Читать интересную книгу Трагедия закона - Сирил Хейр

Петигрю сочувственно щелкнул языком.

– Наверное, вашей семье это не очень нравится?- спросил он.

– Не очень. Хотя мама ничего плохого не говорит. Вы не подумайте, он не совершил недостойного поступка. Он сбил человека…

– Вот оно что. Но, как нам известно, такое случается даже с судьями.

– Да, однако здесь дело хуже. Несчастный умер, и теперь отца Шейлы собираются судить за непредумышленное убийство.

– Плохо. Очень плохо. Но на вашем месте я не стал бы слишком сильно переживать. Всегда можно найти лазейку. Любой юрист скажет вам, что процент осужденных за непредумышленное убийство на дорогах значительно ниже, чем за любое другое правонарушение. Кроме того, в военное и мирное время присяжные по-разному оценивают человеческую жизнь. И кто их осудит за это? Но в любом случае это неприятное дело, и я вам сочувствую. Кстати,- Петигрю, по-видимому, хотел сменить тему разговора,- к вам не обращались по поводу дачи показаний по дорожному происшествию в Маркгемптоне?

– Да, обращались,- ответил Дерик.- Я получил письмо от какого-то Фарадея. Я ответил, что не желаю в этом участвовать.

– Зря. Вас вызовут повесткой. Сделайте как сделал я: дайте одинаковые показания обеим сторонам. Но не беспокойтесь, дело не дойдет до суда. Его уладят pro bono publico На общественное благо (лат.).

Дерик вспыхнул от негодования.

– Это неправильно,- пробормотал он.

– Что неправильно?

– Отца Шейлы будут судить, а этот человек останется безнаказанным только потому, что…

– Мой дорогой, вспомните, мы уже обсуждали этот вопрос. Не увлекайтесь идеалами, а то бог знает какие договора вы оформите в своем министерстве. Кроме того, не забывайте, что такие вещи добром не кончаются. Спорю, Стригун сейчас не в лучшем положении, чем ваш будущий тесть. Пусть это вас успокоит. В Темпле ходят слухи, что… Впрочем, поговорим об этом как-нибудь потом. Я вижу, вам не терпится вернуться в министерство к своим отчетам. А мне пора в контору. Всякое может случиться после сегодняшнего утреннего чуда. Я даже не удивлюсь, если ко мне придет новый клиент со своим делом.

Петигрю был прав. Тревоги, которые испытывает обыкновенный человек в ожидании приговора уголовного суда даже по очень серьезному делу, не идут в сравнение с тем, что испытывал Барбер в ожидании гражданского иска за правонарушение в результате небрежности. Иск еще не был представлен. Правдами и неправдами Хильде, на которую он в отчаянии свалил свое дело, удавалось пока отдалить страшный день. Выдвигая одно предложение за другим, выставляя встречные предложения, пользуясь всеми возможными способами отсрочки, Хильда и ее брат затягивали дело, как могли. Делали они это умело и терпеливо, месяц за месяцем, но рано или поздно дело должно было решиться. Барбер хорошо понимал, что борьба закончится либо большим скандалом в Доме правосудия, либо предъявлением иска, который его разорит.

После возвращения в Лондон по окончании сессии судье никто не угрожал, и полоса преследовавших его неприятных происшествий сразу закончилась. Барбер никогда не заботился о собственной безопасности, и казалось, мирная жизнь была ему не по вкусу. Возможно, поэтому он твердо отказался от услуг двух парней из Скотленд-Ярда, которые несколько недель с начала новой сессии ходили за ним по пятам до Дома правосудия и обратно. Зачем? Никто больше не покушался на его жизнь. Никому он был не нужен. Невредимый, но несчастный, Барбер продолжал выполнять свои судейские обязанности, все больше ожесточаясь и замыкаясь Б себе.

К тому времени, когда суровая зима уступила место прекрасной, но полной отчаянной борьбы весне 1940 года, судья понял, что о его неприятностях известно почти всем. Если не считать памятного разговора с коллегой в "Атенеуме", никто даже отдаленно не намекал ему о его деле, но он чувствовал, что все всё знают. Несчастье обострило его нервную систему. Сидя за "высоким столом" во время традиционного обеда членов корпорации, он чувствовал неловкость, которую испытывали от его соседства коллеги-судьи. Он даже чувствовал на себе косые взгляды судебных приставов. Его новый клерк он с большим трудом нашел замену Бимишу – не проявлял к нему должного почтения, как будто понимая, что несет службу на тонущем корабле. Изредка, проходя по Темплу, он видел Бимиша, который, по-видимому, искал работу и одновременно распространял ядовитые сплетни среди своих бывших сослуживцев.

