Читать интересную книгу Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова

– А мне в детстве нравилось, когда мне родители разрешали сидеть допоздна, – сказал Бабкин. – Но когда вырос, подумал, что надо было тогда выспаться на всю жизнь вперед. Потому что сейчас спать очень хочется.

Маша толкнула бестактного мужа локтем, а Андрей засмеялся.

– Намек понят. – Он выбрался из-за стола. – Катерина, собирайся.

Маша остановилась на середине комнаты с чашкой в руке:

– Ты уезжаешь?

Катя молча смотрела на Капитошина, тот смотрел на нее.

– Мы договорились, что Катя переночует у меня, – спокойно сказал он, не отводя от нее взгляда.

– Да, – кивнула девушка. – Договорились. Маша, Сергей, Макар, спасибо вам огромное!

Она начала искренне и сумбурно их благодарить, но все трое почти хором прервали поток благодарностей.

– Можно уже на „ты“ ко мне обращаться.

– Это мы должны тебя за Антуанетту благодарить! Замечательная собаченция.

Уже в коридоре Бабкин напомнил:

– Катерина, тебе нужно позвонить следователю и отдать ему русалку. И все рассказать, по возможности – честно.

Катя, которой Андрей в эту секунду помогал надеть пуховик, остановилась, ткнув рукой в капюшон вместо рукава.

– Я не хочу ему ничего рассказывать, – тихо произнесла она. – Сергей, я не могу.

Бабкин покачал головой.

– Коллекционер убит. Ты нашла единственную пропавшую из квартиры вещь под ванной в собственной квартире. Твой Артур явно причастен к этому. Выводы делай сама.

– Он мой муж. Он помог мне, когда я лежала в больнице и боялась остаться калекой. Я… я не могу его выдать.

Сергей с Машей молчали, и она жалобно посмотрела на них:

– Вы меня осуждаете? Вы сами пойдете и расскажете все в милиции?

– Никуда мы не пойдем и ничего не расскажем, – возразила Маша.

– Катерина, ты взрослая барышня. Решай сама. Ни я, ни Машка лезть в это дело не будем. Но ты, похоже, покрываешь потенциального убийцу или его сообщника.

Катя кивнула.

– В понедельник, – сказала она то ли им, то ли себе самой. – Я позвоню следователю в понедельник.

Артур нервничал весь день, а к вечеру его нервозность передалась и матери. Катя не звонила, не объявлялась, а ведь должна была уже вернуться с работы! Неужели и в самом деле права Седа, говоря о любовнике? Завтра суббота, девчонке нужно где-то спать, мыться, переодеваться, в конце концов!

„Я выспрашивала ее обо всех подругах – уверена, что никого у нее нет. Откуда им взяться, если она работает с утра до позднего вечера, никуда, кроме магазинов, не ходит? Или врала?“

– А вдруг она к матери вернулась? – спросила Седа, заходя в комнату.

Диана Арутюновна покачала головой: „К матери? Бросив Артура? Нет“.

Седа пожала плечами и плюхнулась на диван. Она видела, что и мать, и брат сходят с ума из-за того, что Катьки нет, и злость, которую она испытывала к девушке, только усиливалась.

Она искренне не терпела Катю. Жена брата была слишком успешная, слишком красивая, слишком радостная и довольная жизнью. Когда Катя травмировала позвоночник и Артур приезжал к ней в больницу, а вечерами рассказывал, какая его Катюша беспомощная, Седе хотелось огреть его чем-нибудь, чтобы он сменил тему. А она сама не беспомощная? Если бы она упала, Артур ни за что не стал бы сидеть возле ее кровати и приговаривать: „Потерпи, сестренка, потерпи!“

А потом еще и мать заняла сторону этой девицы… Хотя прежде считала, что Артуру нельзя на ней жениться, что нужно найти девушку из своих. Все равно, конечно, Артур настоял на женитьбе – он всю жизнь из матери веревки вил. Вот пускай и расхлебывает теперь.

Седа зло прищурила красивые черные глаза: „Я им говорила, что Катьке нельзя верить!“

Диана Арутюновна побарабанила тонкими пальцами по подоконнику, отметив, что подростков, обычно стоявших у соседнего подъезда, сегодня не видно. „Может, похолодало“.

– Артур! – позвала она. – Иди сюда.

Мрачный сын вошел в комнату.

– Позвони ей, – подумав, сказала мать.

– И что сказать?

– Скажи, что ждешь ее. Что очень любишь. Ай, Артур, ты что – слов не найдешь? Красивых слов у тебя больше, чем у нас с Седой вместе! Звони, звони, тебе говорят, – она сунула ему в руки телефонную трубку.

Катя зашла в квартиру Капитошина, с интересом огляделась. Она ожидала увидеть оригинальный дизайн, современный продуманный интерьер, до блеска вычищенные комнаты, но ошиблась. Это была обычная квартира, в меру заваленная всяким барахлом, в меру неприбранная.

