Читать интересную книгу Кремлевские жены - Лариса Васильева

В прежние времена царица, вошедшая в конфликт с царем, могла, хотя, как правило, не хотела, постричься в монастырь, там найти успокоение. Монастыри в дни «царствования» Аллилуевой крушили по всей России. Тихий, далекий, угличский Апихарский монастырь, где она могла бы хорошо укрыться, разгромили как раз в тридцать втором. Но Аллилуева не монашеского типа, поэтому ушла из этого мира, как и пришла в него: загадочно.

Можно ли представить себе рядом с Лениным женщину, подобную Надежде Аллилуевой?

Нет.

Можно ли представить себе рядом со Сталиным женщину, подобную Крупской?

Можно, если омолодить и окрасиветь ее.

Что из этого следует? Да то, что мужской властвующий мир не терпит рядом с собой женского «Я», не сливающегося с ним. И убирает его, то ли своей рукой, то ли ее, то ли чьей-то третьей. Как получится.

Две Надежды…

Надежда Сталина изначально иная, чем Надежда Ленина.

Не старая дева, не «синий чулок», а полудевушка, полуребенок.

Не из тюремных лишений, эмиграции и ссылок, а из теплого дома, наполненного детьми.

Не бездетность, согреваемая общесоюзной любовью к детям, а материнство, охлажденное мелкими необходимостями и партийной суетой.

Не подчинение мужу своих чаяний и недюжинных способностей, а неподчинение мужу своих чаяний и скромных способностей.

Не долгая жизнь с иллюзиями великой цели, а ранняя смерть с утраченными иллюзиями.

Крупская — надежная Надежда. Женщина времени рождения эпохи.

Аллилуева — безнадежная Надежда. Женщина времени перерождения эпохи.

Самоубийство Аллилуевой — бесполезный протест женщины, проснувшейся к равновеликости.

Ее самоубийство — безответный сигнал тревоги всему человечеству о надвигающейся опасности, исходящей от ВЛАСТИ. Голос совести в душе кремлевской жены, не желающей думать одно, а делать другое. Вылет из золотой клетки Кремля на простор бессмертия.

Психология самоубийцы всегда будет волновать оставшихся на земле. Попытки анализа мало что дают. Есть лишь одно сходное во всех случаях обстоятельство: самоубийца до последней минуты не уверен, что поступит именно так.

Останься Вероника Полонская с Маяковским, он не застрелился бы?

Помирись Марина Цветаева с сыном до его выхода из дому, она не повесилась бы?

Войди Сталин с нежными словами и Аллилуева была бы жива?

Если это самоубийство…

Ее уход из жизни развязал ему руки. Многие гадают и предполагают: не уйди она сама, он ликвидировал бы ее вместе с другими «врагами народа»?!

Думаю иначе.

ОНА СОВЕРШИЛА БЫ СВОЮ ВЕНДЕТТУ, И ЕГО НАШЛИ БЫ ОКРОВАВЛЕННЫМ В ВАННЕ.

Шарлота Корде, не сотворившая своего поступка?

А если бы она убила его, где были бы мы теперь?

Подробнее о «Соло на клавиатуре»

Только для привлекательных. Вы же таки!

Круглосуточная трансляция из офиса «Эргосоло»

Круглосуточно мы рассказываем о себе. Разговор ведут сотрудники нашей фирмы и гости. На вопросы отвечает и Владимир Шахиджанян.

Как научиться быстро печатать?

Обучение скоростной машинописи за 3 дня! Индивидуальный подход, удобный график.

Аудиокнига «Учимся говорить публично»

Послушайте фрагменты готовящейся к выпуску аудиокниги и оставьте отзыв. «Кремлёвские жёны» (Васильева Л.Н.)

Человек вождя, или Коллонтай на дыбе времени

* 1 * 2

Человек вождя, или Коллонтай на дыбе времени

9 марта 1952 года в Москве

в квартире № 149 одного из привилегированных домов в начале Ленинского проспекта скончалась восьмидесятилетняя женщина. Худенькое, сморщенное тело, давно потерявшее способность двигаться, вынесли на руках дюжие мужики. Хоронили ее пышно, вспоминая поистине замечательную жизнь. Сталин прислал венок. Вещи, документы и дневники разобрали родственники, ближайшие друзья и помощники. Перелистнулась страница истории, легла в общую массу огромного тома XX века.

Квартира пустовала недолго. В нее въехала молодая пара: сын члена правительства Лазаря Кагановича Юрий с женой Серафимой. Сделали ремонт. Дух прежней жительницы быстро выветрился.

Коллонтай… Коло, коло, коло, коло — нтай, тай, тай! тай! Звон колокола и звук тонкого колокольчика, соединяясь, дают мощное и нежное звучание. Звук, явившись после звона, смягчает тональность слова. Мужское начало, споткнувшись о согласный «н», как бы дает дорогу женскому, не претендуя на возврат.

