В 1893 году правительством была выкуплена Московско-Курская железная дорога. Выкуп состоялся за 75 миллионов рублей. Таким образом, каждый из участников этого кружка лиц получил по 5 миллионов рублей при затрате ими 5 тысяч рублей личных денег, потребовавшихся для уплаты генералу Абазе за его хлопоты. Т.С. Морозов, как имеющий две части, получил 10 миллионов рублей. А.А. Абазе было заплачено 75 тысяч рублей за его хлопоты.
Говоря о настроении некоторых участников собрания при обсуждении вопроса о взятии в эксплуатацию Николаевской железной дороги и как некоторые почтенные купцы выползли на корточках из комнаты, чтобы не подвергнуться гневу лиц, имеющих в то время власть, я вспомнил хорошо сохранившееся в нашей семье воспоминание о посещении государем Александром II московского купеческого старшины Михаила Леонтьевича Королева, сестра которого была замужем за моим дядей — братом моей матушки. Это событие многим известно, о нем можно прочесть в некоторых исторических журналах 7*, но в этих описаниях отсутствуют детали, характеризующие переживания Королева и его домашних от ужаса ожидания возмездия со стороны разгневанного графа Закревского, бывшего московским генерал-губернатором во время коронации Александра II.
Купечество, желая отметить коронацию государя каким-нибудь торжеством, устроило ему обед в Манеже, отлично понимая, что приня-
тие обеда государем от купечества есть для них величайшее внимание со стороны царя, а потому устраивало его с особой внимательностью и заботливостью. Как говорили, обед был — по своему кулинарному искусству — замечателен, так же как убранство столов и Манежа, соответствуя важному для купечества торжеству. Задолго до начала обеда представители купечества явились в Манеж во главе с М.Л. Королевым и с трепетом ожидали приезда государя, держа наготове дорогое блюдо с хлебом и солью.
Начала подъезжать свита, и незадолго до приезда царя приехал граф Закревский. Выйдя из кареты, он наткнулся на ожидающих купцов во главе с Королевым, державшим в руках блюдо с хлебом и солью. Граф, увидевший их и от злости покрасневший, обратился к купцам:
— Вы зачем здесь?
— Как же-с, ваше сиятельство! Даем обед государю, желаем поднести хлеб и соль нашему дорогому гостю.
— Ах, вы, мужичье! Пошли вон отсюда! — с бешенством топая ногами, закричал граф. — Без вас это будет сделано!
Купечество боялось графа как огня, зная его жестокость и его манеру обращаться с ними: граф, вызывая к себе именитых купцов, зачастую не стеснялся в своем кабинете хватать их за бороду и валить на пол, избивая ногами куда попало. Ходили слухи, что Закревский имел открытые бланки, подписанные государем Николаем I, и стоит ему только вписать в бланк фамилию и степень наказания вплоть до смертной казни, и это будет приведено в исполнение.
Королев поспешно поставил блюдо на стол, и все купечество, приехавшее чествовать государя, стремительно поспешило к выходу из Манежа с заднего хода.
Королев приехал домой бледный, осунувшийся, сильно взволнованный и на вопрос домашних, что с ним, махнул рукой и сказал: «Плохо, быть беде! Не миновать мне сложить голову от этого обеда». Измученный всем пережитым, нервно расстроенный, спешно снял весь свой парад и завалился в кровать, предавшись тяжелым мыслям.
Через несколько часов к запертым воротам его дома быстро подкатили экипажи, послышался сильный стук и звонки.
Королев вскочил с кровати, трясясь от страха, закричал своим до машним: «Скажите, что меня дома нет, я еще не возвращался… это за мной от графа!» А сам залез под диван, где и лежал тихо, опасаясь, что
посланные графом пожелают лично удостовериться в его отсутствии.
Перепуганные домашние побежали к воротам, к несказанному их удивлению увидали, что сам царь пожаловал к хозяину и желает его видеть. Спрятавшемуся Королеву еле могли втолковать, что приехал царь, а не посланные от графа. Вылезший из-под дивана Королев быстро оделся, привел себя в порядок и, сильно взволнованный, вышел к государю.
Государь ему сказал: «По неприятному недоразумению я не видел купечества на их обеде, данном мне, и приехал поблагодарить старшину купечества за их превосходный обед и с просьбой передать благодарность всем остальным устроителям его» 8*.
