Читать интересную книгу На краю Вселенной - Игорь Марченко

— Хватит! К стене этих подонков…

— Встать! Руки на башню! — бесновались стражи, для ускорения пиная их под ребра.

— Тебя это тоже касается, — холодно бросил мне командир охранников.

Я молча встал.

Его лицо невозможно было разглядеть за бронированным стеклом красного шлема. Мощная фигура, распирающая броню штурмового скафандра, выражала суровую решительность и угрозу. Не иначе, Маньяк пожаловал собственной персоной.

— Итак, господа, как объясните труп у своей камеры? Начинай исповедь, Доцент. Говорят, до того, как съехать с катушек и вырезать свою аудиторию, ты был преподавателем и умеешь складно излагать.

Хмурый зэк, который вбежал в камеру первым, пожал плечами, болезненно морщась, и, косо глядя на меня, забормотал:

— Откуда мне знать? Я был на уборке прогулочного двора. Только решил сюда зайти, а тут сирена, и откуда ни возьмись удары дубинок, словно кара Господня….

— А ты, Болт, что видел? Может, твой корефан Хмырь тебе денег задолжал, а ты его за это и кончил? Колись, выродок чесоточный! Ты его пришил?!

— Будь я проклят, если я! — испуганно взвыл Болт, падая на колени и стараясь разорвать на груди комбинезон. — Чтоб мне провалиться в нижний ад…

— Это у меня быстро! — зловеще пообещал охранник, брезгливо отпихивая его ногой. — Опомниться не успеешь, как будешь батрачить вместе с остальными духами. Что, никто ничего не видел? Матерь Божья это сделала или он сам себе шею сломал?!

Неспешно подойдя ко мне, он с подозрением спросил:

— Ну, а ты, шрамированный, как там тебя? Сержант? Ты ведь все время был здесь и все видел.

— Так точно, — не стал я отпираться. — А даже если это и я, что с того?

Конец дубинки уперся мне под подбородок и приподнял голову.

— Не смей со мной так разговаривать, червяк! Ты мне уже не нравишься, а если мне кто-то не нравится, он здесь долго не живет. Ты меня хорошо расслышал, новичок? Молись богам, чтобы на тебя не повесили этого жмура! Я повторяю: что ты здесь видел?! Колись, подонок, пока я тебе все кости не переломал! Кто из присутствующих здесь недоносков пришил Хмыря?!

— Из присутствующих здесь недоносков? — иронично переспросил я.

Короткий удар под ребра жгучей волной разошелся по всему моему телу.

Выдохнув воздух из визжащих от боли легких, я распрямил спину.

— Я его убил. С меня и спрашивайте.

— Не ври! Ни один нормальный человек не признается в собственной вине!

От нового удара я присел. Едва успел закрыть лицо руками, как колено охранника чуть не расплющило мне нос. Он схватил меня за горло и вздернул на ноги.

— Бойся не сокамерников, а меня! Проваливай из моей любимой камеры, пока я и в самом деле не решил, что это ты! Уберите его отсюда!

Двое охранников подхватили меня под руки и вытолкали в коридор. Рядом с трупом Хмыря уже суетилась парочка солдат с автоматами. Дверь камеры у меня за спиной с глухим стуком захлопнулась. В круглом иллюминаторе можно было увидеть, как подручные Маньяка по новой взялись за зэков, да так лихо, что от шоковых дубинок только искры летели и тишину разрывали дикие визги боли.

— Счастливчик, — рассмеялся один из охранников. — Маньяк, видимо, решил на первый раз тебя не трогать. Считай это поблажкой, но не надейся, что в следующий раз тебе повезет.

— Маньяк… — пробормотал я. — Говорят, он здесь всем заправляет…

— А тебе какое до этого дело? Отойди в сторону…

Двое медиков в белых скафандрах погрузили труп на носилки и не спеша понесли по коридору к выходу. Вокруг толпились обитатели блока «С», взбудораженные присутствием такого количества охраны и хладного трупа одного из своих. В толпе мелькнула перекошенная злобой лоснящаяся физиономия Бригадира, у которого было свое мнение по поводу происшедшего. Поймав на себе мой взгляд, он поспешно ретировался, затерявшись среди галдящих заключенных.

— На пару слов, приятель, — шепнул подошедший ко мне невзрачный мужик лет тридцати пяти.

Я его проигнорировал. Тогда от толпы отделились сразу три личности, которые грамотно взяли меня в коробочку и упрямо оттеснили в сторону. Дверь ближайшей камеры распахнулась, крепкие руки втолкнули меня внутрь, не забыв прикрыть ее за собой.

Подхватив под мышки, два мускулистых зэка вжали меня в стену, и один из них приставил к моему горлу шипастую дубинку, утыканную гвоздями, словно иглами.

