Читать интересную книгу Пятнадцатый камень сада Рёандзи - В. Цветов

Известно, что проповедь тем действеннее, чем глубже вера самого проповедника. Потому-то и добиваются в школе от слушателей не простого заучивания постулатов Мацуситы, а проникновения в их суть. Когда придет для слушателей время убеждать других в истинности этих постулатов, то лидеры XXI века должны уметь делать это с наибольшим эффектом.

Однако идейной подготовки к выполнению роли лидера мало, чтобы успешно управлять министерством или корпорацией. Нужны профессиональные знания. Какие прежде всего? Ректор Ютака Хисакадо дал мне прослушать записанную на магнитофон лекцию по менеджменту, с которой непременно знакомят новичков в школе.

"Может ли директор завода стать со временем президентом фирмы? - доносился из динамика ровный голос лектора.- Может. И вероятно, фирма будет успешно решать многие технологические проблемы. Может ли глава финансового департамента стать со временем президентом фирмы? Может. И вероятно, фирма будет на хорошем счету у банков и ей никто не откажет в кредитах. Может ли глава департамента реализации готовой продукции стать со временем президентом фирмы? - голос из динамика звучал по-прежнему бесстрастно и ровно.- Может. И вероятно, фирма будет быстро завоевывать рынки. Но кем должен быть президент до назначения на этот пост, чтобы фирма достигла успеха и в технологии, и в финансах, и в реализации? - в голосе появилась приподнятость, и после паузы, настраивавшей на повышенное внимание к тому, что прозвучит дальше, он торжественно произнес: - Чтобы фирма процветала во всех областях, президент до того, как занять свой пост, должен достаточно долго поработать администратором, ведающим организацией совместной деятельности людей, и накопить опыт налаживания человеческих отношений. В этом случае он подберет нужных для фирмы работников и наилучшим образом подвигнет их эффективно трудиться". Естественно, следующий мой вопрос к ректору был таким: "Что это за наилучший способ, побуждающий людей эффективно трудиться, и обучают ли ему слушателей?"

- Конечно, обучают,- сказал Хисакадо. Он привел меня в школьную библиотеку и показал длинный ряд стеллажей с магнитофонными кассетами.- Здесь записаны лекции, прочитанные в школе на эту тему,- пояснил ректор.

Со стеллажа, где, судя по прикрепленной к нему карточке, хранились лекций по учебному курсу "Какой быть промышленной компании", я снял одну из кассет и поставил на магнитофон. Уже после первых слов лектора - им оказался сам Коносукэ Мацусита - мне сделалось ясно: учащимся школы внушают, что наилучший способ побудить персонал продуктивно и высококачественно трудиться - это создать на предприятии, в учреждении, в конторе обстановку земледельческой общины.

"На менеджеров возложена обязанность создавать условия, в которых люди могли бы наслаждаться общинной жизнью". В очередной раз обстоятельства заставили меня вспомнить высказывание судостроительного "короля" Исаму Ямаситы и его заповедь: "Прежде всего мы, менеджеры, несем ответственность за сохранение общинной жизни".

Для людей труда, для персонала, но не для лидеров, которые намерены руководить Японией в XXI веке, уготованы общинные порядки, рождающие холопство и растаптывающие личность, словом, плодящие манкуртов. У пестуемой в "Школе государственного управления и промышленного менеджмента имени Коносукэ Мацуситы" элиты - предназначенность мыслить, созидать, предвидеть, а также поворачивать в нужном ей, элите, направлении усилия манкуртов.

И еще. Учащиеся школы, интервью у которых мне было разрешено взять, вполне созрели, чтобы еще раз попытаться создать так называемую "великую восточноазиатскую сферу сопроцветания", как именовала старая военщина японскую колониальную империю. Только границы новой "сферы сопроцветания" мыслятся несравненно шире, чем прежней. Учащиеся не могут не знать, к чему это однажды привело страну. Однако понимают ли они суть преподанного милитаристской Японии урока? Сдается, что не понимают.

Глава седьмая, рассказывающая о вежливости, которую можно измерить конкретными цифрами

Рассказывают, что, когда передовые отряды кочевников под предводительством хана Хубилая высадились на острове Кюсю, навстречу им выехали японские рыцари и, прежде чем вступить в схватку, стали торжественно и длинно представляться врагам. Дикие кочевники опешили от велеречивого многословия, но поскольку этикету обучены не были и о вежливости понятия не имели, то быстро пришли в себя и обрушились на рыцарей, так и не назвавшись и не соблюдя норм куртуазности.

