Егерь посмотрел на хромую ногу Вити.
Теперь, последний, как умел, ковылял на сосновой «трости», которую они нашли, пока ехали. На деле же это была удивительно ровная и прямая палка без коры, покрытая узорчатыми проходами, что оставили после себя короеды.
— Эт точно! Тебе там вообще как? Жопу не печет?
— Ни капли, — Егерь чуть привстал, — Умели ведь раньше делать: и задница не мерзнет и печет не сильно!
Он расположился на лежанке, устроенной прямо на печи и, довольно закинув ногу на ногу, тянул сигарету.
— Занял мое место, — буркнул Витя, выковыривая ножом остатки тушенки. — Ещё и выпендривается!
— А кто сказал, что оно твое? — улыбнулся Егерь. — Кто первый занял того и место.
— Никакого уважения к раненым.
— В таком случае, какого хрена печь я топлю, а вы баклуши бьете? — по-актерски нахмурившись спросил Артем и зло захлопнул дверцу печи.
Оба лежебоки тактично промолчали.
— В любом случае, — прервал тишину Витя, — долго мы здесь не просидим. Надо же было так продырявить поддон. Сперва шина, потом медведь, теперь — это… Хрен мы куда уедем теперича…
— Точно, — вздохнул Дамир, — дальше ехать — себя хоронить.
— Чинить здесь только сваркой, — добавил Артем, усаживаясь за стол. — А её тут хрен где сыщешь.
— Беда…
— Ну сегодня заночуем, а там что-нибудь придумаем, — заключил Егерь, приподнимаясь с печи. — Раненых прошу на койку, — добавил он, указывая на лежанку.
— Так бы сразу!
Ром, прожевав последний кусок тушенки приподнялся, ловко схватил трость и, на удивление, быстро добрался до печи. Отложил палку, только хотел оттолкнуться и прыгнуть в тёплую лежанку, как вдруг раздался громкий стук в дверь.
Все насторожились. Кроме Рома.
— Кого там нелегкая принесла? — буркнул он и тут же, никого не дождавшись, поковылял к двери.
— Вить, — шикнул Артем, — не открывай!
Но раненый уже не слышал.
— Кто? — гаркнул он в дверь.
— Помогите, пожалуйста, люди добрые! — раздался осипший голос из-за двери. — Беда приключилась, помощь нужна!
Егерь быстро ретировался к углу двери, привстав рядом с беззаботным товарищем.
Ром хмыкнул, снял здоровенный деревянный засов, опершись на трость, приоткрыл дверь из проема которой, посыпалась кромка наледи.
— Кто та… — что-то на секунду мелькнуло у носа Вити, а после он рухнул на пол, схватившись руками за лицо.
Из-за двери быстро вынырнула здоровая черная фигура с натянутым на лицо шарфом. В руках незнакомец вальяжно вертел револьвер, даже не целясь.
— Руки вверх, сучары! Щас господин Бугор устроит вам промыв жо…
Глухой удар. Тело достопочтенного господина обмякло и повалилось на пол, прямо рядом с Ромом.
Артём быстро выглянул в окно, уже держа ромов БЕКАс наготове.
— Один в окне. Держу на мушке. Походу, нас окружили.
Егерь, держа на прицеле незнакомца, выругался.
2
— А ну-ка повтори…
— Говорю же, Бугор! Тех, залетных петушар видели на здоровенной такой Шишке! — тараторил лохматый паренек. — Щас в домике, в соседней деревеньке ошиваются!
Одет он был во что попало: истрёпанная вязаная бабушкина кофта, с померкшим рисунком оленя, заштопанные тут и там балоневые штаны, поверх — паршивая зимняя курточка. В руках боец еле держал старенький калаш, то и дело перекидывая с одного на другое плечо.
— Так это просто охренительная новость! — засмеялся мужчина, устроившийся в изящном кожаном кресле, остов которого был создан из чистейшего красного дерева.
Был он довольно крупным, как в плечах, так и в животе, на пухлых щеках играл румянец. Бугор был лыс и то и дело мерил парнишку своими небольшими зелеными глазками, заставляя того невольно дергаться.
— Шуруй! Бери пацанов и пойдем рамсить этих клоунов, — он схватил бутылку водки, знатно отхлебнул с горла и даже не поморщился, а только утер капли спирта с пышных черных усов.
Парнишка кивнул и тут же скрылся за дверью.
