Читать интересную книгу Клиент - Джон Гришэм

Стол для заседаний Роя снова был завален юридическими книгами и блокнотами. Уолли снял пиджак и галстук. По комнате везде стояли пустые чашки из-под кофе. Оба устали.

Закон был прост как апельсин: каждый гражданин обязан давать показания, если они могут помочь свершению правосудия. Кроме того, свидетель не освобождался от дачи показаний, если он боится, что ему или его семье грозит опасность. Так было сказано в законе, черным по белому, как говорится, высечено в камне. Никаких исключений. Никаких поправок. Никаких лазеек для перепуганных мальчишек. Рой и Уолли познакомились с десятками дел. Со многих сделали копии, подчеркнули нужные места и разложили на столе. Ребенку придется заговорить. Если суд по делам несовершеннолетних в Мемфисе не справится с этим, Фолтригг намеревался вызвать Марка Свея в Новый Орлеан, где он предстанет перед Большим жюри. Это напугает поганца и развяжет ему язык.

В комнату вошел Труманн со словами:

— Что-то вы, ребята, заработались.

Уолли Бокс оттолкнулся от стола, поднял руки вверх и с наслаждением потянулся.

— Ага, мы тут много чего переворошили, — устало сказал он, гордо показывая на груды книг и записей.

— Садитесь, — предложил Рой, указывая на стул. — Мы уже заканчиваем. — Он тоже потянулся, потом щелкнул костяшками пальцев. Ему нравилась его репутация работоголика, важной персоны, не боящейся работать целыми сутками, семейного человека, у которого на первом месте работа, а не жена и дети. Работа — это все. И его клиент — Соединенные Штаты Америки.

Труманн слышал это дерьмо про восемнадцатичасовой рабочий день уже семь лет. Любимая тема Фолтригга — он сам, долгие часы в офисе и привычка не спать. Юристы хвалятся своим недосыпанием, как почетным значком. Настоящие мужчины, способные работать круглосуточно.

— У меня идея, — возвестил Труманн, садясь за стол. — Вы говорили о слушании в Мемфисе завтра. В суде по делам несовершеннолетних.

— Мы подаем петицию, — поправил его Рой. — А когда будет назначено слушание, не знаю. Но мы попросим, чтобы поскорее.

— Угу, так вот, насчет идеи. Когда я сегодня отсюда уходил, я поговорил с К.О. Льюисом, первым заместителем Войлза.

— Я знаком с К.О., — перебил Фолтригг, как и ожидал Труманн. Он даже выдержал небольшую паузу, чтобы Фолтригг мог его перебить и просветить, насколько он близок с К.О., не мистером Льюисом, а именно с К.О.

— Правильно. Он сейчас на конференции в Сент-Луисе. Так он спрашивал о деле Бойетта, о Джероме Клиффорде и мальчишке. Я рассказал ему, что мы знаем. Он попросил звонить, если будет нужно. Сказал, что мистер Войлз требует ежедневных докладов.

— Мне все это известно.

— Верно. Ну и я подумал, Сент-Луис в часе лета от Мемфиса, так? Что, если мистер Льюис предстанет перед судьей в суде по делам несовершеннолетних в Мемфисе прямо с утра, когда мы будем подавать заявление, и немного с этим судьей поболтает и чуть-чуть поднадавит? Речь ведь идет о втором человеке в ФБР. Пусть скажет судье, что, по его мнению, мальчишка знает, где труп.

Фолтригг принялся одобрительно кивать. Когда Уолли это заметил, он тоже начал кивать, только в ускоренном темпе.

Труманн продолжал:

— И еще. Мы знаем, что Гронк в Мемфисе, и можно уверенно предположить, что он приехал туда не затем, чтобы навестить могилу Элвиса. Правильно? Его туда послал Мальданно. Значит, подумал я, если парнишка в опасности, то почему бы мистеру Льюису не объяснить судье, что в интересах ребенка будет взять его под стражу? Ну, понимаете, чтобы защитить?

— Мне нравится, — тихо заметил Фолтригг. Уолли тоже поддержал эту идею.

— Под давлением мальчишка расколется. Первым делом его возьмут под стражу по приказу суда по делам несовершеннолетних, как и в любом другом случае, и это напугает его до смерти. Может, и отрезвит его адвоката. Хорошо, если судья прикажет мальчишке говорить. Тут-то он и расколется, я думаю. Если нет, то тогда он проявит пренебрежение к суду, так? Что вы думаете?

— Да, тут явное пренебрежение, но нельзя предсказать, что в этой ситуации сделает судья.

— Верно. Поэтому мистер Льюис рассказывает судье о Гронке и его связях с мафией и что он приехал в город, чтобы, как мы считаем, разделаться с мальчишкой. Так или иначе мы добьемся, что мальчишку возьмут под стражу, подальше от его адвоката. От этой стервы.