На другой день стало известно: приехавший на обед государь был встречен свитой, в это время кто-то из лиц, приближенных к царю, возмущенный выходкой графа, успел рассказать государю всю происшедшую сцену с купцами. Государь вошел в залу, встреченный графом Закревским с хлебом и солью. «А где же купечество?» — спросил государь. Сконфуженный граф что-то пробормотал. После обеда государь приказал свезти его к купеческому старшине Королеву, и на другой день граф Закревский был отстранен от должности московского генерал-губернатора 9*.
1* Рогожское кладбище в Москве было основано в 1771 г. и до настоящего времени является крупнейшим духовным центром старообрядцев белокриницкого согласия, приемлющих священство.
2* Исправник — глава уездной полиции. В 1889 г. в Ялте эту должность занимал Иван Федорович Лавров.
3* Имеется в виду фритредерство (от англ. free trade) — направление в экономической теории и политике, основная цель которого — поддержка свободы торговли и невмешательство государства в частнопредпринимательскую деятельность. Возникло в Великобритании в последней трети XVIII в.
4* Речь идет о Павле Петровиче Мельникове — министре путей сообщения в 1866–1869 гг.
5* В 1868 г. казенная Николаевская железная дорога была сдана в аренду Главному обществу российских железных дорог, которое в 1874 г. выкупило ее у казны. В 1894 г. дорога вновь перешла в собственность государства.
6* В концессии на строительство Московско-Смоленской железной дороги, утвержденной в 1868 г., предприниматель С.Л. Поляков и его сын, известный строитель железных дорог С. С. Поляков, участия не принимали. См.: Дельвиг А.И. Мои воспоминания. М., 1913. Т. 4. С. 88.
7* См., напр.: Записки сенатора Н.П. Синельникова // Исторический вестник. 1895. № 3. С. 726.
8* Внучка М.Л. Королева Е.А. Андреева-Бальмонт так описывает этот эпизод: «Известен случай, когда в коронацию Александра II в 1856 г. купцы делали в Манеже обед для воинских частей, а губернатор не пустил их на этот обед. Они — в их числе был и дедушка — принуждены были уехать из Манежа, обедали где-то в соседнем ресторане. Говорят, что государь был поражен и недоволен отсутствием хозяев. Ему объяснили, что купцы по скромности не посмели приехать на обед, который они оплачивали из собственных средств» (Андреева-Бальмонт Е.А. Воспоминания. М., 1997. С. 19).
9* «Конец деятельности Закревского наступил вскоре по воцарении Александра II. Во время коронационных торжеств произошел следующий инцидент. Московское купечество задумало чествовать войска обедом, который хотел почтить своим присутствием н молодой государь. Приехав еще до обеда, Закревский распорядился выпроводить из манежа купцов-распорядителей, то есть попросту выгнал вон хозяев праздника. Это стало известным и крайне не понравилось государю, который недолюбливал Закревского. Этот подвиг ‹………› был каплей, переполнившей чашу, и вскоре после этого Закревскому было предложено подать в отставку» (Вишняков Н.П. Из купеческой жизни // Ушедшая Москва. М., 1964. С. 293). По другим данным, поводом к отставке послужило письменное разрешение на второй брак, выданное А.А. Закревским в нарушение закона своей дочери графине Л.А. Нессельроде. На письме московского генерал-губернатора с признанием своей вины, поданном на высочайшее имя 16 апреля 1859 г., Александр II написал: «После подобного поступка он не может оставаться на своем месте». См.: Экштут С. Несчастия соломенной вдовы // Родина. 1998. № 1. С. 53–59.
ГЛАВА 22
Ближайшими помощниками Т.С. Морозова в описываемое время были А.А. Назаров, И.А. Колесников и А.И. Вагурин.
Александр Александрович Назаров был с университетским образованием, хорошо воспитанным и доброжелательным человеком; с ним приятно было иметь дело из-за его положительных нравственных качеств: у него отсутствовало коварство и лесть, мне ни разу не пришлось видеть с его стороны желание сказать неправду, так часто допускаемую лицами купеческой профессии, ради соблазна извлечения от лжи выгоды в свою пользу. Иногда приходилось ставить его в такое положение, где он, казалось бы, должен сказать «да» или «нет», но если таковая откровенность не входила в его расчет, то, мило улыбаясь, он говорил: «Сказать не могу: это секрет фирмы». Все его качества располагали людей относиться к нему с большим уважением.