ключевые должности родню, дав тем самым начало кумовству и преемственности власти. То есть, дети императора готовились стать императорами, а дети министра — министрами. В этом ключе их и воспитывали, подготавливая с раннего детства.
Нынешний император, и по совместительству мой отец, был суров, могуч и крайне амбициозен. Всей дипломатии он предпочитал сразу бить в морду, в одной руке держа маму, а во второй ракету «Малюта». Другие мамы тоже были отчаянными домохозяйками и имели четкие роли в семье и государстве. Так, моя мама отвечала за оборону и атаку, мама Вероника занималась политикой, а мама Ира была главным аналитиком семьи.
Ну, и всяких Романовых и Рюриковичей, так любимых многими авторами, у нас не было. Вместо Петра окно в Европу прорубил наш пра — и хрен знает, сколько раз пра, — Наум Первый, а потом сразу забил его досками и опутал цепями. Потому как нам там делать оказалось нечего, а вот оттуда полезла всякая прусская и нагловская нечисть, знающая, как нам надо жить, лучше нас.
Не было, кстати, в нашей истории и особых воин. Нет, мелкие стычки между государствами, делящими территорию, случались, но к нам никто не лез, потому как боялись.
По количеству магов мы были впереди планеты всей, а про оснащение армии и говорить нечего. В этом мире мы дружили с Китаем, они же империя Хань. Честно так дружили, без камня за пазухой. Еще были союзная империя Бахрат — в моем мире Индия, — которая подмяла под себя Пакистан, кусок Афганистана, весь Непал и Бирму. Теперь она засматривалась на Тайланд, но опасалась получить по щам от Ханьцев. С остальными странами мы были на короткой ноге и с приставленным к их голове пистолетом.
Оля, показывая и рассказывая мне все это, постоянно наклонялась надо мной, желая проверить, все ли я записал. При этом она прижималась ко мне грудью, обдавая легким запахом духов. В такие моменты я терял нить повествования и не помню, все ли я запомнил.
Потом мы сделали перерыв и пили чай, ведя великосветские беседы о погоде и урожае пшеницы, сплетничали о скандале с князем Юсуповым, которого застукали в постели с мужчиной. За это он подвергся общественному порицанию, был изгнан из рода и отправлен в ссылку. Казни, а за мужеложство у нас вешали, помогли избежать его многочисленные родственники, завалившие прошениями Его Императорское Величество, и отец-генерал, имевший множество заслуг перед короной.
Потом было продолжение лекции, где мы коснулись политической карты, и мне было по полочкам разложено, с кем мне стоит спать, а на кого даже смотреть нельзя. Выбор был велик, как и фоток в купальниках в рунете, но красивей сестер там не было, о чем я сразу и сообщил Оле.
За это был назван лучшим, получил порцию обнимашек и поцелуй в щеку. Разбудив во мне зверя, эта нахалка переключилась на магию, продолжая расхаживать передо мной, старательно виляя задом. Из-за этого сосредоточиться становилось всё трудней, и я уже не мог дождаться, когда же она уйдет, чтобы я мог вызвать служанку и снять напряжение. Терпеть сил оставалось все меньше и меньше.
— О чем ты думаешь? — остановилась она напротив меня в шаговой доступности.
— О тебе, — честно признался я.
— И какие мысли?
— В основном, пошлые.
— Все-таки ты невыносимо милый, -проворковала она, и телепортировавшись ко мне на колени, обдала шею горячим дыханием.
— Оль, а ответь мне на один вопрос, -пытаясь не дрожать крайне возбужденным телом, попытался отвлечься я, — а где вообще наша свита? Ну, там всякие дворяне, заглядывающие нам в рот и сопровождающие нас даже в туалет. Вон, помню, у какого-то монарха был даже личный вытиратель задницы. А что у нас?
— С чего ты взял, что у нас их нет? -поерзала она свой попкой, стараясь устроиться поудобней и старательно делая вид, что не замечает мою каменную духовность, упирающуюся в ее центр знаний. — У меня, как и у остальных сестер, есть свита. Просто сейчас мы не выходим в свет из-за последних событий, а в академии, за мной, как и за остальными, таскается целый табун.
— А что насчет меня?
— А вот у тебя с этим никак. Тебя вообще ничего, кроме тренировок, раньше не интересовало. Я вообще не узнаю тебя после твоего отравления. Раньше ты был нелюдим, угрюм и редко кого удостаивал общением. А сейчас я вижу перед собой совершенно другого человека.
— И какой тебе нравится больше? — по-хозяйски обнял я ее.
— Конечно, тот, что сейчас. За эти дни мы провели с тобой больше времени, чем за все остальное время. Ты стал другим, и это прекрасно. Я знаю, что магия меняет характер человека, и с тобой, скорее всего, произошло то же самое. И эти изменения заметили все и сочли их добрым знаком. По крайней мере, я теперь точно могу сказать, что у меня есть любимый и любящий меня брат.
— Ты даже не догадываешься, насколько любящий, — пробормотал я.
— Догадываюсь, — лукаво улыбнулась она, поерзав еще сильней.
— А-а-а… — начал я заикаться, отчаянно стараясь не сбиться с мысли, — а если я захочу набрать себе свиту, что для этого надо?
— Ничего особенного. Выбираешь кандидатов, сообщаешь их имена князю Ушакову, тот их проверяет и все. И если связей, порочащих их, нет, то дальше договариваешься сам. Но идиотов отказываться от возможности стать ближе к императорской фамилии не бывает. А что, появились кандидаты?
— Да рассматриваю одного парня — барон Пржевальский.
— Почему именно он?
— Да потому что он единственный извинился за инцидент с Потаповым, а после вообще предложил заменить меня собой на дуэли.
— Хорошо, мы проверим его. Секунду… — ее взгляд расфокусировался. — Готово, запрос я отправила. Думаю, в течении часа мы получим ответ.
— Если все в норме, то пусть он завтра присутствует на конференции. После нее я хочу с ним поговорить.
— Как прикажете, Ваше Высочество, -игриво куснула она меня за ухо.
— Оль, я вот все понимаю, кроме одного — что ты делаешь? Ты же понимаешь, что я не железный, что нахожусь на грани, что еще немного, и я наплюю на все ограничения и возьму тебя прямо тут!
— А если и понимаю, то что? —отстранившись, она посмотрела мне в глаза.
— То ты нарвалась! — попытался я схватить ее, но она