Между тем в своем материале этих важнейших вопросов в деле подготовки страны и армии к войне генерал армии Махмут Гареев не касается вовсе и даже не упоминает о них. А без этого все остальное – пустой звук. Но президент Академии военных наук переходит сразу к срокам. Цитируем: «Прежде всего, были допущены крупные просчеты с определением сроков нападения Германии на Советский Союз. Потому главной причиной наших неудач в начале войны стало то, что войска приграничных округов не были заблаговременно приведены в боевую готовность и до начала нападения противника не заняли назначенных оборонительных рубежей».
Обратим внимание на слова военачальника «главной причиной наших неудач в начале войны стало то, что войска приграничных округов не были заблаговременно приведены в боевую готовность».
И поныне непонятно, к какой войне готовилась РККА, а тут и вывод сразу: «Не были заблаговременно приведены в боевую готовность». Между тем войска в боевую готовность приводятся не ради каких-то абстрактных целей, а с вполне конкретными задачами. Вот типовая фраза, которая не может быть неизвестна генералу армии Гарееву: «При нападении на СССР право приводить войска в боевую готовность ПОЛНАЯ для отражения агрессии предоставляется командующим (командирам), в районах ответственности которых произведено нападение, с немедленным докладом по инстанции». Ключевые слова здесь – «для отражения агрессии». Чтобы это сделать, к отражению агрессии надо готовиться и соответственно иметь планы оборонительных операций. А вот если к отражению агрессии никто не готовился и планов на этот счет не имел, тогда что? Как действовать командирам и командующим? Воевать кто как может и исключительно по своему усмотрению и наитию?
Ясного ответа до сих пор нет. Генерал армии Махмут Гареев говорит: «И до начала нападения противника не заняли назначенных оборонительных рубежей». Внесем ясность: никто войскам никаких оборонительных рубежей не назначал. И оборонительных рубежей не существовало. Занимать было нечего. Планов оборонительных операций не было в принципе.
Цитируем генерала армии дальше: «…когда некоторые командиры пытались занять оборонительные позиции, сразу следовало распоряжение из Генштаба: «Войска с передовой убрать, виновных наказать». В результате ни одна дивизия не была готова к полноценной обороне. В каком катастрофическом положении оказались войска к началу войны, можно судить по 4-й армии на брестском направлении. В Брестской крепости находились две стрелковые дивизии, которым полагалось занять оборону южнее и севернее Бреста. 22-ю танковую дивизию надлежало отвести в район Кобрина и там изготовить для контрудара. Но, попав с началом войны под обстрел, они понесли большие потери и не смогли занять назначенные позиции. 175-я стрелковая дивизия в районе Малориты была поднята по тревоге под разрывами бомб противника и начала выдвигаться маршем навстречу развернутым в боевой порядок танковым соединениям Гудериана».
Не надо бы президенту Академии военных наук опускаться до уровня дивизии. Наше дело – стратегическое. И наш уровень – Ставка ВГК и командование войск фронтов.
А вот на слова Махмута Гареева – «сразу следовало распоряжение из Генштаба: «Войска с передовой убрать, виновных наказать» – внимание обратить следует. Опять-таки непонятно – кто же это из Генштаба командовал? Что за неопознанное лицо? Кто прикрывался щитом мозга армии, оставаясь при этом неизвестным солдатом? Так кроме как начальнику Генштаба – будущему Маршалу Победы Георгию Жукову – подобные распоряжения подписывать было больше некому. Но фамилия одного из главных виновников страшных катастроф 1941 года – Георгия Жукова – выпадает из текста генерала армии Махмута Гареева. Президент Академии военных наук, как известно, страстный апологет Маршала Победы и старается при любой возможности избегать критики Георгия Жукова.
Но в одном месте не удержался даже и генерал армии Гареев. Цитируем: «Маршал Советского Союза Г. К. Жуков видел ошибку в следующем: «При переработке нами оперативных планов весной 1941 года не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме – главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными».
