кафешек и баров.
Взгляд девушки зацепился за вывеску бара «Юме». Довольно неказистое здание, но зато с приветливой красной дверью в японском стиле.
«Так вот где окопался якудза. Алекс тут будет уже скоро. Главное, не проворонить этот шанс — другого у меня не будет, а госпожа Йоко всегда сможет меня найти и убить», — подумала девушка, легонько выдохнув.
Город, казалось, блестел на дневном африканском солнце — такую чистоту иногда и не встретишь на исконной земле, что уж говорить о других африканских землях, поделенных между колониальными империями.
Мисаки достала из сумочки зеркальце и оглядела лицо — как всегда, безупречное, утончённая фарфоровая маска с лёгкой улыбкой.
Хлоп! С силой закрыла зеркальце и затолкала в сумочку.
— Кайдзи, а что это за деревья такие высажены по улице? — спросила Мисаки, кивнув наружу.
— Которые потоньше — это изобрелинии, а вот те, широкие и разлапистые, — мужчина показал пальцем на такое дерево, не отрывая руки от руля, — это паринари. Местные очень любят свою природу и стараются за ней следить.
— Надеюсь, что без кровавых жертвоприношений? — сказала Мисаки, разглядывая высокое дерево с широкой кроной.
— Не, у нас тут вполне цивилизованный народ, не то что инки или ацтеки, — ответил Кайдзи.
Машина завернула в неприметный дворик. Ощущение пустынности города только усиливалось — лишь несколько чёрных и белых детишек бесились на детской площадке. Как только Кайдзи зарулил направо, мальчишки моментально потеряли интерес к игре: они уставились на белую машину, которая медленно катилась вдоль подъездов.
Мисаки заметила вдалеке маленькую вывеску с иголкой и вдетой в неё ниткой. С одной стороны, просто и понятно, что здесь можно найти портного, а с другой, в префектуре Сунаджи довольно высокий уровень безграмотности, по сравнению с основной Империей.
«Алекс — жук, который упорхнёт при любом удобном случае. Не удивлюсь, что мы не сможем захватить его. Или что он вовсе улизнёт. Главное, найти для него вескую причину работать на клан, и тогда Алекс будет нашим», — подумала Мисаки, поправляя причёску и платье.
Кайдзи остановился напротив подъезда с вывеской. Он заглушил мотор, поставил на ручной тормоз машину и повернулся.
— Госпожа Мисаки? — Он вопросительно поднял бровь.
— Идём-идём, времени не так много, — ответила девушка.
Они синхронно хлопнули дверьми, и Кайдзи поставил машину на сигнализацию. Девушка заметила, что мальчишки потеряли интерес к автомобилю и вернулись к нехитрой игре в догонялки.
Подъезд был тёмным: в нём мерцала одна лампочка, словно бьющаяся в агонии птица. Кайдзи шёл впереди — аккуратно, с прямой спиной он спускался в подвал. Мисаки по привычке обшаривала окружающее пространство и не прогадала: в углу одной из ступенек лестницы первого этажа была незаметная белая камера наблюдения, ровно висевшая над лампочкой.
Пару ступеней вниз — и ещё одна камера. На нижней площадке свет горел непрерывно, выделяя две двери: одна — деревянная с вывеской, на которой нарисованы иголка и нитка, а вторая — металлическая, скрытая за решёткой.
— Я надеюсь, ты снял мерки со своих ребяток? — спросила Мисаки, останавливаясь перед дверью.
— Безусловно, — кивнул Кайдзи и в одно движение достал двумя пальцами из пиджака листок бумаги. — С собой.
Мисаки кивнула, и японец открыл дверь. Внутри царил приятный полумрак, разгоняемый настольными лампами-торшерами, выделяя массивный деревянный стол в конце помещения, стеллаж со стеклянными дверцами и парочку кожаных диванов по бокам комнаты.