Бандит закинул ноги на стол, который, кстати, полностью соответствовал царскому креслу: аккуратные, округлые края, красное дерево, обрамленное изящными, кое-где испачканными невесть чем, вьющимися узорами. Комната в целом, напоминала кабинет какого-то важного начальника. Кроме шикарного стола и кресла, помещение украшали длинные книжные полки, которые, впрочем, были заставлены совсем не книгами: репродукции картин, Рафаэля и Микеланджело, скосившиеся далеко в сторону изящные шкафы, где валялись части от пистолетов — патроны, порох и пустые бутылки. На полу расстелилась медвежья шкура, истесанная то ли ножом, то ли чем похуже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бугор качнулся на кресле, полез в карман своего военного комбинезона, вынул пачку сигарет. Закурил.
— Вот черти, — бурчал бандит себе под нос, — щас мы им вставим по самое ата-та…
Резким движением он вогнал лежащий рядом здоровенный охотничий нож глубоко в стол.
3
— Так, шкеты! — гаркнул Бугор. — План таков: значитса, я, как ваш пахан, иду прямо к этим бесам в хату, стучуся, они мне открывают, а я их — бах, бах! Конец комедии, петушары лежат, а я всех одолел.
— Но…
— Никаких но! — заткнул он Серого. — Единственное — вы меня подстрахуете. На всякий. Пока я буду мотать до тудова, вы этих циркачей обойдите и в окна глядите пукалками своими, чтобы если че расстрелять там всех к чертовой бабушке! Понятно? Вот и отлично.
Мы только выгрузились из тачек, даже место толком не осмотрели, подумать не успели, как на, пожалуйста! Бугор уже все решил… И ведь хрен ему че скажешь, сразу яйца прострелит, как Жеке Коробу, который теперь Жека Стреляный. План, конечно, хуже некуда. Как он вообще с такими мозгами не просто живой, а еще миряков крышует, нами командует, да и водку жрет, будь здоров… Ой, чую, вставят ему когда-то хороших трячек! Впрочем, стояли мы от этих залетных на достаточном расстоянии, так что ни увидеть, ни услышать они нас не должны. Нас свора пятнадцать человек, не считая пахана, может что и выйдет. Но что Бугор своим револьвером сделает? Эта срань стреляет-то когда сама захочет.
Мы еще пытались возражать, но Бугор даже слушать не хотел.
— Так, вы че, мне не доверяете? Думаете я щас вам тут херню какую-то исполнять буду? Да я за свою жизнь этот трюк столько раз делал! Тьфу! Ну хорошо, хорошо! Что ты, Сифа, предлагаешь?
Сифа, который все это время молчал и послушно кивал, вдруг дернулся.
— Ну… Э… Вообще можно было бы просто кинуть им в окно осколочную и дело с концом…
— Кинуть осколочную, кинуть осколочную! — передразнил его Бугор, замотав туда-сюда лицом. — Не по-мужски это. Надо зайти и показать, как я и мои люди работают, ясно? Вот так-то. К тому же, вы ежели шо не так пойдет, их всех накормите свинцом. Ну все! Хорош сиськи мять, я пошел, вы — следом.
Круг, в центре которого вещал наш пахан разомкнулся и мы, дружно вздохнув, пошли окружать дом. На руках у меня двенадцатый, так что при случае — любого с первого разряда похороню.
Мы быстро спустились с легкой возвышенности, гурьбой прошли по хрупкому снегу, пробираясь сквозь жуткий вихрь.
Пригнулся, прильнул к избе и не торопясь побрел к окну. Вроде никого. На той стороне пацаны, должно быть, уже собрались и ждали.
— Чекан! Твою мать, Чекан, в избе всего одно окно! Твое!
Я оглянулся и посмотрел на Сашку, который наблюдал за движениями Бугра. Впереди меня сидел еще Славик и Серега, прижавшиеся к стене и ждущие хрен пойми чего.
Твою мать! Вот толку мы окружили все это здание? Что теперь, бревна решетить? Вдобавок, ещё хрен пойми, сколько засранцев там, внутри. На что он надеялся…
Что за шум? Два глухих удара, какие-то шепотки… Че там творится?
Я аккуратно выглянул и вдруг захотел также аккуратно заглянуть обратно. На меня таращился какой-то сутулый дед с дробью наперевес, а рядом здоровенный амбал целился на…
Черт, Бугра взяли!
— Пацаны, — передал я в рацию, держа ружье на деде. — У нас ма-а-ленькая проблемка…
4