Об этом уже не говорил, пожалуй, только самый ленивый – кто же это в Наркомате обороны и Генштабе так считал? Кто именно? Пожалуйста: имя, отчество, фамилия, должность, воинское звание. И где письменные свидетельства подобной точки зрения – служебные записки, доклады, соображения, оперативная часть на карте? И, в конце концов, какая кампания 1939–1940 годов, проведенная вермахтом, давала основания делать подобные выводы?
Не стоит цитировать мемуары Маршала Победы. Это занятное, надо сказать, сочинение – неточности, оговорки, дезинформация присутствуют там если не на каждой странице, то через страницу уж точно. В качестве источника достоверной исторической информации эту книгу серьезному исследователю рассматривать никак нельзя.
А вопрос, чем занимался Георгий Жуков на посту начальника Генерального штаба вплоть до 22 июня 1941 года, и поныне открыт. В своей книге об этом периоде жизни и службы маршал и не вспоминал, и не размышлял. Однако все документы в недрах мозга армии сохранились. И восстановить по месяцам, неделям и дням, чем занимался Генеральный штаб РККА во главе с Георгием Жуковым первую половину 1941-го, не так уж трудно. Другое дело, что полученные ответы могут разойтись с общепринятыми, давно устоявшимися легендами и версиями.
О чем еще умолчал генерал армии Гареев в своем выступлении на военно-научной конференции по теме «Уроки и выводы из опыта Великой Отечественной войны, военных конфликтов для эффективного решения оборонных задач, строительства и подготовки Вооруженных Сил Российской Федерации с учетом перспектив развития военных и невоенных средств и способов ведения войны»?
Вот самый краткий перечень наиболее интересных вопросов, отвечать на которые упорно избегают военные историки.
Еще задолго до 22 июня 1941 года (как бы это ни выглядело странным для наших современников) началось стратегическое развертывание Вооруженных Сил. То есть «внезапное вероломное без объявления войны нападение» еще впереди, а развертывание уже началось. Напомним читателям, что такое стратегическое развертывание Вооруженных Сил. Это комплекс мероприятий и действий по переводу Вооруженных Сил с мирного на военное положение (с проведением мобилизационного развертывания), по созданию группировок Вооруженных Сил на театрах военных действий и в глубине страны для организованного вступления в войну и успешного проведения первых операций начального периода войны.
Что из этого началось еще до 22 июня?
В частности, под видом так называемых больших учебных сборов в ряды РККА были призваны 800 тысяч человек. Но если называть вещи своими именами, это была частичная мобилизация, осуществленная распорядительным порядком. Никаких документов по этому мероприятию (цель, замысел, порядок осуществления, кому и в каких количествах подавать мобилизационные ресурсы и пр.) и поныне широкой российской общественности не явлено.
Задолго до 22 июня начались стратегические перегруппировки РККА. Ни до, ни после этого ничего подобного в стране и армии не происходило. Даже, похоже, сосредоточение войск (сил) для вступления СССР в войну с Японией уступало по масштабам стратегическим перегруппировкам весны и лета 1941 года. И опять-таки – где документы: цель, замысел, карты, графики, боевые задачи перегруппируемым объединениям?
То есть еще до войны страна и Вооруженные Силы приступили к стратегическому и отчасти оперативному развертыванию. С какой целью? Во всяком случае не для проведения оборонительных операций. Подобные не планировались.
Далее. Что происходило в кабинете Сталина 21 и 22 июня 1941 года? Об этом мы знаем только по воспоминаниям Георгия Жукова. И вовсе не факт, что так было на самом деле. Ибо если начальник Генштаба в самый первый день войны придумал себе командировку на Юго-Западный фронт, которой на самом деле не было, как тогда можно верить всему остальному, о чем Георгий Жуков на страницах своей книги вспомнил и о чем размышлял 22 июня 1941 года?
Весьма важный вопрос: почему мобилизационная телеграмма была отправлена только в 16.20 22 июня 1941-го, если война официально объявлена германским правительством в четыре часа утра? Если в Кремле что-то выжидали более двенадцати часов, то с чем были связаны эти ожидания? Иными словами, чем конкретно объясняется столь значительная задержка в отправке важнейшего документа мобилизационного развертывания?