Японец вошёл в проём и тут же скользнул влево по стеночке. Мисаки еле успела заметить стремительное движение и сгруппировалась. Её тут же схватили в объятия, и стало очень темно. И очень мягко. Настолько мягко, что голова Мисаки готова была утонуть. Воздух стремительно кончался, и кореянка попыталась вырваться из захвата.
Она попыталась выпрямить руки, но захват ослаб — поток воздуха восстановился. Никто не продолжал сдавливать, и Мисаки глубоко вдохнула пару раз и рухнула на корточки, вырываясь из объятий, отпрыгнула назад в подъезд и встала в защитную стойку.
— Ну, мусик, ты чего?! — спросила глубоким голосом портниха из ателье.
К Мисаки подошла высокая и крупная чёрная женщина. Казалось, что большая грудь плыла впереди владелицы, но это ничуть не мешало портнихе порхать. Длинное платье в оранжево-чёрную полоску без рукавов не скрывало красивых изгибов и тонкую талию, а, наоборот, подчёркивало. Сразу видно, что делал мастер.
— Мвемба! — крикнула Мисаки и прыгнула из стойки на шею к портнихе.
Чмок! Африканка гулко поцеловала в лоб кореянку и уже ласково обняла. Немного покружила девушку и поставила на пол.
— Давно не виделись, Мисаки! — сказала Мвемба, поправляя причёску у девушки. — Пойдём.
Они вошли внутрь ателье, и дверь самостоятельно закрылась. Мисаки стрельнула глазами в сторону Кайдзи. Тот лишь отвёл взгляд, продолжая изображать невозмутимую древнегреческую статую.
Мисаки плюхнулась на диван, а рядом с ней приземлилась владелица ателье. Кайдзи же остался стоять с другой стороны комнаты, поближе к двери.
— Не обращай внимания на этого дурашку, мусик. — Мвемба приобняла кореянку.
— А я и не обращаю, потом ему выскажу. — Мисаки ещё раз с прищуром уставилась на Кайдзи. — Как тебя занесло сюда? Ты же в Сунаджи работала.
— После того шухера, который ты навела два с половиной года назад, неудивительно, что мне пришлось перебраться. — Мвемба сильнее прижала к себе девушку. — Может, напомнить тебе, госпожа Швея, что было?
Мисаки вновь посмотрела на стоящего Кайдзи. Он скрестил руки и переместил вес на одну ногу, но лицо казалось всё таким же безучастным. Кореянка медленно выдохнула и прильнула к африканке. Та же запустила руку в длинные волосы девушки и стала массировать голову.
— Лучше не стоит, — ответила Мисаки, практически мурча от удовольствия.
Рука продолжала нежно массировать голову, спускаясь к лицу, проходя за ухом и останавливаясь на щеке. Мвемба легонько провела ладонью под глазами девушки, на секунду остановившись над замаскированными бугорками ранки.
— Вижу, что не стоит. — Африканка обняла Мисаки. — Всё будет хорошо и на этот раз.
Лёгкие поглаживания по спине, и мышечное напряжение практически уходит. Мисаки сильнее окунулась в приятный аромат сандала и яблок, исходивший от Мвембы.
— Говори, мусик, за чем явились. — Владелица ателье потихоньку отодвинула от себя девушку.
— Нам нужна особая форма для наших бойцов. План-перехват, — сказала Мисаки, окончательно отстраняясь от африканки и выпрямляя спину.
Кайдзи прищурил глаза и перенёс вес на обе ноги, встал поудобнее. Мисаки подняла руку, и тот расслабился. Мужчина подошёл к дивану и протянул Мвембе бумагу из кармана пиджака. Та пробежала глазами по строчкам и кивнула.
— Десяток комплектов боевой униформы особого пошива. Будут в течение часа. — Мвемба встала, расправила складочки на оранжево-чёрном платье.
— А вот сюда обратитесь за оплатой. — Кайдзи