Когда стороны обменялись соответствующими приветствиями и извинениями — ну как же, на дворе Рождество, а они вынуждены заниматься делами, — все расселись по креслам.
— Господин Франклин, — сказал М., — простите, что я начинаю с этого, но хотел бы предупредить — все, что вы увидите и услышите в этой комнате, попадает под действие закона о государственных секретах. Конечно, и в вашем Министерстве секретов хватает, это понятно. Тем более уверен, что со всей серьезностью отнесетесь к секретной информации, которой располагает министерство обороны Могу ли я просить вас не вести разговоры о том, что здесь услышите, ни с кем, кроме вашего министра?
Господин Франклин слегка кивнул в знак молчаливого согласия.
— Министр предупредил меня. По роду своей деятельности в министерстве мне приходится работать с совершенно секретными материалами. Вы можете не сомневаться в том, что соответствующий допуск у меня имеется. А теперь, — он обвел присутствующих взглядом, не скрывая своего любопытства, — скажите, в чем, собственно, дело. Я практически ничего не знаю, кроме того, что кто-то сидя на вершине одного из альпийских пиков, усиленно печется об улучшении пород нашего скота и развитии сельского хозяйства. Весьма благородно с его стороны. Тогда почему мы относимся к этому человеку так, как будто бы он украл наши атомные секреты?
— Вообще-то однажды он уже это сделал, — сухо заметил М. — А сейчас я хотел бы, чтобы для пользы дела и вы, и господин Лезерс ознакомились с докладной запиской, составленной моим сотрудником, который присутствует здесь. В докладной встречаются кодовые названия и другие непонятные вам ссылки, не обращайте на них внимания. Вся эта история понятна и без них. — И М. передал 501 докладную Бонда. — Большинство приведенных здесь фактов для вас тоже будет новостью. Начинайте читать постранично и передавайте прочитанное господину Франклину.
В комнате воцарилось длительное молчание. Бонд разглядывал ногти и слушал шум дождя за окнами, тихое потрескивание поленьев в камине. М., сгорбившись, сидел в кресле, дремал. Бонд закурил сигарету. От щелчка ронсоновской зажигалки М. лениво открыл глаза и затем снова закрыл их. 501 передал последнюю страницу и выпрямился. Франклин закончил чтение, собрал страницы вместе и аккуратно положил их перед собой. Он посмотрел на Бонда и улыбнулся:
— Вам повезло, что выбрались.
Бонд ответил улыбкой, но ничего не сказал.
М. повернулся к 501.
— Ну, что скажете?
501 снял толстые очки и протер их платком далеко не первой свежести.
— Я не вполне понимаю, сэр, чего мы, собственно, хотим, чего добиваемся? Если бы мы не знали, что из себя представляет этот Блофелд, все выглядело бы вполне благопристойно, более того — заслуживало всяческого поощрения. То, чем он занимается технически выглядит следующим образом. Он заполучил десять или, скорее, одиннадцать девушек, считая ту, что уже уехала, являющих собой подходящий объект для воздействия глубоким гипнозом. Все они простолюдинки из сельской местности. Существенно, что одна из них, по имени Руби, дважды проваливалась на школьных экзаменах. Очевидно также, что все они страдают, и нет никаких причин в это не верить, определенными и довольно-таки обычными формами аллергии. Мы не знаем, как они заболели аллергией, не знаем исходных точек болезни, но это и не так важно. Вероятно, это заболевания психосоматического характера — неблагоприятная реакция на птиц, скажем, вещь весьма распространенная, равно как и аналогичная реакция на домашний скот. Меньшее распространение получили те формы аллергии, которые характеризуются положительной реакцией на злаки, растения. Блофелд, по-видимому, пытается лечить подобные формы аллергии при помощи гипноза. И он не просто лечит, он вырабатывает у пациента определенное влечение к источнику аллергии, вызывавшему ранее только отвращение. Например, в случае с Руби, как видно из докладной, ее убедили «полюбить» цыплят, постараться «улучшить их породу» и т. п. Механические средства лечения практически очень просты. Стук метронома, работающего в одном ритме с пульсом, и отдаленные жужжащие звуки — все это обычные приемы гипноза, к ним чаще всего прибегают поздним вечером, когда человека клонит ко сну, а тех, кто уже заснул, пробуждают резким ударом колокола. Распевная манера, властный шепот — это обычные при работе гипнотизера манипуляции голосов. У нас нет данных о том, какие лекции посещали эти девушки и что они читали, но можно предположить, что все это дополнительные факторы влияния на их сознание в направлении, необходимом Блофелду. В медицинской практике масса примеров действенности гипноза. Есть хорошо описанные случаи успешного лечения подобным образом таких трудно поддающихся исцелению заболеваний, как бородавки, некоторые разновидности астмы, недержание мочи, заикание, даже алкоголизм, наркомания и гомосексуальные наклонности. Хотя Британская медицинская ассоциация официально не одобряет деятельность практикующих гипнотизеров, вы бы удивились, сэр, узнав, как много врачей в качестве последнего средства, в частности при лечении алкоголизма, прибегают к услугам квалифицированных гипнотизеров. Но это так, между прочим. Все, что я могу добавить к нашему разговору, сводится к следующему: идеи Блофелда не новы, методы, применяемые им, полностью эффективны.
