Он даже не стал выбираться из-под одеяла. Он просто даже не счел их достойными того, чтобы взять в руки меч!
— Это нечестно, ни в ком из вас нет справедливости! — ярилась Ртуть. — Нет ни справедливости, ни равенства в борьбе с Гэллоугласами! Если бы даже я могла встретиться с тобой один на один, тут же появились бы остальные и одолели меня! Это нечестно и несправедливо, с твоим волшебством, подслушиванием мыслей и искусным владением мечом! Гэллоугласа не победить, потому что судьба наделила его способностями, которых нет у других! Никто не может сражаться с одним из вас, все остальные моментально встревают!
— Истинная правда, — спокойно подтвердил Грегори. — Нас шестеро, и мы всегда превзойдем вас.
Ртуть развернулась, заметалась в ярости, но лицо Грегори оставалось спокойным и серьезным: если он и издевался над нею, то не сознавая этого.
— Он никогда не пытается обидеть, — заметил Джеффри, — и не хвастает.
Ртуть с дрожью отвращения отвернулась от Грегори.
— Он не человек!
— Это не правда! — Джеффри неожиданно вскочил, сжимая кулаки. — Он хороший человек, один из лучших, и он не сделал тебе ничего плохого. Только помешал причинить мне вред. А ты обидела его, самого мягкого, самого замечательного из всех юношей!
Ртуть смотрела на него, удивленная обрушившимся на нее гневом. Потом перевела взгляд на Грегори и увидела на его лице выражение боли. На ее глазах он скрыл это выражение, лицо его разгладилось, и она уже не была уверена в том, что видела.
Минерва, Джори и остальные разбойники смотрели на них в изумлении.
— Это ты не права перед ним! — продолжал Джеффри.
Ртуть узнала этот тон и это выражение: старший брат защищал младшего! Точно так же, как Линдер и Мартин защищали ее, так же, как она сама защищала Джори и Нан. Неожиданно раскаиваясь, она снова повернулась к Грегори — и увидела в нем не бессердечное непроницаемое чудище, а только младшего брата Джеффри. Сердце ее смягчилось и переполнилось сочувствием.
— Прости меня! Ты действительно только взял под защиту своего брата, обороняясь от меня и моих людей! Нет, в тебе нет ничего нечеловеческого, кроме твоей силы!
Это было не совсем правдой — она могла упомянуть и явное отсутствие интереса к женщинам, — но вовремя прикусила язык.
И тут же была вознаграждена, увидев, как лицо Грегори засветилось неожиданной благодарностью. Ошарашенная, она умолкла.
Но все уже закончилось, Грегори прикрыл глаза и вежливо поклонился со словами:
— Спасибо, предводительница Ртуть. Я сказал верно: ты именно такая, какой и должна быть леди.
Из-за чего-то она чувствовала себя польщенной. Ртуть повернулась к своему отряду, жестом отсылая его…
— Возвращайтесь в свой лагерь! Прочь! Я не могу по достоинству отблагодарить вас, друзья, за то, что вы пытаетесь спасти меня от виселицы, но вижу, что так ничего не получится.
Уходите, а я благодарю вас от всего сердца!
Неуверенно оглядываясь, разбойники, тем не менее, стали отходить, и наконец остались только Минерва и Джори. Ртуть одобрительно слегка кивнула Минерве, и та тоже ушла.
— Сестра… — взмолился Джори.
— Ты тоже должен уйти, брат, — негромко приказала Ртуть. — Поверь, я знаю, что для меня лучше! Я слишком горда, чтобы нарушить данное мною слово.
— Искренне верю в это, — вмешался Джеффри.
Ртуть почувствовала, что ее сердце тает, но Джори удивленно глядел на Джеффри, и Ртуть сердито подумала, когда же пропадет у ее брата его природная наивность.
— Со мной все будет в порядке, брат, — промолвила она, — и я выполню, что обещала. Спокойной ночи.
Джори сердито оглядел Джеффри с головы до пят.
— Если ты обидишь мою сестру, я не успокоюсь, пока не отыщу и не убью тебя!
— Ты человек чести, — признал Джеффри, — и достоин стать рыцарем.
Джори еще секунду смотрел на него, повернулся и ушел.
С минуту в лесу стояла мертвая тишина.
Грегори первым нарушил молчание и предложил:
— Теперь вы оба должны выспаться. Завтра предстоит долгий путь.
Ртуть грустно посмотрела на него.
— А ты сам когда-нибудь отдыхаешь?
— Я и отдыхаю сейчас, — заверил ее Грегори, — потому что размышления дают мне столько же сил, сколько вам долгий и крепкий сон. Спокойной ночи, прекрасная леди.
— Он не обманывает, — Джеффри снова лег. — Я был свидетелем, как таким образом он проводил ночи целую неделю без сна и при этом был свеж, будто все это время проспал. — Потом тише добавил:
— Благодарю тебя за сочувствие, леди.
— Я не леди! — устало буркнула она.
— Ага, ты по-прежнему утверждаешь это? — Джеффри вздохнул. — Что ж, придется и с этим смириться. Спокойной ночи, прекраснейшая из прекраснейших!
— Тебе тоже, несправедливый и коварный, — ответила она, но ложиться не стала, а неторопливо перешла на свою сторону костра. — Может, я и благородная женщина, но не леди.
Джеффри снова вздохнул и спросил брата:
— Что говорил Эмерсон, Грегори?
— То, каков ты, нависает над тобой и так гремит, что я не слышу, когда ты утверждаешь обратное, — процитировал Грегори.
Джеффри согласно кивнул.
— Приснись мне, прекрасная. Спокойной ночи…
На следующее утро Джеффри отвел Грегори и сторону и поинтересовался;
— Как ты ее оцениваешь, брат?
Грегори задумался.
— Говоря объективно…
— А разве ты можешь говорить по-другому?
Грегори смущенно улыбнулся.
— Ну, тогда, говоря объективно и рассудительно, я сказал бы, что при всей своей храбрости, она еще и талантлива — но ничуть не менее нежна и чувствительна. Больше того, она прекрасна, и у нее такая живая душа, что способна разбить самое твердое сердце.
— Достаточно ли твердое?
— Ни у тебя, ни у нее сердце не из железа. Она поступает порой неразумно и несдержанно, но все равно дышит страстью и нежностью.
— Очень на это рассчитываю, — прошептал Джеффри.
— Это действительно так, — Грегори собрался с силой, чтобы прямо говорить со старшим братом, потому что иначе он не мог.
— Я сказал бы, брат, тебе даже больше, лучшей женщины нашего поколения я не встречал.
— Нашего поколения? — Джеффри улыбнулся. — А кто же в таком случае вообще лучшая женщина?
— Конечно, наша мать, — Грегори улыбнулся, глаза его вспыхнули. — И я уверен, что когда-то кто-то сказал отцу то, что я скажу тебе сейчас: ты в ловушке.
— Сам знаю.
— Поэтому, если не сможешь привязать ее к себе, пока еще можно, ты всю оставшуюся жизнь будешь проживать воспоминаниями о ней. Проклинать себя за то, что упустил.
Джеффри кивнул, не отрывая взгляда от брата, — Значит, ты советуешь мне не отпускать ее от себя?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});