1. Финансовая ответственность государства (необходимость уменьшения федерального долга, сокращение чрезмерных государственных расходов).
2. Сокращение налогов, которые расходуются на социальные программы для бедных, фиксируя тем самым их состояние и образ жизни, несовместимый с американскими ценностями.
3. «Ограниченное правительство» вместо «большого правительства», которое способно лишь увеличивать свои полномочия за счет ущемления прав свободных граждан, делая их зависимыми от подачек в виде социальных программ и субсидий.
4. Свободный саморегулируемый рынок.
5. Свободная и ответственная (прежде всего за свою судьбу) личность.
Идеи эти дополнялись отстаиванием традиционных консервативных ценностей: защита семьи, религиозное образование, запрет абортов и однополых браков, ограничение иммиграции и борьба с нелегальными иммигрантами, право на ношение оружия, соблюдение буквы и духа Конституции США и т. п. Весь этот привычный консервативный набор было сдобрен изрядной долей популизма и даже откровенного (но чаще все же скрытого) белого расизма. Черный президент в Белом доме был явно не по душе активистам нового общественного движения, которыми двигал испуг «потерять Америку».
Справедливости ради стоит отметить, что «Движение чаепития» никогда не претендовало на роль третьей политической силы (хотя в настоящее время его принято называть также Партией чаепития). Это массовое праворадикальное общественное движение в защиту традиционных консервативных ценностей, лежавших в основе самой Америки, не выдвигало своих кандидатов. На промежуточных выборах 2010 г. оно использовалось многими республиканцами как своеобразный трамплин для собственного продвижения. Тогда 130 конгрессменов и около десятка сенаторов поддержали идеи «чайного движения». В его поддержку высказался и бывший спикер Палаты представителей республиканец Ньют Гингрич.
Отсутствие единого руководящего центра, общенационального лидера, как и сама децентрализованная (сетевая) структура движения с минимальным штатом сотрудников повышали его мобильность и делали реальной силой именно на местах и в штатах. Это была умело организованная инициатива снизу, от «корней травы», моментально, при помощи Интернета, распространившаяся по всей стране.
Правда, наиболее заметными политиками, причастными к становлению движения были республиканцы – конгрессмен Рон Пол (будущий участник праймериз 2012 г.) и его сын-сенатор Рэнд Пол. Часто на митингах, организованных движением, присутствовала и Сара Пейлин, чьи выступления служили неплохой приманкой для рекрутирования новых сторонников. Все это, а также крупные пожертвования со стороны ряда сочувствующих миллиардеров и консервативных групп сделало новое движение довольно заметной силой в американском обществе. Трудно сказать, насколько велик был масштаб влияния «чаевников» на американцев. По разным оценкам, в 2011–2012 гг. взгляды активистов движения разделяли от 10 до 30 % населения США.
Активизировались и религиозные консерваторы. Летом 2009 г. возглавлявшим популярную «Христианскую коалицию» евангелистом Ральфом Ридом была сформирована новая консервативная коалиция «Вера и свобода». При этом Р. Рид заручился поддержкой ряда потенциальных претендентов-республиканцев – конгрессвуман от Миннесоты Мишель Бакман, бывшего губернатора Массачусетса Митта Ромни, бывшего губернатора Юты Джона Хантсмана. По мнению экспертов, среди современных правых религиозных объединений «Вера и свобода» едва ли не самая важная, так как знает, как «добывать голоса» избирателей[37].
Республиканцы, которые восприняли победу первого чернокожего кандидата в президенты в 2008 г. как политическую аномалию, с завидным упорством стремились исправить «ошибку», совершенную американским электоратом дважды (в 2008 и 2012 гг.). Они неоднократно торпедировали многие инициативы администрации, противились поискам разумного компромисса, намеренно обостряли отношения и с фракциями демократов в обеих палатах Конгресса, и с самим президентом, открыто демонстрируя нежелание налаживать пути сотрудничества и достижения политического консенсуса.
«Оказавшийся в Белом доме Обама – это левый радикал, разрушающий сами основы американского общества и государства» – именно такой стереотип на протяжении последних лет стремились сформировать в массовом сознании избирателей обиженные американские консерваторы, оказавшиеся в состоянии шока. Именно они сразу же после первой победы Обамы в 2008 г. организовали «Движение чаепития», быстро ставшее мощным инструментом ультраконсервативного реванша.
