Читать интересную книгу Приключения сестры милосердия (СИ) - Порохня Александр

— А как мы поедем?

— Через ворота прорываться будем. Убьют, так хоть попытаемся вырваться.

— Слушай, подожди, я отдышусь. Объясни, пожалуйста, где мы, и что тут происходит?

— Мы около атомной электростанции, это больница энергетиков.

— Вот как! А я-то, дура!.. И что же здесь делают? Пересадку органов?

— Не только. Любые операции, которые еще находятся в стадии эксперимента. Только экспериментируют на людях, а не на кроликах.

— Неужели такое возможно?!

— Еще как! Называется — как его — навации…

— Инновации?

— Вот-вот, инновации. У меня здесь сестра работала два года назад, вот также с кем-то схлестнулись, многих сотрудников положили, насмерть. Сказали, пожар в больнице был, в операционной кислород взорвался.

— А милиция?

— Милиция здесь вся купленная. И пожарники местные нужное заключение дали. Ты не вздумай соваться — вмиг повяжут, и обратно сюда привезут…

— Ты сказала, что это ты виновата в случившемся?

— Ну, я. Так получилось. Мне телохранитель одного пациента деньги хорошие заплатил, чтобы я присматривала за его боссом и ему сообщала, как и что.

— И?!

— Хозяин его умер сегодня ночью, а врачи скрыть хотели. А я телохранителю СМС отправила, вот перестрелка и началась.

— Вот оно что! Ладно, я вроде отдышалась, пошли, где машина?

Пригнувшись, мы тихонько начали пробираться вдоль забора. Внезапно я наткнулась на труп молодого человека в черном костюме. Он лежал на спине, сжимая пистолет в правой руке, на лбу зияла аккуратная черная дырочка.

— Подожди, я переоденусь.

Преодолевая отвращение, я стянула с покойника брюки и пиджак, сильно затянула ремень на талии. Подумав несколько мгновений, я потянулась взять из его руки пистолет, но, подумав, не стала этого делать, так как совершенно не помнила, как надо снимать оружие с предохранителя.

Шестерка, к которой мы подошли, вид имела весьма обшарпанный, но, как ни странно, завелась с пол-оборота. Я нацепила кепку, лежащую на заднем сиденье, и рванула с места в сторону больничных ворот. Шлагбаум был закрыт, но ворота открыты и рядом никого не было. Я протаранила со всего размаха полосатый шлагбаум, порадовавшись, что он здесь новомодный автоматический, сделанный из легкого сплава и выехала за пределы зловещей территории.

На асфальтовой дороге, по которой мы ехали, не было никакого движения, местность была пустынная, какие-то поля с небольшими перелесками.

— Ты говори, куда ехать, а то я не знаю здесь ничего. — В зеркало я попыталась разглядеть свою попутчицу, севшую на заднее сиденье.

— Езжай прямо, я тебе скажу когда, остановишься. Здесь пост ГАИ неподалеку, машину надо будет бросить, пойдем пешком.

— Далеко?

— Как получится. Километров пять, наверное, кругом будет.

— А в милицию точно нельзя?

— Ни в коем случае! По крайней мере, без меня. Ментов — ненавижу!

Я промолчала. Такая ненависть была характерна только для тех, кто уже однажды находился «в местах не столь отдаленных». Но говорить о моих личных жизненных предпочтениях сейчас явно не стоило.

Минут через пятнадцать из-под капота машины пошел пар. Я припарковалась на обочине. Похоже, таран шлагбаума старенькие «Жигули» не выдержали.

— Выходим, приехали! — скомандовала я.

— Только задремала…  — Откликнулась моя попутчица.

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Примерно. Бросаем машину, пошли пешком.

— Куда?

— Через поле, вон там поселок должен быть.

Начав движение в указанном направлении, я отметила, что, надев на себя костюмчик мертвеца, я поступила весьма осмотрительно: было довольно прохладно. Только ноги, обутые в больничные клеенчатые тапки не соответствовали начавшейся осени — облепленные грязью промокли сразу же и мешали быстро идти. Впрочем, моей спасительнице приходилось еще хуже — из подвала она сбежала в бязевом больничном костюмчике. Проклиная себя за добропорядочность, я остановилась, сняли с плеч пиджак, и протянула ей:

— Надевай, а то окоченеешь.