Слухи расходятся быстро, но все же медленно доходят до официальных кругов. Не исключено, правда, что те, кто вращается в официальных кругах, не придают значения слухам до тех пор, пока они не будут подтверждены негласным расследованием. Так или иначе, к концу последней недели заседаний суда Барбер понял, что его позор не только стал предметом сплетен, но привлек к себе внимание высоких персон. Хотя он знал, что это должно случиться, и давно ждал этого момента, Барбер испытал огромное потрясение, когда его вызвал к себе очень высокопоставленный судебный чиновник и тактично намекнул об уходе в отставку.

Чиновник проявил большое внимание к Барберу. Он делал все возможное, чтобы смягчить удар. Например, несколько раз упомянул о здоровье судьи, которое заметно ухудшилось в последние месяцы из-за напряжения и переутомления. В то же время дал ясно понять, что требуется от Барбера. Человек в такой ситуации не может продолжать оставаться судьей. Хорошо, если неприятное дело будет улажено быстро и окончательно. Скандал можно замять и забыть, чтобы не подрывать уверенности общества в должном отправлении правосудия. Но если начнется судебное разбирательство или информация просочится в прессу, то здесь чиновник не ручается за последствия. В целом чиновник, который оказался на удивление хорошо осведомленным об обстоятельствах дела, считал, что шансов немедленно уладить дело очень мало. Не будет ли лучшим решением уйти в отставку сейчас и избежать дальнейших неприятностей? Барбер должен понимать, что в интересах всего судейского коллектива, в интересах британского правосудия…

Несчастный Стригун отчаянно просил отсрочку. Он не может уйти в отставку теперь, в середине года. Отсрочка сейчас равносильна признанию в совершении проступка, убеждал он чиновника, и приведет к скандалу, которого все хотят избежать. Кроме того, он все еще надеется встретиться с оппонентами и найти компромисс. Даже почти уверен, что дело будет улажено полюбовно в ближайшее время. В любом случае ему нужно время, чтобы подумать…

Чиновник продолжал оставаться внимательным. Он заверил Барбера, что не собирается оказывать на него давление. "По конституции,- заметил он,- у меня нет таких полномочий. Но в то же время…" Все дело было именно в этом. До тех пор пока не подан иск, то есть если положение не станет совершенно безвыходным, Барбер мог бы оставаться на своем посту до конца летней сессии. Если за это время спор с Себальдом-Смитом не будет разрешен раз и навсегда, тогда его отставка должна будет состояться во время каникул.

"Они не могут заставить тебя уйти в отставку!" – вспомнил Барбер напутственные слова Хильды. Не могут? Может быть, не могли бы, если бы на его месте была настойчивая и непоколебимая Хильда. Волоча ноги и медленно поднимаясь по ступенькам к входной двери своего дома, он не в первый раз позавидовал ее жизнеспособности и равнодушию ко всему, что не касалось ее собственных амбиций и благосостояния. В глубине души Барбер понимал, что его могут отправить в отставку. Какая польза от конституционных гарантий, Билля о правах, незыблемого статуса неприкосновенности, когда у них есть такое оружие, как непреодолимое давление общественного мнения, неписаные законы, которыми руководствовались его предшественники и он сам и которые они нарушают на свой страх и риск?

Он в одиночестве съел ужин и просидел весь вечер в меланхолии. Хильда уехала с ночевкой в деревню на свадьбу дочери брата. Он подозревал, что была еще одна цель поездки – обсудить с Майклом дальнейшие планы усыпления бдительности непримиримого врага. В доме было холодно и тихо. Барбер выпил два стаканчика портвейна, посмотрел, сколько осталось в графине, и решил, что можно допить все остальное. Оставалось почти полграфина, и он выпил все, но вино не помогло, и он почувствовал себя еще хуже.

Барбер сидел у камина, глядя на догорающие угли, и думал о будущем. Какое будущее ожидает бывшего судью Высокого суда, ушедшего в отставку при туманных обстоятельствах? Как жить дальше Себальду-Смиту после того, как ему ампутировали палец? Чиновник дал ясно понять, что в настоящий момент не может быть речи о том, чтобы обратиться в Казначейство с просьбой о выплате пенсии, не имея пятилетнего судейского стажа. Может быть, все было бы по-другому, если бы он был так же популярен, как старик Баттерсби, а не просто хороший судья. А он был хорошим судьей, убеждал сам себя Барбер, в десять раз способнее Баттерсби. Никто не может этого отрицать. И вот теперь, только из-за нелепого дорожного происшествия, что может случиться с каждым, вся его карьера порушена, и никому нет дела, что ему придется голодать. "Ханжи!" – подумал он в гневе, объединяя всю систему правосудия, от высокопоставленного чиновника до последнего клерка в Темпле.