мне сказать для разнообразия, чего ты хочешь больше.
Лейла смотрит на меня умоляющими глазами и, я понимаю, что это слишком для нее. Не все и сразу, понял. Значит, в другой раз.
Ласкаю ее так, как она любит, как люблю я сам – жадно, ненасытно, местами грубо. Она еле слышно стонет каждый раз, когда я кусаю ее нежную грудь или когда с силой всасываю в рот соски, наслаждаясь пошлыми звуками, которые издаю при этом. Скоро ее кожа уже блестит от моей слюны, а соски покрасневшие и сморщенные до состояния тугих камушков. Плоский живот вздрагивает от возбуждения и когда я начинаю целовать его, обводя языком пупок и чувствительную кожу вокруг него, дрожит от напряжения.
Обычно Лейла останавливает меня, когда я дохожу до лобка, но сегодня этого не будет. Я не позволю.
Берусь за резинку ее тонких трусиков, чтобы избавиться от них, но моя непослушная женушка стискивает бедра, мешая мне.
– И как это называется? – напускаюсь на нее. – Какая же ты вредина, Ляля!
Она молчит, но закрывает глаза предплечьем и расслабляется, позволяя мне раздвинуть ее бедра и увидеть мокрое пятнышко на ластовице розовых трусиков. Стягиваю их вниз по ее ногам, попутно жадно выцеловывая бедра. Какая же она аппетитная, везде! Невозможно оторваться.
Двигаюсь вверх по бедрам, одаривая их поцелуями-укусами, а достигнув ее влажной розовой киски, зарываюсь туда всем лицом, наслаждаясь запахом своей женщины. Пока цепкие пальчики не вцепляются в мой скальп, пытаясь отодрать кожу.
– Я еще не готова! – панически останавливает меня Ляля, вцепившись в волосы.
– Ты никогда не будешь готова, – говорю ей, отводя ее руки в сторону и наклоняясь к манящей меня, влажной плоти.
Развожу языком нежные губки и понимаю, что дурею от ее вкуса не меньше, чем от запаха. Блядь, каким же я был ослом, что терпел так долго!
Никогда не ласкал таким образом своих бывших давалок, но с Лялей мечтал об этом с самого начала. Не знаю, как именно нужно это делать, но полагаюсь на знания женской анатомии и свое неуемное любопытство, обводя языком каждую складочку, напряженный клитор, который с энтузиазмом сосу, впервые слыша настолько громкие стоны своей жены, и толкаясь внутрь тугой дырочки, в которой слишком давно не находил освобождение. Она сжимает мой язык, орошая новой порцией влаги, и когда я возвращаюсь к клитору, цепляется за мои волосы, жалобно хныча и напрягая бедра.
– Тимууур… – вырывается из горла Лейлы гортанный стон и он настолько пошлый, что у меня сжимаются яйца.
Ох, черт, так и кончить недолго! Не могу вспомнить, когда был настолько сильно заведен.
Отрываюсь от нее, вытирая лицо рукой, и спускаю боксеры, ложась на Лялю и переворачивая нас, чтобы она была сверху.
– Что..? – теряется она, держась за мои плечи.
– Садись. Вот так, – показываю ей, заставляя оседлать мой живот.
Приподнимаю за узкую талию и опускаю на член одним длинным глубоким толчком, отчего ее глаза широко распахиваются, а рот округляется в шокированном вздохе:
– Ах…
Замираю, чтобы тут же позорно не спустить, потому что она сжимает меня, словно тисками, в плену своей теплой мокренькой пещерки, ерзая на моих бедрах в попытке приподняться и уменьшить давление.
– Тимур, – жалобно хнычет, царапая мои руки и я делаю пробный толчок, дурея от вида покачивающейся перед моим лицом груди.
Наклоняю ее ближе, приподнимаясь, чтобы поймать ртом маленький сосок и она стонет от нового угла проникновения.
Охренеть, я словно во сне! В самом прекрасном сне, потому что Ляля позволяет трахать себя так, как я хочу, еще и стонет при этом так, словно умирает от желания.
Жадно целую и сосу ее грудь, крепко держа за попку и насаживая на член, пока она не начинается сжиматься вокруг меня, со сдавленным криком кончая и утягивая меня за собой. Изливаюсь в нее бешеными толчками, чувствуя, что сердце вот-вот остановится, и валюсь на спину, укрытым ее теплым, мягким телом.
«Моя маленькая совершенная женщина» – мелькает в голове приятная мысль, когда отдышавшись, я вожу руками по ее изгибам, не позволяя отстраниться от себя, и мечтаю провести в этой кровати весь следующий год, чтобы нагнать то, что мы пропустили по собственной глупости.
Глава 24
Полгода спустя
Я как раз собираюсь выходить из офиса, когда мне звонит Карим. В последнее время мы не часто общаемся, так как он получил повышение и стал еще более занятым, трудяга.
– Давно не слышал тебя, брат. Как дела?
– Спасибо, все хорошо. Как сам? – спрашивает он.
– Как всегда в работе. Хотел как раз выйти из офиса, поужинать. Лейла после практики поехала к своим.
– Она отлично окончила учебный год, – говорит Карим. – У тебя способная жена, постоянно ставлю ее в пример сестре, а то Милана все надеется, что брат закроет ей сессию через связи.
– Не могу ее винить, – усмехаюсь в трубку.
Карим, как и моя Ляля, очень принципиальный. Все сам, да сам.
– Тимур, ты не против, если я к тебе присоединюсь за ужином? – наконец, переходит он к делу. – Разговор один есть.
– Конечно, – отвечаю, заинтригованный, о чем же он хочет поговорить и называю адрес ресторана.
Мы встречаемся через сорок минут и после обсуждения общих вопросов, Карим переходит к делу.
– Слушай, не подумай ничего такого, брат, но через месяц Лейла вернется к учебе и я предлагаю перевести ее на заочный. Третий курс, думаю, уже можно выходить на работу. Она очень умная, так что спокойно окончит заочно, еще и опыт работы наберет к выпуску.
Меня, честно говоря, удивляет его предложение. Явно что-то не так, раз Карим вообще завел эту тему. Он всегда сам был руками и ногами за очное обучение, утверждая, что студентам необходимы эти годы в университете, прежде чем их выбросят во взрослую жизнь, где приходится вкалывать от девяти до шести.
– В чем причина такого предложения, Карим? У Лейлы неприятности?
– Можно сказать и так, – вздыхает друг. – Но