– Проходи, – сказал Андрей, кладя на табуретку пакет с вещами, которые они купили Кате по дороге сюда. – Не обращай внимания на бардак.

Катя разулась, стыдливо спрятала сапоги под табуретку, чтобы не бросались в глаза. Капитошин в комнате рассовывал по разным полкам диски, которыми было завалено все – от широкого дивана до стола с компьютером.

– А где у тебя телевизор? – спросила Катя, лишь бы что-нибудь спросить.

– Телевизора у меня нет. Так, я в душ, а вторая комната в твоем распоряжении.

Во второй комнате обнаружился одинокий диванчик, стоявший почему-то не у стены, а посредине помещения. Катя уселась и уставилась в темное окно, на котором не было шторы. Она не любила окна без штор, но в этой комнате чувствовала себя спокойно, глядя на летящие снаружи снежинки.

„А ведь он тебя в постель потащит“, – заметил Циничный голос, которому было начхать на снежинки.

„Потащит!“ – радостно согласился Щенячий.

„Будем строить неприступную замужнюю женщину?“

„Ага!“ – с не меньшим энтузиазмом отозвался Щенячий.

„Господи, о чем я думаю? С моей семьей происходит непонятно что, я убежала из дома сутки назад, ночью меня чуть не изнасиловали, я сижу в квартире у своего коллеги, в кармане пуховика у меня улика, по которой можно найти убийцу Вотчина… А в голове у меня голый Таможенник!“

Катя изо всех сил постаралась ужаснуться самой себе, но ужаснуться полноценно не получилось. В ванной шумела вода, и она представила, что Капитошин выйдет оттуда в одних трусах, подойдет к ней и грубо повалит на диван без всяких прелюдий, будто в каком-нибудь плохом женском романчике.

„Представляю, как ты расстроишься, если этого не случится“, – съязвил Циничный.

Вода затихла, и вскоре в дверях раздался голос:

– Ванная свободна. Если хочешь, у меня на кухне есть пачка пельменей. Что сначала – ужинать или в душ?

Катя обернулась и с чувством, близким к разочарованию, обнаружила, что Андрей стоит вовсе не в трусах или нагишом. На нем были обычные спортивные штаны и футболка, мокрые русые волосы торчали ежиком. Очки он снял и теперь смотрел на Катю, прищурившись.

– Сначала ужинать, – решила она. – Давай я хотя бы пельмени сварю.

Пока она хозяйничала на кухне, а Андрей занимался уборкой комнат на скорую руку, до Кати стало доходить, что соблазнять ее никто не будет. И грубо валить на диванчик в лучших традициях бездарных женских романчиков тоже. От этой мысли она неожиданно расстроилась, хотя пять минут назад собиралась дать отпор нахалу Капитошину со взыванием к его совести и указанием на собственное замужнее положение.

„Разумеется, – заметил непоследовательный Циничный. – Ты для него коллега, с которой нельзя спать. К тому же не факт, что ему этого вообще хочется. Он тебя приютил на пару ночей, но с чего ты взяла, что он собирается соблазнять тебя? Критичнее надо к себе относиться, девушка, критичнее“.

„Не собирается? Вот подлец!“ – вякнул Щенячий, но Катя приказала ему заткнуться и со злости бросила в пельмени не три горошка перца, как собиралась, а четыре.

– Ты со мной будешь спать или в маленькой комнате? – спросил сзади Андрей, подходя и кладя руки ей на плечи.

Катя вздрогнула и уронила в бульон весь пакетик с перцем. Пока она перерывала шкаф в поисках ложки, Капитошин неторопливо выловил половником размокший пакетик и выбросил в раковину. Катя выключила плиту и повернулась к нему.

– С тобой – в смысле с тобой на диване? – уточнила она на всякий случай.

– Не на полу же.

– А тебя не смущает, что…

Она запнулась на секунду, и тогда он вынул из ее рук ненужную ложку, отложил в сторону и поцеловал – сначала нежно, пробуя на вкус ее губы, затем требовательно, с нарастающей силой. Когда у Кати перехватило дыхание, он отпустил ее, провел губами по ее щеке.

– Меня ничего не смущает, – сказал он. – Кроме того, что волосы у тебя пахнут пельменями. Это, конечно, очень неожиданно и в чем-то даже романтично…

– Пельменями? – ужаснулась Катя. – Господи, какой ужас!

Она метнулась по направлению к ванной, но Капитошин поймал ее за руку, притянул к себе:

– Я пошутил. К тому же мне нравится, как пахнут пельмени.

Катя рассмеялась, и с этой секунды все стало легко.

Они поужинали, смеясь и подшучивая друг над другом, устроили потасовку за право мыть тарелки, которая быстро перестала быть потасовкой, и десять минут спустя обнаружили себя на большом диване, с кучей лишних предметов одежды, которые так мешали обоим.