В подвал вела узкая лестница, на ступенях которой сложно было разминуться двоим.
Разговоры о восьми подземных этажах, разумеется, оказались вымыслом досужих обывателей. Большой дом стоял слишком близко к Неве, чтобы зарываться глубоко в землю. Коммандос спустились на три пролета вниз и оказались перед выкрашенной коричневой краской металлической дверью. Табличка на ней извещала, что за дверью находится спецхранилище.
Для того чтобы открыть замок спецхранилища, Хагену потребовалось три минуты. Бруно щелкнул выключателем, и под низким сводчатым потолком загорелись зарешеченные лампочки.
За дверью располагался еще один пост охраны. Простой фанерный стол, стул, ящик с ключами на некрашеной цементной стене. На посту никого не было.
— Если у русских везде такой бардак, — хмыкнул Хаген, — то, пожалуй, надо предложить папе Отто выкрасть из Кремля Сталина.
— В эти подземелья никто по своей воле не спускается, — сказал Раухер. — Говорят, тут где-то есть подвал с огромной электрической мясорубкой, куда кидают трупы тех, кто не выносит пыток. А кровь по специальной трубе сливают в Неву, отчего вода приобретает красноватый оттенок.
— Хватит болтать, — перебил его Рольф. — Нам надо найти этот чертов ящик. И чем быстрее мы его найдем, тем больше у нас шансов выбраться отсюда живыми и невредимыми.
В личном деле Льва Гумилева, которое, как и предполагал Морозов, обнаружилось на той же полке, что и дело его расстрелянного отца, говорилось, что изъятые у него вещественные доказательства были переданы в спецхранилище и находились в ящике М 58/77.
К счастью, долго искать спецхранилище не потребовалось: там же, в архиве, обнаружился подробный план Большого дома, датированный тридцать четвертым годом. В спецхран можно было спуститься со второго этажа левого крыла по специальной лестнице.
Само хранилище было оборудовано в подвале, напоминавшем средневековые винные погреба. Вдоль стен тянулись одинаковые металлические шкафы, выкрашенные грязно-зеленой краской. Шкаф, обозначенный М 0–100, нашли довольно быстро. Хаген вскрыл его очередной отмычкой из своего универсального набора. На одном из выдвижных ящиков стояла маркировка М 58/77.
— Вот оно, — удовлетворенно сказал Рольф. Он вытащил ящик и вытряс его содержимое прямо на пол. Шкатулка из светло-желтого дерева, нефритовые четки, тетрадь в черном коленкоровом переплете, небольшой бархатный мешочек. Рольф развязал тесемки мешочка и на ладонь ему выпала фигурка из похожего на серебро металла, изображавшая попугая.
— Бруно, — велел командир группы «Кугель», — собирай все это барахло, живо. Мы нашли то, что было нужно папе Отто.
Сержант госбезопасности Андреев, возвращавшийся на свой пост после отмены воздушной тревоги, заметил полоску света, пробивавшуюся из-под двери хранилища. «Опять выключить забыл», — с досадой подумал он. Андреев не любил дежурить в спецхране — там было жутковато и все время слышались какие-то шорохи и стуки. Пожилые охранники рассказывали страшные байки о призраках, бродящих в ночи по подвалам Большого дома, но Леха Андреев, парень молодой и закончивший ФЗУ, в эти россказни не верил. Однако, подойдя к двери, он явственно услышал доносившиеся из-за нее голоса.
Если бы сержант был трусом, он бы постарался бесшумно подняться обратно по лестнице и вызвать подкрепление. На свою беду, Леха Андреев трусом не был. Он вытащил из кобуры табельный наган и распахнул дверь спецхранилища.
Он увидел двух красноармейцев и одного штатского, стоявших около шкафа в секции М. Дверцы шкафа были распахнуты. Сидевший на корточках красноармеец перекладывал в свой вещмешок содержимое одного из ящиков, второй красноармеец и штатский смотрели на дверь, в проеме которой стоял он, сержант Андреев.
— А вот и дежурный, — сказал рослый красноармеец с погонами лейтенанта. — Что же вы, товарищ дежурный, оставляете свой пост? За такое и под трибунал пойти недолго.
— Стоять! — крикнул Андреев, наводя на лейтенанта наган. — Руки вверх, не двигаться!
Он прекрасно знал, что никаких посторонних в помещении спецхранилища быть не должно. И даже если он по случайности не погасил в спецхране свет, то уж забыть запереть дверь на замок он не мог ни при каких обстоятельствах.
— Ладно, ладно, — миролюбиво улыбнулся лейтенант, поднимая руки. — Не надо так нервничать, товарищ. У меня есть пропуск, подписанный самим товарищем Ждановым.
Он попятился назад, будто пытаясь спрятаться за спину штатского.
— Я сказал — не двигаться! — рявкнул Андреев, рефлекторно делая шаг вперед. Он перешагнул порог и целился лейтенанту в плечо. — Всем лечь на землю, живо!
Боковым зрением он заметил какое-то движение справа, но среагировать уже не успел. Прятавшийся за дверью Хаген со всей силы ударил его по затылку рукояткой своего «Вальтера».
Наган в руке сержанта дернулся и выстрелил. Пуля ушла вбок и, срикошетив от железного шкафа, оцарапала Раухеру ногу.
Хаген прыгнул сержанту на спину и выбил у него револьвер. Подоспевший Рольф ударом ноги сломал Андрееву шею.
— Расслабились, дурачье, — бросил он. — Один лопоухий солдатик чуть нас всех не положил!
Бруно лихорадочно запихивал в вещмешок содержимое ящика М 58/77. Раухер, закатав штанину, пытался перевязать царапину носовым платком.
— Нет времени, — Рольф схватил его за плечо и подтолкнул к двери. — Уходим, быстро!
Перед тем, как покинуть хранилище, Хаген подтащил мертвого сержанта к стулу и усадил так, что издали его можно было принять за спящего.
Обратный путь занял у группы «Кугель» пятнадцать минут. Коммандос управились бы и быстрее, но их тормозил хромающий Раухер. Царапина, полученная им, была неглубокой, но очень болезненной. Морозов скрипел зубами и сдавленно стонал, вызывая у Рольфа сильное желание свернуть ему шею. К счастью, они не встретили больше ни одного человека — глухие стены подземного хранилища надежно гасили все звуки, и единственный выстрел, который успел сделать сержант Андреев, так и остался не услышанным.
— Представляю, как русские удивятся, — сказал Рольф, когда они вылезли на улицу через заклеенное газетами окно. — Наверняка НКВД еще никто ни разу не грабил.
— Ну, теперь-то ваше задание выполнено? — спросил сквозь зубы Раухер. — Мы можем отправляться назад?
— Терпение, — ответил Рольф. — Время, конечно, не ждет, но лезть в пекло, не подготовившись как следует, неразумно. Нам нужно кое-кого кое о чем предупредить.
Радист штаба 20-й моторизованной дивизии Гельмут Хазе заступил на дежурство в точном соответствии с расписанием, в полночь по местному времени. А спустя три часа его скрутило сильнейшей желудочной коликой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});