"Японская вежливость имеет глубочайшие корни в истории народа. Она - неотъемлемая и прекрасная сторона японского характера",- писал признанный на рубеже прошлого и нынешнего столетий японовед американец Лафкадио Херн. Плененный японской экзотикой, этот американец, вероятно, и создал стереотип, который оказался столь же живучим, как и предание о схватке японских рыцарей с кочевниками, приплывшими с материка.

Хочешь того или нет, но, делая первые шаги по японской земле, действительно приходишь к мысли: не измена ли здравому смыслу неверие в легенду о необыкновенной японской вежливости?

Иммиграционные чиновники, выполняющие в аэропорту роль пограничной стражи, с улыбкой и почти незаметно сверяют фотографии в паспортах с физиономиями владельцев документов и с пожеланием счастливого пребывания в Японии ставят штемпели на въездных визах.

На стоянке такси начинаешь вдруг думать, что сидящие за рулем люди в белых рубашках с галстуками и в белых очень чистых перчатках прознали откуда-то о моем прилете и предвкушают наслаждение от езды со мной от аэропорта до Токио.

В городе Акита в маленькой старой гостинице меня приветствовал, наверное, весь персонал во главе с хозяином. Едва я раздвинул стеклянные двери, как пять женщин в кимоно и мужчина в брюках опустились на колени и склонились в глубоком поклоне. В столичных отелях-небоскребах служащие на колени не опускаются, но менее предупредительными и вежливыми от этого не становятся.

В метро человек подошел к кассовому автомату, опустил в щель деньги, получил билет и низко поклонился автомату:

- Домо аригато годзаимасита - "большое спасибо за билет, который вы соблаговолили мне продать…"

Оживленный перекресток в центре Токио. На пешеходной дорожке на середине проезжей части улицы встретились две очень пожилые женщины. Наверное, они давно не виделись, потому что не ограничились приветственными кивками, а словно ваньки-встаньки принялись синхронно отвешивать друг другу поклоны. Красный свет на светофоре сменился зеленым. Автомашины готовы были сорваться с места. Они засигналили старушкам, но те никак не могли завершить ритуал вежливости.

В шикарном универмаге и в лавочке величиной с прилавок в универмаге, в ресторане с облаченным во фрак метрдотелем и в кафе, в котором хозяин выступает одновременно поваром, официантом и кассиром, первое, что слышишь: "Ирассяй масэ!" - "Добро пожаловать!" - в хоровом или сольном исполнении, в зависимости от численности персонала. И это не просто обязательная фраза, наподобие пожелания "доброго утра", которое мы говорим даже тогда, когда идет дождь.

Можно понять авторов, самозабвенно описывающих японский сервис и способствующих тем самым распространению мифа о необыкновенной японской вежливости, если случай, о котором поведал один из американских журналистов, не исключение, а довольно распространенное правило. Журналист этот обедал в ресторане в курортном городке. Проходившая мимо журналиста официантка споткнулась и опрокинула тарелку с японской лапшой ему на брюки. Разумеется, брюки были немедленно приведены в порядок, насколько это возможно при помощи салфеток. Журналист, отобедав, расплатился и направился к выходу из зала. У дверей его ожидали метрдотель и несколько официанток, выстроившихся в шеренгу. Они дружно кланялись и хором просили прощения за неловкость своей подруги. Метрдотель проводил журналиста до лифта и, снова низко поклонившись, попросил у журналиста визитную карточку с домашним адресом. Вечером менеджер ресторана с двумя помощниками явился к журналисту домой и, извинившись в очередной раз, вручил коробку, красиво, словно рождественский подарок, перевязанную красной лентой.

В квартире, расположенной над помещением корпункта Советского телевидения, в течение двух дней стучали молотки, визжала электродрель. Там шел капитальный ремонт. Когда он закончился, в корпункт пришел старший над рабочими, ремонтировавшими квартиру. Самыми изысканными фразами он выразил сожаление по поводу того, что шум нарушал мой покой, и преподнес сувенир - большую деревянную куклу "кокэси".

Менеджер ресторана, истово искупавший грех своей официантки, мог, естественно, смириться с потерей одного клиента, если бы американец слишком расстроился из-за испорченных брюк. Но менеджер совсем не желал, чтобы о плохой работе служащих ресторана услышали от американца другие люди и перестали в ресторан ходить. Благодаря подарку было приобретено расположение пострадавшего клиента, который теперь станет отзываться о ресторане пусть не с похвалой, а, по крайней мере, с доброй иронией. Что касается ремонтников, подаривших мне произведение народного творчества, то конечно же не сожаление о причиненном беспокойстве толкнуло на проявление учтивости. Они хотели видеть меня в числе своих клиентов и, не без основания, полагали, что, когда возникнет потребность в ремонте, я непременно вспомню о них.