Разговоры его часто наполняли душу мою страхом. Намеки его на грозившую опасность сначала расстраивали меня, но со временем я привыкла к ним и смотрела на них, как на болезненное проявление переутомленного ума.
Путешествие наше, наконец, пришло к концу, и мы достигли места назначения. Когда мы высадились на берег, глазам моим представилась такая необыкновенная картина, что мне показалось, будто бы я перенеслась в какой-то новый, неведомый мир. Удивительная роскошь растительности, доселе еще не виданная мною, оригинальная архитектура зданий и странный облик туземцев, — все это возбуждало во мне изумление.
Муж мой деятельно принялся за изучение туземного языка. Я же внимательно приглядывалась к обычаям и привычкам дикарей.
Как только я научилась немного понимать их, я постаралась подружиться с женщинами, преимущественно с женами вождей. Сначала они относились ко мне с некоторым недоверием и любопытством, но я настойчиво старалась достигнуть своей цели, и мне удалось установить со многими из них хорошие отношения.
Им было чуждо все, что в культурных странах считается необходимым знанием. Они блуждали в потемках. Религия их выражалась грубым и бессмысленным идолопоклонством. Я пыталась дать им понятие о более возвышенных истинах и приготовить их к восприятию тайн нашей святой религии, но большая часть из них, казалось, совершенно была не способна понять меня.
Тем не менее я продолжала свой благочестивый труд. Я старалась им быть полезной, чем могла, ходила за больными, делала подарки здоровым и вообще обращалась с ними по возможности добро и ласково, стараясь смягчить их дикие нравы. Однажды мне удалось оказать услугу молодой девушке лет двенадцати. Она была младшей сестрой жены одного из главных вождей. Звали ее Гулу. Она вывихнула себе ногу и очень страдала. Я употребила нужные средства и быстро помогла ей, после чего она сильно привязалась ко мне. Убедившись в ее доброте и природной ласковости, я решила воспользоваться произведенным на нее впечатлением. Муж мой тем временем прилагал все свои знания медицины и ремесленных работ к тому, чтобы расположить к себе мужскую часть населения. Он старался улучшить их быт, внести некоторые усовершенствования в их систему земледелия и вообще ознакомить их с удобствами цивилизации. Он выстроил себе дом, развел сад, обработал участок земли и, таким образом, старался наглядно доказать им преимущества культуры. Дикари выражали свое изумление, но продолжали делать по-своему. Ему удалось справиться с несколькими случаями лихорадки и поранений, и он заслужил себе этим громкую славу врача. Многие вожди присылали за ним, когда заболевал кто-нибудь из членов их семьи, и лечение его было настолько удачно, что вскоре он составил себе между туземцами репутацию человека, достойного всякого уважения и почестей.
Однажды самому королю пришлось прибегнуть к его помощи. Он заболел чем-то вроде колик, от которых туземные врачи не могли вылечить его. Муж мой дал ему лекарство и остался при его величестве до тех пор, пока оно не произвело желаемого действия. Король совершенно выздоровел, что вызвало глубокое изумление среди его придворных.
Мужу моему приказано было дать то же лекарство каждому из членов королевского двора, начиная с самой королевы и кончая самым незначительным из служителей. Он удовлетворил всех, дав каждому по небольшой дозе лекарства, которое не могло им повредить, и все они уверяли, что чувствуют себя гораздо лучше.
ГЛАВА XXXVIII
Репутация моего мужа так прочно установилась, что малейшая просьба его немедленно приводилась в исполнение. Он пожелал, чтобы ему присылали детей на обучение. Туземцы охотно согласились на это, и мы открыли совместную для мальчиков и девочек школу. Видя, что учение идет успешно, мы вскоре приступили к тому, что составляло главную нашу задачу, а именно — к проповеди христианской религии. Мы старались обратить в нашу веру и взрослых, и детей. Труды наши не пропали даром. Туземцы выказывали большое желание слушать чудесные речи иноземца. Его вдохновенная проповедь и сила красноречия глубоко волновали его слушателей; они выражали свои чувства пронзительными криками и громкими возгласами удивления. Картина действительно была трогательная. Благородная фигура проповедника с лицом, озаренным огнем священного восторга, окружающая его толпа темнокожих дикарей, вооруженных копьями и палицами, их шумные возгласы и крики, — все это поразило бы зрение и взволновало душу каждого христианина. Когда же в первый раз в их присутствии было совершено таинство крещения, изумлению дикарей не было пределов. Первым членом нашей новой паствы была Гулу. Мне удалось настолько подчинить ее своему влиянию и так быстро ознакомить ее с правилами нашей веры, что она охотно согласилась бросить идолопоклонство и сделаться христианкой. После небольшой речи, обращенной к туземцам, которые огромной толпой собрались на берегу реки, мой муж свел молодую девушку по отлогому берегу реки и вошел с нею в воду по пояс.
Горячо помолившись о том, чтобы эта первая победа над злым духом была предвестником окончательного уничтожения идолопоклонства, он погрузил молодую девушку в воду и окрестил ее во имя Отца и Сына и Святого Духа. Во все время, пока продолжалась церемония, толпа благоговейно молчала, но по окончании ее дикари разразились громкими криками и двинулись навстречу новообращенной и моего мужа, которые выходили из воды. Они махали над ними ветвями, пели и плясали и вообще находились в состоянии какого-то восторга, близкого к исступлению.
Нам, конечно, стоило немалого труда достичь таких результатов. Поведение наше вызывало сильное неудовольствие и сопротивление в значительной части туземцев. Наше неуважение к идолам возбуждало против нас тех из них, благополучие которых было связано с процветанием идолопоклонства.
Муж мой получил приказание явиться перед советом главных вождей, чтобы выслушать возводимые на него обвинения.
Закоренелые идолопоклонники издевались над ним и грозили ему местью богов за то, что он обманывает народ и обольщает его вымышленными сказками и чуждыми обычаями. Они всячески старались возбудить против нас судей, рисовали им страшную картину грозившей им гибели, если они не приговорят к смерти белого чужеземца-лгуна, который оскорбил их богов. В исступлении своем они предсказывали всякого рода бедствия для страны. Муж мой встал и начал свою защитительную речь.
Он обратился к судьям с описанием того Божества, которому поклонялся и кем созданы небо, звезды, горы, реки и моря, чей голос раздается в раскатах грома, а глаза сверкают тысячами молний. Он указал им на милосердие Божие к людям вообще и к ним самим в особенности. Разве он не создал их для того, чтобы наслаждаться чудной природой, окружающей их, и лицезреть красоту небес, откуда он смотрит на них? Затем он упомянул об идолах, которым они поклонялись, спрашивая их, чем могут служить им эти бесчувственные изваяния, и из чего они сделаны? В состоянии ли они приносить им вред или пользу? Он говорил о том добре, которое дано было ему принести им с помощью Всемогущего Бога, и обещал им бесчисленные благодеяния, если они откажутся от своих идолов и обратятся к истинному Богу.