М. кивнул.
— Благодарю вас, господин Лезерс, а теперь, не смогли бы вы, покинув строго научные позиции, рискнуть высказать самые невероятные предположения, дерзкие догадки, которые могут оказаться полезными в свете обсуждаемой нами проблемы. — На лице М. промелькнула улыбка. — Заверяю, цитировать вас мы не станем.
501 нервно провел рукой по волосам.
— Хорошо, сэр. Может быть, это чушь, но пока читал докладную, меня неотвязно преследовали некоторые мысли. Это заведение обошлось Блофелду в копеечку. И не столь важно то, какие цели — благородные или подлые — он преследует, насколько мы можем судить, благородством он никогда не отличался, важно узнать, кто же за все это платит? Что побудило его заняться исследованиями именно в данной области и найти для этого источники финансирования? Сэр, как ни странно это звучит, — ведь, извините за сравнение, стоит ли искать воров, забравшихся в квартиру, под собственной кроватью, — но нельзя забывать, что признанными лидерами в этой области еще со времен Павлова и его слюнявых собачек были русские. Осмелюсь напомнить, сэр, что во время первого полета человека в космос, когда на орбите оказался русский, я подготовил докладную записку о физиологических параметрах космонавта Юрия Гагарина. Я тогда же обратил внимание на то, как прост, доступен этот человек, и отметил, в частности, его исключительно уравновешенное поведение во время грандиозной, почти истеричной встречи в Лондоне. Сдержанность, уравновешенность никогда не покидали его, а если помните, по просьбе руководства наших ведомств, занимающихся ядерными исследованиями, мы держали его под негласным наблюдением в течение всего визита и во время последующих поездок Гагарина за границу. Это открытое улыбчивое лицо, сэр, эти ясно смотрящие на мир невинные глаза, чрезвычайная физиологическая простота этого человека, все, вместе взятое, как я отметил в докладной, делали его идеальным объектом для гипноза. И я рискнул сделать предположение о том, что чрезвычайно сложные манипуляции, которые он должен был проделывать в космической капсуле. Гагарин выполнял в состоянии глубокого гипноза. Хорошо, хорошо, сэр, — 501 взмахнул рукой, — да, мои выводы были признаны фантастическими. Но раз вы спросили, сэр, я решился повторить их. Словом, я выдвигаю версию, согласно которой та неизвестная держава или, вернее, сила, которая стоит за Блофелдом во всей этой истории, по всей видимости — русские. — Он повернулся к Бонду. — Имелись ли какие-либо признаки того, что русские вдохновляют работу и руководят этим славным заведением «Глория»? Попадался ли зам там кто-нибудь из русских?
— Ну да, там был этот капитан Борис. Я его никогда не видел, но он определенно русский. Больше, пожалуй, ничего, если не считать тех трех молодцов, работающих на СПЕКТР, которые, по-моему, весьма похожи на бывших сотрудников СМЕРШа. Но они — всего лишь часть обслуживающего персонала, американцы называют таких «механиками».
501 пожал плечами.
— Боюсь, что это все, чем я могу быть полезен, сэр, — сказал он, обращаясь к М. — Но если исходить из того, что здесь что-то нечисто, то, даю голову на отсечение, этот капитан Борис — либо тот, кто заказывает музыку, либо тот, кто наблюдает за ходом работ. А Блофелд — как бы независимый владелец названного заведения. Это соответствует схеме и характеру прежнего СПЕКТРа, они — наемники, независимая банда, работающая на любого, кто готов им платить.
— Вероятно, вы в чем-то правы, господин Лезерс, — задумчиво произнес М. — Но, черт побери, зачем все это? — Он повернулся к Франклину. — А что вы скажете, господин Франклин, что вы обо всем этом думаете?