— Слушай меня внимательно, дерьмо собачье, и постарайся не перебивать! Ты думаешь, можешь творить здесь все, что тебе заблагорассудится, не считаясь с нашими понятиями? Безнаказанно совершать убийства и подставлять хороших людей? Ты глубоко ошибаешься.

Змеиный голос принадлежал зэку плотного телосложения, обладателю круглых линз на носу и светящейся татуировки в виде черепа на щеке. Он забрал у своего приятеля дубинку и прикинул ее вес в руке.

— Бригадир тебя приговорил. Чем ты его так разозлил, если он отдал недельную прибыль ради того, чтобы тебя мучительно прикончили?

— Спросите у него сами, — посоветовал я, быстро оценив расположение каждого из заключенных. — Рекомендую отпустить меня, если не желаете в один прекрасный день найти рядом с кроватью собственные яйца в стакане.

— Мы святые ассасины, нам яйца ни к чему, — нахмурился очкарик.

— Тогда это будут твои глаза.

Резко оттолкнувшись от стены, я рванулся к нему, поджимая ноги и перенося вес на руки бугаев, увлекая их за собой на пол. Шипастая дубинка пролетела над моей головой и со шмякающим звуком воткнулась гвоздями в плечо одного из державших меня. Взвыв, тот выпустил мое запястье и с воплем схватился за рваную рану. Ребром ладони я перерубил нос очкарику. Очки упали на пол, и его глаза блеснули белками. Я мгновенно вырвал их. Подхватил из его разжавшихся пальцев дубинку и размозжил ему голову. Еще двое метнулись на перехват, но почти сразу упали на пол с торчащими из глазниц заточками. Я ударил ногой стонущего зэка с раной на плече, вбив кадык в горло и почти мгновенно отправив его на свидание с вечностью.

Подобрав с пола окровавленные комки глаз, я швырнул их на грудь главарю. Выглянул в иллюминатор, дабы убедиться, что никто ничего не заметил. Обыскав камеру и трупы, свернул в большое полотенце все ценное, что удалось раздобыть. После чего, выскользнув из камеры, на прощание разбил сенсор дверного механизма, чтобы дверь нельзя было открыть.

Коридор был подозрительно пуст. Над моей головой вдруг зажужжала камера, и механический голос произнес:

— Заключенный Грин, вы оказались в коридоре в ночное время суток. Находиться за пределами отведенной вам территории строжайше запрещено. Немедленно пройдите в свою камеру, или через сорок секунд будет включена система залпового огня «Вулкан». Отчет времени пошел.

Для большей убедительности лучемет развернулся в мою сторону, демонстрируя черные зрачки стволов. Мне не оставалось ничего иного, как подчиниться.

Когда я вошел в камеру, двое зэков, не так давно ни за что отметеленных охраной, с ненавистью уставились на меня. Я прошел мимо кровати покойного Хмыря, дошел до своей и с облегчением вытянулся на ней. Через пять минут свет в камере погас, погрузив помещение в полутьму.

Вскоре мои сокамерники начали тихонько переговариваться.

— Спалил, гнида… — долетело до меня.

— Слыхал? Его Бригадир приговорил… Нужно действовать решительно…

— Хочешь закончить так же, как Хмырь?!

— Я все слышу! — громко сказал я. — Если хотите что-то со мной обсудить, говорите прямо.

— Не успел ты появиться, а уже всех зае…

— Короче, Доцент! — перебил его Болт. — Чего нам с ним лясы точить? Объявить игнор, и точка! Один без поддержки он и дня не протянет. Сам к нам приползет на коленях.

— Сержант… Так, кажется, тебя назвал Маньяк? Может, угомонишься, пока не поздно? Хмыря тебе не простят, но ведь всякое бывает. Вдруг сменится Бригадир, тогда и твоя карта правильно ляжет. Пойди к нему с повинной и попроси отменить заказ. Покайся перед братвой, и тебя простят…

— Мне не в чем каяться! — отрезал я. — Ваш Хмырь сам напросился, как и те четверо из соседней камеры. Кстати, кто они такие? Один наглый очкарик и трое громил.

— Что ты сказал? — В голосе Болта был ужас. — Череп — ближайший преемник Бригадира!

— Уже не преемник. — Я прикоснулся к царапинам на горле и поморщился.

— Ну, тогда тебе крышка, мужик! — рявкнул Болт. — Помяни мое слово, ты покойник! Мертвец! Можешь заранее повеситься, никто мешать не станет.

— Я здесь проездом и надолго не задержусь, — зевнул я. — Хотите жить? Не делайте глупостей и не старайтесь приближаться. Я сплю очень чутко.

— Нам незачем на тебя нападать, тупица! Ты и так мертвец…

— Разумеется, зачем вам на меня нападать? Вы всего лишь мелкие шавки, опасные только в большой стае. Кому, как не вам, знать, что такое жить в постоянном страхе в ожидании неминуемой гибели. Это жизнь не человека, а раба!