— Спасибо, вот ты добрая какая, а я ни за что бы тебе не отдала…

Судя по всему, мы, то ли заблудились в полях, окружавших больницу, то ли машина остановилась рано, далеко от поселка, но шли мы очень долго, и я уже думала, что придется ночевать на улице, когда впереди показался свет уличных фонарей, означавший цивилизацию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В этот момент меня переклинило. Ну не хотелось мне идти к этой полукриминальной личности домой, хоть тресни!

Я остановилась.

— Ты извини меня, пожалуйста, я сильно устала от всех событий. Ты иди домой, я дальше пойду одна.

— Ты смотри, у нас здесь райончик-то того…  Неблагополучный.

— Спасибо тебе. Я разыщу тебя при случае, отблагодарю. Иди домой, я сама по себе привыкла.

— Ну, как знаешь. Держи пиджак! Мне здесь рядом. Если передумаешь: Дорожная, дом восемь, вторая квартира. — Санитарка ни капельки не обиделась, даже вздохнула, мне кажется, с облегчением.

— Спасибо. — Я не стала отказываться, надела пиджак, и помахала рукой отходившей уже от меня женщине.

Когда моя спасительница отошла на приличное расстояние, я присела прямо на землю, и постаралась сосредоточиться.

Милиция все-таки мне казалась наилучшим укрытием. Ну не убьют меня, в самом деле, люди в погонах. Зато ночлег даже в условиях районного отделения представлялся мне весьма привлекательным вариантом. Кроме этого, сошлюсь на Дениса. Ну не посмеют они, даже если они все купленные, подругу майора милиции третировать! Приняв решение, я, насколько это было возможно, почистилась, и решительно зашагала в сторону поселка.

* * *

Сидя над телом умершего брата — Близнеца, он не испытывал никаких эмоций, кроме опустошения. Его сознание отказывалось признавать нелепую случайность, оборвавшую жизнь единственно дорогого для него человека. Дурочка в счет не шла, она была, скорее, напоминанием об их когда-то счастливой семье. А брат…  он всегда поддерживал его. Становился на его сторону, какие бы обстоятельства в их жизни не складывались. Оставшись без средств к существованию, они довольно быстро прибились к криминальной группировке, было не важно, что именно нужно делать, ведь за эту работу платили хорошие деньги. Начав с самых низов, практически с разбоев, они промышляли и заказными убийствами, и ограблениями. И всегда им сопутствовала удача. Ни разу не попав к ментам в лапы, они были уверены в собственной неуязвимости, и кто мог знать, что полулегальный бизнес по пересадке органов так нелепо закончится. А ведь они оба чувствовали неладное, когда им поручили вначале следить, а потом похитить ту медсестру из больницы. Брат тогда сказал ему: «Посмотри, какая пигалица. Неужели она может быть опасной для кого-то? Ну, повертится, ну, что-то узнает. Доказать ведь ничего нельзя, зачем же ее так сразу прессовать?» Но приказы начальства обсуждать было не принято, и они искали ее две недели, пока один из врачей не заметил в Центральной больнице похожую санитарку. И когда они приехали в общежитие, комендант все говорила, и говорила, не останавливаясь. И как ей эта новенькая не понравилась, ну что это за санитарка из области, которая не пьет и парней не водит. Пол моет в комнате сама и окна. А потом комендант их вызвала, и передала два тетрадных листка, исписанные наивным почти детским почерком. Им бы выкинуть эти листки, дуболомам, может, и помиловала бы судьба тогда брата. Но четкая криминальная иерархия не оставила им никакой возможности спасти девочку, похожую на воробушка. И вот сейчас все пошло прахом. Нюхом он чувствовал: конец шарашке настал, много лет все было шито-крыто, а сейчас все посыпалось. Перестрелка эта, конечно, случайность. Но брата не вернешь уже. Надо думать, что дальше делать и как жить дальше. Брат молчал, оставив его одного без совета и помощи. Где-то далеко, в мирной жизни ждала его возвращения дурочка, единственная его теперь кровиночка, беспомощная и убогая. От его решения зависела ее жизнь. И решение, которое он принял, было неожиданным только на первый взгляд.