Фолтригг пришел в возбуждение. Принялся писать что-то в блокноте. Уолли встал и начал задумчиво ходить по библиотеке с таким видом, как будто все сговорились заставить его принять судьбоносное решение.

Труманн мог позволить себе обзывать ее стервой здесь, в Новом Орлеане. Но он помнил о пленке. И был бы счастлив остаться в Новом Орлеане, подальше от нее. Пусть с Реджи в Мемфисе разбирается Мактьюн.

— Вы можете поймать К.О. по телефону? — спросил Фолтригг.

— Надеюсь. — Труманн вытащил из кармана клочок бумаги и принялся давить кнопки на аппарате.

Фолтригг отвел Уолли в угол, подальше от агента.

— Блестящая идея, — сказал Уолли. — Уверен, местный судья в суде по делам несовершеннолетних какой-нибудь старый пердун, который будет слушать К.О. с открытым ртом и сделает все, что тот скажет. Как вы думаете?

Труманн уже поймал мистера Льюиса по телефону. Фолтригг слушал Уолли и следил за ним.

— Возможно, но, несмотря на это, мы быстренько вытащим мальчишку в суд, и я уверен, что он сдастся. Если же нет, он окажется в изоляции, в нашем распоряжении и вдали от своего адвоката. Мне идея нравится.

Так они шептались, пока Труманн беседовал с К.О. Льюисом. Труманн кивнул им, жестом показал, что все в ажуре, и с широкой улыбкой положил трубку.

— Он согласен, — возвестил Труманн гордо. — Ранним рейсом вылетит в Мемфис и встретится с Финном. Там они договорятся с Ордом и все вместе навалятся на судью. — Довольный собой, он направился к ним. — Подумать только. С одной стороны — прокурор США, с другой — К.О. Льюис, а в середине Финк с утра раннего заявляются к судье, не успеет тот прийти в офис. Они быстренько заставят мальчишку разговориться.

Фолтригг коварно улыбнулся. Он обожал эти моменты, когда задействовалась вся сила федерального правительства и обрушивалась на маленьких, ничего не подозревающих людей. Вот так просто, один телефонный звонок, и второй по значимости человек в ФБР выходит на сцену.

— Может получиться, — сказал он своим помощникам.

— Очень даже может получиться.

* * *

Реджи листала толстую книгу в небольшом кабинете над гаражом при свете настольной лампы. Была уже полночь, но ей не спалось, поэтому она и сидела, свернувшись под пледом, и читала книгу под названием «Свидетель, отказавшийся говорить», которую разыскал Клинт. По сравнению со сводами законов она была довольно тонкой. Но основная мысль не вызывала сомнений: каждый свидетель обязан давать показания и помогать властям в расследовании преступления. Свидетель не может отказаться давать показания на том основании, что его жизни грозит опасность. Большинство случаев, описанных в книге, касалось организованной преступности. Создавалось впечатление, что мафии не нравились люди, выкладывающие все полиции, и она частенько угрожала их женам и детям. Неоднократно Верховный суд посылал жен и детей ко всем чертям. Свидетель должен говорить.

В какой-то момент в недалеком будущем Марка тоже заставят говорить. Фолтригг может обязать его предстать перед Большим жюри в Новом Орлеане. Разумеется, она тоже сможет присутствовать. Если Марк откажется говорить перед Большим жюри, быстро будет назначено слушание, и судья, ведущий дело, прикажет Марку отвечать на вопросы Фолтригга. Если он снова откажется, реакция суда будет суровой. Ни один судья не потерпит, чтобы его не слушались, а федеральные судьи особенно остро реагируют на подобное непослушание.

Есть разные места, куда можно засунуть одиннадцатилетнего ребенка, не угодившего Системе. На данный момент по меньшей мере двадцать ее клиентов разбросаны по разным заведениям в разных концах штата Теннесси. Старшему — шестнадцать. Все живут за высоким забором и под охраной. Раньше такие заведения называли трудовыми колониями, теперь — воспитательными учреждениями.

Если ему прикажут говорить, Марк обязательно взглянет на нее. И именно это не давало ей уснуть. Посоветовать ему открыть, где спрятан труп сенатора Бойетта, значило поставить под угрозу его безопасность. Равно как и его матери с братом. Не те они люди, чтобы мгновенно сняться с места. Рикки еще долгое время должен находиться в больнице. Любые меры в соответствии с программой защиты свидетелей придется отложить до его выздоровления. Дайанна будет изображать собой подсадную утку, если такая идея придет в голову Мальданно.

Было бы правильным, этичным и нравственным посоветовать ему все рассказать. И проще всего. Но вдруг с ним случится беда? Он на нее укажет пальцем. А если пострадают Рикки или Дайанна? Опять же она, адвокат, будет виновата.