Если бы она оставила себе когда-то девичью фамилию, то и в ней, хотя в меньшей степени, мужской звон, споткнувшись, сменялся бы женским звуком: Домонтович… Домон, домон, домон, тович, ович, ович, ович.

Знаки судьбы или занимательная ономастика?

Жила-была прелестная девушка Шурочка, генеральская дочка, так позднее охарактеризовавшая себя: «Смолоду рвалась куда-то, искала чего-то нового: не того благополучия, как у сестер. И ненавидела несправедливость и нетерпимость. Всегда-то я шагала через препятствия. Смолоду была „мятежной“. Никогда не останавливалась перед тем, как на это посмотрят „другие“, что скажут. Не боялась ни горя, ни трудностей. Как-то не считалась с этим. И опасности не пугали. Захочу — добьюсь. И все тут, и достигала. Рвалась куда-то в будущее. Не успокаивалась ни в работе, ни в любви. Все-то мне мало было».

Вышла замуж Шурочка Домонтович по горячей любви, отвергнув ухаживания генерала Тутомлина, адъютанта императора Александра III, за бедного офицера Владимира Коллонтая, родила сына и через несколько лет ушла не к другому, а вослед волне нараставших в России революционных настроений.

Этот путь типичен и, с некоторыми разночтениями, похож на путь Инессы Арманд: сильная женщина конца XIX — начала XX века из богатой или знатной семьи ищет себя не в домашнем уюте, а в борьбе за дело рабочего класса, к которому не имеет никакого отношения, смело подчиняет женские интересы мужским, революционным стремлениям и работает на них со всей энергией и страстью.

Расставшись с мужем, Александра Коллонтай живет за границей, в Швейцарии и Германии, изучает марксизм, который и приводит ее в партию социал-демократов. Много пишет о Финляндии — по материнской линии Александра Михайловна имеет финскую кровь. Знакомится с Плехановым, Розой Люксембург. В дни революции 1905 года Коллонтай в России встречается с Лениным, Крупской, Сталиным. Участницу демонстрации рабочих к Зимнему дворцу 9 января 1905 года Александру Коллонтай замечают все революционеры.

Ее высокое происхождение будоражит и восхищает беспородных большевиков: если такая женщина ушла от своего класса в наши ряды, значит, и другие, попроще, смогут принять идеи революции.

1908 год. Коллонтай готовит группу социал-демократов к Первому Всероссийскому женскому съезду. Ее цель — помочь женщинам, проснувшимся от вековой спячки, занять достойное место в обществе. Она борется с «равноправками» — членами женских организаций, связанных с кадетами: Паниной, Тырковой, Милюковой, другими. Призывает бойкотировать объединительные идеи «равноправок», стремящихся увидеть идентичность женской судьбы во всех слоях общества от низших до высших, желающих заявить миру об общеженском стремлении выйти на уровни управления обществом в своей исконной роли хозяек большого российского дома. Идеи «равноправок» выглядят утопично утверждением общих проблем у госпожи и служанки.

Александра Коллонтай готовится выставить на съезде против «равноправок» проблему участия женщин в классовой борьбе, но в ночь с 13 на 14 декабря она вынуждена бежать из России от преследования полиции.

На станции Вержболово под Петербургом, ожидая окончания проверки документов, закутанная в шубу Александра Коллонтай, забыв о женской борьбе, охвачена единственной мыслью: удастся или не удастся ускользнуть? Удается.

День ее побега, совпавший с памятной датой восстания декабристов на Сенатской площади, становится, без ее участия, днем победы взглядов Коллонтай: доклад Александры Михайловны зачитывает на съезде одна из ее соратниц, Варвара Волкова, и утопии «равноправок» разбиваются о железную логику сторонниц пролетарской революции.

В эмиграции Коллонтай посещает почти все страны Европы, дважды путешествует в Америку, где вместе с Уильямом Хейвудом — организатором американского профсоюзного объединения «Индустриальные рабочие мира» — участвует в митингах и собраниях. О ней пишут газеты Америки: «Коллонтай зажгла всех своим воодушевляющим пафосом, своей неуемной энергией, своей беспредельной страстностью. Когда она умолкает, раздаются такие бурные аплодисменты, что, кажется, рухнет сам царский трон».

В спорах между большевиками и меньшевиками она далеко не во всем соглашается с Лениным. Он для нее слишком категоричен и резок. В годы Первой мировой войны Коллонтай решительно идет против ленинского лозунга превращения войны империалистической в войну гражданскую: «Сейчас надо иметь конкретный, для всех близкий лозунг, и этим лозунгом может служить борьба за мир… А что может лучше объединить сейчас пролетариат всех стран, как не призыв: война — войне?»