местных аристократов. Да и не принято было женщинам отказываться от приглашений. Моветон, видите ли! Заиграла мазурка. Я не успел оглянуться, как почти всех моих спутниц растащили местные кавалеры. За исключением Уны, Мин и Зины. Уна слегка взлетала, когда к ней подваливали кавалеры, и разводила руками — мол, только летать могу. Мин со своею азиатской внешностью прямо заявляла, что находится на службе и не танцует. А вот Зина… Да, Зинтариэль владела совершенным искусством обламывать настойчиво желающих потанцевать с ней мужчин одним взглядом.
Как мне поведала Уна, женщины не приглашали мужчин. «Белый танец» здесь существовал только для эмансипированных и раскрепощенных женщин. В этом мире традиций и этикета такие были штучным товаром, так что я мог спокойно попивать пиво и ревнивым взглядом наблюдать за танцами своего гарема. Не уведут ли кого-то подальше от чужих глаз в какую-нибудь специально оборудованную спаленку? Я, конечно, всегда рад почесать кулаки, но хотелось бы обойтись без скандалов… пока все было чинно и пристойно.
— Князь! — раздался вдруг знакомый голос, и я увидел стоявшую напротив меня Скуратову.
— Составите мне пару на танец, князь? — улыбаясь, предложила эта рыжая чертовка.
— Я вообще-то не танцую, — сделал я слабую попытку отмазаться, но это оказалось бесполезной затеей. Декан решительно взяла меня за руку и вытянула в круг, где танцевали пары.
Глава 17 «Новогодний Бал. Часть 3»
Каким чудом я не отдавил своей партнерше ноги — воистину загадка. Какие-то па этого дебильного танца наш учитель все же вбил в мою многострадальную голову, поэтому в грязь лицом я не ударил, но насмешливых взглядов окружающих словил достаточно. Не люблю чувствовать себя идиотом! Во мне поднялась злость на рыжую шалаву. Увы, сделать я ничего не мог, приходилось старательно переставлять ноги и пытаться не упасть. Ничего, я обязательно отомщу. Как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Я закончил танец на высокой ноте, зловеще растянул губы немного опешившей от моей «веселой» улыбки Скуратовой, поцеловал ей ручку и с высоко поднятой головой удалился к столу. Вернувшиеся с танцев отдыхающие девушки выглядели очень довольными. У них-то проблем не было, природная грация и ловкость плюс низкие требования к «слабому полу» позволяли им не париться, но я не злился. Пусть повеселятся, а народ завидует крутости моего гарема.
Пропустив еще стаканчик тихо выдохнув, я лениво осмотрелся. Скуратова уже рассекала с Ржевским. «Флаг в руки и барабан на шею», — как говорили в давно забытой стране из моего прошлого мира.
— Ты что-то загрустил, — ткнула меня в бок Уна, — Скуратова не понравилась? Ты вроде на нее «запал».
— Слушай, хватит уже применять такие словечки, — поморщился я, — ничего я на нее не «запал». Просто присутствие рыжей сексуальной бомбы отбивает у меня всю способность к рациональному мышлению!
— Какое забавное выражение — «сексуальной бомбы»! — с восхищением заметила фея. — А ведь я уже знаю его значение! Какой богатый в твоем прошлом мире язык. Хотела бы я посетить его вместе с тобой.
Я представил себе прогулку по центру Москвы со своим фамильяром и мысленно вздрогнул. Через сколько бы нас повязали и засунули в подземную лабораторию? Ну уж нет. Не буду ничего говорить. Пусть девушка помечтает! Все равно назад пути нет. Да и если бы был? Не думаю, что тот удар обрезком трубы прошел для меня бесследно.
— Ты опять подвис, — сообщила мне Уна, протягивая наполненную кушку. Вот она, настоящая боевая подруга! Всегда знает, когда налить! — Пойдем лучше выпьем. А почему ты не любишь танцы? Прикольная штука!
— Так ты сама их не любишь, — попенял я фее, поворачиваясь к столу.
— Это не значит, что они мне не нравятся! — покровительственно отрезала та. — Просто я не создана для танцев.
— Хорошую ты отмазку придумала, — заметила Алина, подошедшая к нам вместе с братом.
— Привет! Где пропадали? — поинтересовался я.
— Танцевали, — улыбнулась Вяземская, — в отличие от тебя, не один танец.
— А ты молодец, — рассмеялся Алексей, — зажег со Скуратовой. Ноги-то целы у нее? А то, глядишь, можем не приходить на ее занятия?
Спокойствие, только спокойствие… Улыбаемся и машем…
— Все с ней в порядке — спокойно сообщил я ехидному «провокатору», — я, кстати, не напрашивался с ней танцевать.
— Тогда я полностью спокоен, — Алексей, видимо, почувствовал мое недовольство и быстро свернул тему.
— Скучно как-то. Здесь можно только есть, пить и танцевать? Тоже мне, императорское развлечение, — поинтересовался я у него.
— А что еще делать на балу? — ответила вместо брата Алина. — Это же самое веселое!
Я бы, конечно, с этим поспорил, но решил промолчать. Не хватало им еще идеи подавать. Лучше проверю, как остальные. Белка с Ариэль, которые уже стали чуть ли не лучшими подругами, о чем-то шептались и хихикали. Как же герцогиня Ментариэль изменилась! А ведь всего месяц назад была надменной сукой. Мин с Муррой тоже что-то негромко обсуждали. Зина… На нее можно было не обращать внимания. Стоит себе симпатичный каменный столб и стоит. Ира… А где Ира? Ни ее, ни Симоновой не было. Странно.
— Вы Симонову не видели? — поинтересовался я у Вяземских.
Те отрицательно покачали головой.
— Да вон она идут, — вдруг произнесла фея. Я повернулся и увидел раскрасневшуюся Симонову.
— Ух, натанцевалась, — ответила на мой молчаливый вопрос Евгения, — я редко танцую. Сами понимаете, забава эта для аристократов, но мне так нравится! К тому же здесь никто не знает, что я простолюдинка, — с ноткой печальной иронии добавила она.
Ира так и не появилась. Хм, может ее отец выцепил? Он же должен был прийти. И ждал от меня ответа на свое желание выдать за меня дочь. Придется отказать. Интересно, как он отреагирует? Мне готовиться к дуэли?
Пока я размышлял об этом, потягивая пиво и перебрасываясь шутками с Вяземским, показалась Белла Кун. Наша журналистка, которая не изменила своему традиционному боевому наряду, вытащила из перекинутой через плечо маленькой сумочки странную штуку. Это уродливое нечто отдаленно напоминала очень старый фотоаппарат.
— Саша! — радостно воскликнула Белла Кун, подставляя свою щечку для поцелуя. — Наконец-то я вас нашла!
— Рад тебя видеть! Что принесла? — чмокнув ее, я указал на странный агрегат.
— Камера! —