порошенко, Станислав Аржевитин, Игорь Юшко, Анатолий Шаповалов, Александр Киреев, Виктор Лисицкий и даже я. По имевшейся у меня информации, Леонид Кучма выбирал между двумя Владимирами — Матвиенко и Стельмахом, и отдал предпочтение второму.
В середине декабря в НБУ состоялись два назначения. 14 числа Николай Мельничук совершенно заслуженно избавился от приставки «и. о.» к должности директора департамента валютного регулирования. А 16 декабря Верховная Рада утвердила кандидатуру Владимира Стельмаха на пост председателя правления НБУ.
Я пришел на голосование в парламент, хорошо подготовившись к каверзным вопросам. Оказалось, что предосторожности были не лишними, потому что некоторые депутаты требовали вызвать Сергея Тигипко на доклад. Реально же спрос был бы с меня, потому что именно я подписывал все документы. Однако все обошлось.