Серьезным средством давления на президента стала и Палата представителей, республиканское большинство в которой установилось еще раньше в результате промежуточных выборов 2010 г. Именно республиканцы палаты устраивали непрекращающиеся обструкции всем президентским инициативам, стремясь показать их никчемность и пустоту.
Эти усилия не прошли даром. Сенат, большинство в котором до недавнего времени сохраняли демократы, остававшийся последней надеждой и опорой Обамы на Капитолийском холме, после выборов 2014 г. все-таки перешел под контроль республиканцев. Укрепились позиции республиканцев и в Палате представителей: там их большинство в результате выборов было доведено до 244 мест (у демократов 186). Впервые с 1996 г. Республиканская партия обеспечила себе большинство в обеих палатах Конгресса. Америка в очередной раз сдвинулась вправо. О консервативном повороте в масштабах страны свидетельствовали и итоги выборов губернаторов, и результаты избирательных кампаний в законодательные собрания штатов. По мнению экспертов, подобных сдвигов в сторону консерватизма в США не наблюдалось более 60 лет.
Сегодня, когда «рейгановская консервативная коалиция» ушла в прошлое, а сами консервативные силы оказались размыты и слабы, со всей очевидностью возникает проблема их будущего, а значит, и перспектив самой Республиканской партии.
Но есть и другой момент, и связан он с долговременной тенденцией эволюции американского общества. Приведет ли изменение его этно-расовой структуры в пользу черных, цветных и испаноязычных к переменам в идейных и социальных предпочтениях электората в пользу либеральных ценностей, а вместе с ними – к неизбежной сдаче консерватизмом своих прежних позиций? Не сыграет ли сокращающийся электорат Республиканской партии с ней злую шутку? Вопросы эти волнуют многих, и не только самих консерваторов, демонстрирующих сегодня удивительную неспособность приспосабливаться к новым обстоятельствам и вызовам времени.
Конечно, сегодня, как и десятилетия назад, надежными «бастионами» консерватизма в США являются так называемые красные штаты американского Юга, Среднего Запада, Запада, штат Аляска.
Причем жители сельской местности, обыватели американской глубинки, как и прежде, предпочитают консервативные ценности и голосуют преимущественно за республиканцев. Обитатели же больших городов, особенно мегаполисов, неизменно либеральны и отдают свои голоса, как правило, демократам. При этом следует иметь в виду, что в США существует и колеблющийся электорат, для которого и самоидентификация, и избирательная активность всегда представляли серьезную проблему, которая в итоге (как правило, на федеральных выборах) становилась и проблемой всей Америки.
Что же касается консерватизма, то его следует воспринимать как постоянно действующий, неисчезающий фактор общественной и политической жизни этой страны. Пребывая порой в дремлющем состоянии, он непременно дает знать о себе (зачастую спонтанно, в виде социальных «психозов» и иных выплесков) тогда, когда происходит обострение внутриполитической ситуации, когда развивается «кризис доверия» между государством и обществом, когда расстановка мировых сил меняется не в пользу США. В таких случаях и американское общество, и американское государство сдвигаются вправо. В общем, консерватизм просыпается тогда, когда Америке плохо, активизируя при этом все свои материальные, политические, людские, идейные и пропагандистские ресурсы.
Имея свои организации и движения, собственные исследовательские институты («мозговые тресты»), свою информационную сеть: прессу, радиостанции, телевизионные каналы, консервативные силы и сегодня оказывают серьезное воздействие на миллионы американцев, значительная часть которых (от 40 до 50 %) отождествляют себя с консерватизмом.
Консерватизм в Испании
Исторический очерк
Одной из основных особенностей испанского консерватизма является его «историчность». Современные консервативные политические теоретики, в первую очередь скончавшийся в 2012 г. Мануэль Фрага Ирибарне, бывший еще и крупнейшим практиком консерватизма, уделяли серьезнейшее внимание историческим «корням». «Войны памяти», свойственные Испании, сближают ее с Россией, впрочем, в отличие от России в Испании существует «европейский консенсус».