не меньше, а может в десяток, — я хмыкнул, представив аукцион, где выложат перстень, подробно расписав его характеристики. Единственный минус — щит одноразовый, перезаражать долго и трудно, при резком выбросе силы и вовсе рассыпится в прах, не выдержав сильной нагрузки.
И тем не менее, даже за такую защиту будут готовы платить суммы с шестью и более нулями.
Предки были умными, понимали, что нужно прятать в родовую сокровищницу. Деньги, векселя, долговые обязательства — все наносная пыль, сметаемая временем. Бумажные ассигнации, бывшие в ходу еще совсем недавно, сейчас ничего не стоят, потому что государство их выпустившее прекратило существовать. Правительства падают, границы стран меняются, но золото всегда остается золотом, как и драгоценные камни.
Мудрые патриархи Мещерских позаботились о будущем клана, не только тем, что сплели хитроумную сеть из падения Силы крови, но и тем, что оставили для будущего наследника домен — базис для дальнейшего возрождения рода.
Одномоментно я стал богат… Нет не так, одномоментно я стал безумно богат, встав на один уровень с богатейшими семьями мира. Трудно даже представить сколько в действительности здесь на пересчете на современный курс, но то, что немало, уже не вызывает сомнений.
Даже лежащего на столе хватит на покупку звена тяжелых мехов штурмового класса самой последней модели, мастерских, ремонтных комплектов, боеприпасов и запчастей, найма опытных ветеранов-пилотов и обеспечение всем необходимым для ведения боевых действий в течении целого месяца. И скорее всего останется еще на парочку транспортников, чтобы доставлять звено в зону боевых действий…
— Ключник, — тихо проронил я, проводя кончиком пальца по ободку кубка.
Слова упали в пустоту, но вызвали немедленную реакцию. Лентами протянулись зыбкие тени, сформировались, превращаясь в силуэт. Исказилось вокруг пространство, скрадывая очертания фигуры в рваном балахоне куском неоднородного мрака.
Древний ужас, инфернальная тварь, Ключник, Хранитель — творение безумных чародеев, применивших для его создания осколки собственных душ, имел множество имен и столь же много прозваний. Колыхаясь под упругими порывами невидимого ветра, темная фигура склонилась в глубоком поклоне.
Я же смотрел лишь вперед, краем глаза зацепив статуи у входа в донжон. Как же они напоминали тех, что откопали в пустыне британские любители-археологи.
Похожие, и вместе с тем не такие. Артефакты, пропитанные страхом и болью, построенные на крови, имеющие собственную энергетику, как живое существо. В условиях особенностей энергетической структуры домена они имели подпитку и поэтому вели себя иначе, чем творения ассирийских мастеров. Те двигались иногда, эти, казалось, находились в бесконечном движении. Незаметным для глаз, но вызывающем отклик при боковом зрении.
Движение без движения. Вибрация без вибрации. Псевдожизнь, облаченная в камень — в форме полуобнаженных и соблазнительных молодых девушек Идеальные тела едва прикрывает нечто напоминающее тонкую тунику. Лица совершенны в своей красоте. Казалось они смотрят на тебя, но стоит повернуть голову, как вновь застывают, превращаясь в гранитные изваяния.
Но ощущения ужаса не проходит, наоборот, только усиливается. И взгляд уже не может оторваться от неописуемой красоты. Тебя словно затягивает, и ты падаешь в объятия обольстительной притягательности, не ведая, что полет идет в бездонную пустоту…
Я встряхнул головой, прогоняя ощущения. Даже сторожевые артефакты (статуи девушек по бокам дверей ими являлись), способны оказать влияние на разум. Весь домен выглядел огромной ловушкой. И в то же время, воспринимался забытым домом, куда вернулся после долго путешествия.
— Ключник, — повторил и тут же осекся.
На долю секунды словно увидел себя со стороны. Бледные руки, демонический облик — наглядный пример последствий заигрывания с запретными силами. Предупреждение быть осторожным. Кожа тонкая, едва не просвечивает, натянута на кости. Глаза светятся. Черное мерцание затопило радужку и белок — сказки про Кощея родились не на пустом месте. И я словно другим взглядом оглядел прилегающие к дому окрестности.
Бездонное голубое небо южного полушария испарилось, вместо него небеса заволокло покровами серых туч — предвестниками наступающей грозы, не имеющими никакого отношения к непогоде.
Это разлом на стыке реальностей. Домен принадлежал двум мирам. Тонкая грань, влияющая на внутреннюю структуру, где главную роль играют иные физические законы. Время тут может течь по-разному, а вихри энергии гуляют свободно, словно имея свой разум.
На краткий миг я снова увидел Астрал.
Бесконечная равнина серой пустоши, уходящая в никуда. Эта равнина будет существовать всегда. Она олицетворяла собой вечность. Она существовала, когда люди только заимели зачатки интеллекта, и будет существовать после, когда последний разумный исчезнет на земле.
Вечность. Я дышал ею. И понимание этого сводило с ума. В какой-то миг стали понятны мотивы Мещерских, зашедших так далеко в попытках сблизиться с этой реальностью.
Упомянутые статуи девушек сделали шаг, оказываясь рядом. Нежные руки с холодом мрамора коснулись щеки. На секунду показалось, что это действительно живые существа, наделенные разумом.
Наваждение схлынуло, оставив лишь понимание — это сторожевые заклятья, с тем, что сегодня бы назвали искусственным интеллектом. Но скорее инстинктами, искусно вплетенными в ткань сложносоставного заклятья.
Предки умели создавать подчас странные конструкты, сильно обогнавшие свое время.
Я окончательно сбросил эффект разделенного на два слоя реальности мира. Вновь над головой появилось закатное солнце субтропиков, накатила приятная волна вечерней прохлады.
— Ключник, — уже твердым голосом произнес я и повел рукой.
Сплетенная из лент теней колышущаяся фигура медленно поплыла вперед, окончательно перестав прикидываться чем-то материальным.
Я зашел в дом, оставляя на столе россыпь самоцветов и артефактов вместе с недопитым кубком и вскрытым кувшином, стоимостью в миллион. Ключник скользил передо мной, показывая дорогу. Мы поднимались и спускались по многочисленным лестницам, проходили узкими коридорами и широкими галереями переходов, пока наконец не очутились перед двойной дверью, ведущей в сводчатый зал.
Здесь царствовала полутьма. Слева и справа возвышались колонны. Высокий потолок утопал в густом мраке. Местами виднелась паутина и пыль. Повсюду черный гранит и редкий камень — величественно, помпезно, и мрачно. Похоже на склеп. Завядшая на одной из колонн лиана усиливала этот эффект.
Чувствовалось чье-то невидимое присутствие. Тело прожигал чужой взгляд. Без враждебности, всего лишь с налетом легкого интереса, оценивая, но не угрожая.
В центре зала углубление водоема. Вокруг пять обелисков, выстроенных по кругу — каменные стражи с выбитыми на поверхности рунами, призванными защищать от скрытой внутри кольца мощи.
Черная вода купели не шевелится, выглядит как ровная поверхность темного зеркала. Но я знаю, что это обманчивое впечатление, и стоит шагнуть за бортик, как вода разойдется, пуская внутрь себя. Долгую секунду я стою, не смея сделать последний шаг. Я точно знаю, что любого другого темная вода убьет, высосет жизненные