оговорки, как «я женюсь на тебе, если ты будешь воздерживаться от рождения детей», естественно, были направлены против сущности брака и не могли рассматриваться в качестве выражения намерений сторон связать себя брачным союзом. В то же время оговорки, не направленные против сущности брака, могли быть проигнорированы, хотя вопрос об отнесении оговорки к одной или другой группе, в свою очередь, был непрост, и его решение зависело в том числе и от доктринальных взглядов на институт брака – что составляло его сущность? Папа Александр III, рассматривая казус, в котором мужчина давал женщине брачное согласие при условии, что она ему хорошо заплатит, исходил из того, что такая клятва не порождает брачных последствий. Но как быть, например, с согласием, обусловленным внешней привлекательностью невесты («я женюсь на тебе, пока ты будешь красива») – различные школы канонистов могли наделить такую оговорку различными юридическими последствиями, например, в свете конструкции «брачной привлекательности», которая занимала достойное место в рассуждениях ряда специалистов.
В любом случае, независимо от «классификации» брачной оговорки, лишение брачного согласия юридических (брачных) последствий являлось практически невозможным, если вслед за таким неполноценным согласием последовало фактическое сожительство.
Препятствия к заключению брака. Средневековому Западному каноническому праву известны два рода препятствий к заключению брака – импедименты и дирименты (impedimenta et dirimenta). Разница между ними состояла в следующем. Импедименты, хотя и являлись препятствиями к заключению брака, тем не менее не аннулировали брак, совершенный при наличии импедиментов (например, когда об импедименте стало известно впоследствии). Напротив, если имело место препятствие в виде диримента, то брак подлежал аннулированию.
По другой классификации, препятствия к заключению брака подразделялись на препятствия, исходящие из естественного права, и препятствия, исходящие из человеческих установлений.
Каноническое право подтвердило характерное для всех правовых систем препятствие к заключению брака – кровное родство. Западная традиция воспрещала брак между лицами, находящимися в четвертой степени родства. Исключение делалось для язычников, заключивших такой брак до принятия ими христианства – после принятия ими христианства они не разделялись.
Другим препятствием к заключения брака служила умалишенность – поскольку брак был не возможен без брачного согласия, то не могло быть брака между лицами, которые в силу такой болезни не могли дать брачное согласие{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.I, c.xxiv.}.
Западная традиция в числе препятствий к заключению брака выработала препятствие публичной благопристойности. Оно могло трактоваться достаточно широко – это и запрещение браков между родственниками (пусть не в запрещенной степени родства, но в степени, которая могла считаться предосудительной по обычаям данной местности), и запрещение вступления в брак в период действия sponsalia de praesenti, и др.
К препятствиям общественной нравственности примыкают криминальные препятствия, суть которых в запрещении брака между лицами, обвиненными в неканонических взаимоотношениях полов. Так, традиционно каноническое право относилось отрицательно к возможности заключения брака между лицами, виновными в прелюбодеянии, хотя Западная традиция и обнаруживает в ряде случаев признаки смягчения такого подхода в сравнении с древним каноническим правом.
По общему правилу прелюбодеяние исключало возможность последующего заключения брака между любовниками. Категоричность такого подхода можно проиллюстрировать следующим казусом. Вследствие измены муж и жена были разделены друг от друга. В течение последовавшего времени муж в течение двенадцати лет сожительствовал с другой женщиной, что повлекло за собой рождение многочисленного потомства. После смерти первой жены сожители решили оформить брак по церковным правилам, полагаясь на то, что смерть супруга освобождает от брачных уз и переживший супруг получает право на заключение второго брака. Однако это оказалось невозможным в данном случае по причине «загрязнения прелюбодеянием» – смерть супруги действительно предоставляла возможность мужу вступить в новый брак, но только не с женщиной, с которой он сожительствовал в прелюбодеянии. В рассмотренном случае факт длительного сожительства и рождение детей с сожительницей рассматривались не как аргумент в пользу заключения брака, а как отягчающее вину обстоятельство{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.VII, c.iv,v.}.
В качестве препятствия к заключению брака каноническое право рассматривало и импотенцию, давая, впрочем, неоднозначную трактовку юридическим последствиям данной болезни. Римская Церковь отдавала предпочтение сожительству «подобно брату и сестре», но ей приходилось мириться с тем, что обычаи и светские законы в Западной Европе во многих случаях рассматривали импотенцию как непреодолимое условие аннулирования брака.
Западная традиция выработала ряд правил, которые должны быть соблюдены, чтобы последовало аннулирование брака по причине импотенции, равно как и правила, воспрещавшие аннулирование брака, несмотря на импотенцию. Так, в случае сознательного брака с импотентом развод не допускался{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.XV, c.iv.}. Чтобы создать возможность аннулирования брака, импотенция должна быть постоянной и неизлечимой{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.XV, c.iii.}. Импотенция должна быть доказанной, и каноническое право отдавало предпочтение показаниям мужа в случае расхождения показаний мужа и жены. При этом устанавливались определенные гарантии против злоупотребления мужем своим процессуальным преимуществом. Например, одна из декреталий, рассматривает казус, при котором муж, поклявшийся в импотенции, после аннулирования брака вступил в брак с другой женщиной – второй брак был признан недействительным и восстановлен первый{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.XV, c.i.}. В случае сомнения в импотенции супруги обязывались прожить вместе не менее трех лет, и аннулирование брака было возможно, если по истечении этого срока они оба клятвенно подтверждали наличие импотенции.
Западная традиция (причем даже более категорично, чем Восточная) подтверждает ряд препятствий к заключению брака, имеющих церковное происхождение. В их числе – принадлежность к церковной иерархии (подробнее об этом в главе о правовом регулировании церковной иерархии), публичная клятва целомудрия (в отличие от частной клятвы, которая носила характер импедимента, но не диримента) и ряд других.
Проблема незаконнорожденных детей. Установив правила, исключающие возможность заключения брака при определенных обстоятельствах между лицами, фактически сожительствующими, каноническое право столкнулось в весьма серьезной проблемой – проблемой статуса рожденных в таком сожительстве детей. Основополагающим в этом вопросе был принцип, согласно которому статус детей следует за статусом их родителей. Законность брака влекла за собой и законнорожденность детей, это правило действовало и для второго брака. Дети, рожденные вне брака, рассматривались в качестве незаконнорожденных.
Западная традиция выделяет две категории незаконнорожденных детей – naturales и spurii. Разница между ними состояла в возможности последующей легитимации: первые могли приобрести статус законнорожденных детей, в отношении второй категории такая возможность исключалась.
В свою очередь, возможность такой легитимации ставилась в зависимость от возможности легитимации внебрачных отношений родителей. Если внебрачные отношения родителей могли быть преобразованы в канонический брак, то дети становились законнорожденными. Если же характер внебрачных отношений родителей исключал возможность канонического брака (например, сожительство в адюльтере), то становилась невозможной и легитимация рожденного в таком сожительстве потомства.
Впоследствии канонические возможности легитимации были расширены: Папа Иннокентий III установил правило, согласно которому на