— Ну, здравствуй доньку, — сказал атаман, — давно не виделись.
— Мое почтение, пан атаман, — ответила в тон Илта, — не так уж давно, и года не прошло.
— Не часто меня навещают такие красавицы, — усмехнулся он, — тут и год покажется вечностью. Решила проведать старика?
— Вроде того, — осторожно кивнула девушка, — проведать. Есть же, что вспомнить.
— Это да, — атаман улыбнулся, но глаза его оставались серьезными, — да и сегодня ты нам подмогла изрядно. Коль вместе воевали, так и пировать вместе начнем? Вон хлопцы кабанчика зарубили, сало будем есть, мясо жареное, горилку пить. А не хочешь свинины, так Доку с Шамилем, — он кивнул на двух чеченцев из конвоя, — сегодня гурала завалили. Шашлыка поешь, чем плохо, а? — он подмигнул девушке и довольно рассмеялся, вслед за ним смех подхватили и горцы. Илта покачала головой.
— Поем, пан атаман, — сказала она, — только перед этим надо кое-какие дела обсудить.
— Значит все-таки дела, — кивнул атаман, — ну понятно, что не просто так ты с нами в рейд попросилась. Что, генералу Ямаде нужны наши хлопцы для маньчжурских краснюков? Или тут не Ямада, а Доихара руку приложил?
— Кто приложил, тот приложил, — на минуту отвела глаза Илта, — сейчас вас прошу я. И не все Войско Украинское мне нужно, — только один человек.
— Ну, уж одного хлопца я для красавицы не пожалею, — усмехнулся казак, — еще, поди и очередь выстроится. Могу и не хлопца, могу джигита целого, вон хоть Шамиля бери, — он кивнул одному из чеченцев и тот шагнул вперед, сверкнув белыми зубами Илте. Та криво улыбнулась в ответ и обратилась опять к Хрещатицкому.
— Мне Свицкий нужен, пан атаман. Где-то на месяц.
— Свииицкий, — медленно выдохнул Борис Хрещатицкий, заметно посмурнев, — вот оно значит как? — он оглянулся на своих людей. Разом выцепил взглядом человека о котором шла речь — тот внимательно смотрел на атамана и Илту, явно догадываясь о чем идет речь.
— Вот чего ты с ним в рейд попросилась, — покачал атаман головой, — а почему он?
— Он с Бамлага бежал, — пожала плечами Илта, — пробирался как раз по тем местам, через которые и я пойду. Я там не была никогда, а он знает что и как. Да и вообще, человек к лесам и горам привычный.
— Тут вишь какое дело, — покачал головой казак, — Свицкий мне и самому потребный. Он же пока его в сороковом Советы не зацапали, был ответственным за идеологию в каком-то там курене, с Бандерой чуть ли не на ты общался. Да и воевал в лесах изрядно, опыт большой. Считай, он тут у меня и за политическую подготовку в ответе и за боевую. Такими людьми не разбрасываются и к черту на кулички не отпускают. Так что звиняй, конечно, доньку, но…
— Так вы тоже звиняйте, пан Хрещатицкий, — немного раздраженно сказала Илта, — только и я уже не соплюха малолетняя, чтобы отшивать так легко. Должок за вами сегодня, отплатить надо.
— Должооок? — сощурился атаман, — это ты про них что-ли, — он кивнул на болтающихся на дубу партизан. Илта кивнула, оборачиваясь к повешенным.
— Второй и пятый, — атаман посчитал трупы и хмыкнул, — за двух краснюков цельного Свицкого отдавать? Маловато будет.
— В лесу еще парочка гнить осталась, — парировала Илта, — мы сюда живых тащили. Кроме одного, — она указала на мертвое тело, висящее отдельно от других. В отличие от других висел он вниз головой и даже отсюда была видна аккуратная круглая дырка в темени.
— Максим Ковалев, красный командир, — Хрещатицкий усмехнулся, — крови немало пролил, сволочь краснопузая. И его, что тоже ты?
— Ага, — кивнула Илта, — я. И причем, если бы я вовремя не поспела, Свицкого своего вы бы и так и так потеряли. Спросите его, пан атаман, коль мне не верите.
— Тебе-то я верю, — посмурнел Хрещатицкий, — но…
— А коль вам и этого мало, — Илта вынула из-за груди бумагу с штемпелем в виде хризантемы и поднесла ее Хрещатицкому. Тот пожал плечами.
— Тут просят оказать содействие, — он сделал упор на слово «просят», — Зеленый Клин присягнул королю Эдуарду и Маккензи Кингу, а не Хирохито и Генри Пу И. Мы конечно союзники, но…
— А вот еще, — Илта достала из внутреннего кармана, еще один документ, протягивая его атаману. Тот тут же изменился в лице, глянув на печать и подпись.
— Вот оно значит как? — протянул он, — видать, и вправду дело серьезное.
Илта пожала плечами — она и сама не знала как Йошико удалось выбить этот документ у канадского командования. Однако было видно, что свое действие он возымел.
— Ладно, раз так, — кивнул атаман, — забирай Василя. На сколько надо, на столько и забирай. Только уж потом верни обратно, — добавил он.
— Постараюсь, — кивнула Илта. Долетевший ветер донес до ни аппетитный запах почти готовой свинины и радостный гомон бойцов, — ну что, а теперь можно и перекусить.
Возле фанзы на берегу Амура снова горел костер, над которым, установленный на две рогулины, как и раньше грелся котелок. Однако на этот раз доносящиеся запахи были куда соблазнительнее, чем от тошнотворного варева, что несколько дней назад варил китаец Яо. Сам он тоже сидел рядом, помешивая варящуюся рыбную похлебку. Кроме него возле костра сидела Илта и еще двое человек. Первым был молодой скуластый парень одетый в штаны из оленьей кожи и легкую замшевую куртку. Короткие черные волосы, несмотря на лето, прикрывала шапка из шкуры гурана, с небольшими рожками. Именно по головному убору в свое время и назвали этот народ, причудливую смесь русских с бурятами, эвенками и монголами — гуранами. Рядом сидел темноволосый коренастый мужик средних лет, в такой же куртке и штанах. Широкое лицо окаймляла кудрявая бородка, серые глаза настороженно всматривались в ночную тьму. Возле него на земле лежала старенькая берданка.
Яо взял с земли большую ложку, осторожно попробовал закипающее варево, удовлетворенно хмыкнул и снял котелок с костра. Бородатый мужик достал из большой сумки на поясе прозрачную бутыль с мутноватой жидкостью, сделал большой глоток и, закашлявшись, передал ее молодому гурану.
— Ну так что, Юра, — настойчиво произнесла Илта, — ты согласен?
— Ты, малая, погодь, лошадей не гони, — буркнул мужик, выхватывая из котелка кусок рыбьего мяса и отправляя его в рот. Прожевав, он взглянул на Илту.
— Ты, малая, конечно тут в законе, что и говорить, — начал он, — где ты, а где мы ползаем — это все понятно. Но вот за что я тебя уважаю — что не зазналась, хоть и взлетела высоко. А потому выслушать сможешь, буром сразу не попрешь.
Бородатый мужик на мгновение прервался, когда к нему вернулась бутылка с ханшином, сделал большой глоток, зачерпнул ухи и смачно запил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});