заглянула в заплаканное лицо. Настя не плакала на похоронах. Не плакала после. И что-то мне подсказывало, что сейчас в её глазах стояли слёзы не из-за матери.
— Кто обидел? — спросила строго.
— Не важно, — Настя сразу нахохлилась.
— Ладно, — мягко улыбнулась и села напротив девочки, запахнув халат, чтобы скрыть следы поцелуев Тоши. — Почему тогда в школу не пошла?
— Не захотелось. Мне там… — голос Тёны сорвался. — Мне там нечего делать.
По бледной щеке скатилась слеза. Настя тут же её зло и торопливо смахнула рукавом.
— Поняла, — наседать и допытываться не стала. — Твой классный руководитель знает, что ты сегодня не придёшь?
— Нет, — буркнула Настя, снова стирая со щёк слёзы.
Такая маленькая. И такая уязвимая.
Сердце сжалось от боли. Хотелось знать, кто её обидел. Кто заставил маленькую, не по годам мудрую малышку плакать. Но я успела понять, что к Насте в душу лезть нельзя. Если надавишь чуть, Тёна совсем закроется. Когда она хотела, она сама рассказывала.
— Тогда я позвоню, — я улыбнулась и кое-как поднялась из-за стола, стараясь не морщиться от тянущей боли в мышцах, — скажу, что ты приболела.
— Спасибо, — Тёна слабо улыбнулась.
Проходя мимо Насти, склонилась и поцеловала золотистую макушку, пахнущую шампунем. Набрала номер телефона классной руководительницы Насти. Женщина ответила после третьего гудка.
— Добрый день, это Михайлина. Я на экскурсию с Настей Ломакиной ездила. Девушка её брата.
— Здравствуйте, Михайлина. Я Вас помню.
— Насти сегодня не будет... — закончить я не успела, женщина меня перебила:
— Это из-за того видео, да? Настенька сильно переживает? Я заставила всех удалить, но интернет такая вещь, что всё слишком быстро разлетается.
— Какого видео? — я плотно закрыла дверь в комнату и вышла на балкон, чтобы Настя не услышала разговор.
Напряглась, понимая, что видео и есть причина слёз Тёны. В груди расползся холод плохого предчувствия.
— Вы не видели, да? — голос женщины изменился. — Мне так жаль, Михайлина. Я провела беседу с классом. И вызвала родителей особо отличившихся, чтобы они тоже поговорили с детьми. Нельзя так… Даниил месяц будет дежурным, с ним я беседу провела. Родителям уже позвонила.
В каждом слове женщины слышала вину и сожаление.
— Даниил? — я сощурила глаза. — Что за видео? Настя ничего мне не рассказала.
— Я не стану рассказывать, лучше отправлю, — глухо ответила женщина. — Мне правда стыдно, что я не увидела столь очевидной проблемы. Дети в этом возрасте особо жестокие. Надеюсь, Настюша не заболела? Она вся промокла вчера.
Я за голову схватилась, не понимая, как не заметила этого. Это же насколько я была ослеплена своими чувствами, что не увидела, как малышка вернулась со школы вся мокрая.
— Нет. Просто лёгкое недомогание.
— Ещё раз извините, Михайлина. Настя и так многое пережила. Я сделаю всё возможное, чтобы замять этот инцидент. Простите, мне уже пора идти на урок.
— Отправьте, пожалуйста, видео, — успела напомнить.
— Хорошо. До свидания.
Попрощаться я не успела, женщина сбросила вызов. Через две минуты видео пришло в мессенджере. Открыла, привалилась спиной к стене балкона, потому что ноги держать перестали. Маленькие зверята. Шакалы. Каждому бы волосы выдрала. Лещей надавала.
Меня трясло от ярости. От желания сделать больно каждому из тех, кто на экране мелькал. Дети? Какие дети? Мелкие шавки. Моральные уродцы, которые решили, что им всё можно.
Закрыла видео, заблокировала экран телефона и стала глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Но ярость душила. Минут двадцать простояла на балконе, никак не успокаиваясь. Картинки из видео мелькали перед глазами, заставляя злиться всё сильнее.
— Мишка, — Настя открыла балконную дверь, — чего ты раздетая стоишь на морозе? Заболеть решила?
— Захожу уже. Просто голова закружилась, решила свежим воздухом подышать, — соврала и натянуто улыбнулась. — Я позвонила, сказала, что тебя не будет. Не переживай.
— Спасибо, — Тёна улыбнулась почти искренне, только тоску и боль из глаз скрыть не смогла.
— Ты уже позавтракала?
— Да. Вместе с Антоном. Ты знаешь, что Игорь вернулся? — Настя тонкие пальчики заламывать стала.
— Да, — ответила осторожно. — Ты откуда знаешь?
— Он вчера в школу приходил. С урока позвали к нему. С Антоном перепутали.
— Что он хотел? — напряглась.
— Врал, что скучал. Какой-то дешёвый браслет всучил. Я Антону не стала говорить, он бы разозлился. Он и так сейчас постоянно напряжённый ходит. Ему не до этого.
Моя же ты зайка заботливая!
— Мы уже виделись с Игорем. Он приходил вчера.
— Дай угадаю, квартиру хотел? — я только в изумлении выгнула бровь. — Игорь всегда появляется там, где ему что-то может перепасть. Я не дура, Миша. Он на похороны матери не приехал. Он за три года ни разу мне не позвонил. А тут в школу пришёл и лапшу на уши вешать стал. Так что? На квартиру рассчитывал?
— Да.
— Хрен ему на постном масле. Я заставила мать переписать квартиру на Антона, — Настя подошла к окну и спиной ко мне встала. — У неё тогда был редкий момент прояснения рассудка. Мать сама пыталась перестать колоться. Не знаю, почему, но она послушалась. Может, стыдно стало. Может, поняла, сколько Антон для неё делал. Но она пошла к нотариусу.
Настя замолчала. Я подошла к ней со спины и обняла осторожно, положив подбородок на хрупкое плечико. Тёна сжала мои руки тёплыми ладошками.
— Замёрзла ты. Пойдём чай пить.
Я поцеловала Тёну в щёку, коснулась ласково губами шрама, чувствуя, как девочка вздрогнула. Сердце сжалось от боли. Шакалы. До чего довели ребёнка.
— Пойдём, — тихо, едва сдерживая ярость, сказала я, отстраняясь от девочки.
Ушла на кухню, где дёрганными и излишне резкими движениями стала нарезать себя сыр и колбасу для бутербродов. Снова о видео вспомнила. Снова от злости трясти стало.
— Почему ты злишься? — голос Насти был расстроенным.
— Я не злюсь. Всё нормально. Просто не с той ноги встала.
Не могла я сказать Насте, что видела видео. Что Даню, придурка малолетнего, прибить хочу. Как можно так играть на чувствах других? Этот мальчишка показался мне таким хорошим, когда мы на экскурсию ездили. На Настю смотрел влюблённо. Всё время возле неё тёрся. Неужели я, как и Тёна, ошиблась? Неужели малолетний идиот так искусно играл?