в это талонное время тем более. Малый джентльменский набор с прошлой войны выглядел так: соль, спички, мыло. Тогда большинство советских людей жили на селе, им соль и мыло были актуальнее продуктов, которые они под ногами худо-бедно наковыряют. Современные соотечественники критически зависят от покупной пищи и электричества, но электроэнергию не запасешь. А вот крупы актуальны. Самые запасливые регулярно обновляют запасы всякого риса, макарон, гречки, в которых неизбежно заводятся жучки. Поэтому самые жадные граждане крупы проветривают, прожаривают или опрыскивают керосином. И не спрашивайте, как потом такую кашу есть – это не ко мне. Короче говоря, граждане позднего СССР поголовно выживальщики покруче тех, кто увлекался этим видом досуга в двадцать первом веке. Тем более, что сейчас у каждого за плечами деревня, лагерь или еще какой экстрим типа похода в лес, горы, на реку. И уж если поход, то бессмысленный и беспощадный, чтоб нога человека до туриста не ступала, чтоб птица не долетала до середины маршрута. И обязательно костер разжечь надо одной спичкой под дождем. А сырыми спичками разжечь слабо? Зажигалки дороги, одноразовых еще нет в природе.
Я теперешний добровольно в поход ни ногой, я знаю, как должна выглядеть экипировка туриста и сколько она должна весить. Да тут даже обуви туристической еще не существует, а вместо жидкости для розжига специальная расческа! А с чего у меня такие мысли про поход? Да просто по обочине прутся такие – в панамах, кедах и с самодельными рюкзаками, сразу видать бывалых. И рад бы подвезти, но не могу. Подвозить туриста – это как подыгрывать ребенку в футбол. Оно может и приятно, но не полезно. Так что пусть топают, конец уже близок. В том смысле, что парни здоровые, а Тула рядом, если они в Тулу, километров десять всего осталось.
Я снова без ключей от квартиры, но уже умный, родители предупреждены, что я приеду, так что они придут с работы без задержек. Еду мимо своего старого офиса обкома комсомола, мимо стадиона «Арсенал», прикидываю, что надо будет показаться во всех местах. И кстати, вполне вероятно, что ни до кого не дошла весть о моем комиссовании, для всех я буду дембелем. Особенно сейчас я вылитый демобилизованный воин – джинсы, жилетка, модные темные очки. Не хватает значка «Отличник СА». Еще один штрих забыл – сижу за рулем автомобиля как приличный дембель. Ладно, придумаю что-нибудь, при моей должности врать не то, что нехорошо, а положено. Машину запарковал около подъезда, только тут это слово не в ходу. Тут машины ставят, а не паркуют. В каждую руку по две сумки, вперед, наверх, стучу ногой в дверь.
Классическая встреча родного сына, кто видел, тот представит – мама обниматься, папа здороваться, сумки поперек прохода, сплошная неразбериха и переход Суворова через продукты. А приехал всего один ребенок, хоть и большой.
- Жора, как же ты тащил такие сумки, зачем! Отец на вокзале мог встретить.
- Да какие проблемы, в Москве багажник загрузил, у вас около подъезда выгрузил. Я же на колесах.
- На каких колесах, откуда?
- В Белоруссии старенькие жигули приобрел по случаю, в Москве товарищи подшаманили, подкрутили, теперь как новая бегает.
- Вот это номер! И нам не сказал ничего, небось в долги залез?
- Да нет, с премии купил, хватило. Я же хорошо получаю, в Союзе офицеры не бедствуют.
- Жор, вот прямо так хорошо платят, что машину купил через год?
- Да, пап. На старенькую хватило с годовой выслугой и премией за внедрение одной приблуды.
- Ну всё, голодный небось, устал с дороги, давайте на кухню, будем ужинать. Только руки, руки вымой с мылом!
- Да, мама! С мылом вымою. – Если б не мамы, кто бы нас приучил мыть руки с мылом перед едой? Это пока мобильников нет, а как изобретут, так мамы будут и через сотни километров в другие города звонить и напоминать: одевайся теплее, кушай хорошо, не стой на сквозняке, мой руки…
За ужином выяснилось, что никто из знакомых не в курсе, что меня в прошлом году комиссовали. В Туле я сверкнул меньше, чем на неделю, потом заскакивал крайне редко, да и не любители мои родители бельём трясти прилюдно. Это очень хорошо, значит официальная версия моей жизни – дембель и сверхсрочная служба в Москве.
- Жора, тут такое дело. Не знаю, как у вас там принято, но, по сути, ты старлей без образования. У тебя сейчас по документам даже среднего нет.
- Обана! Умеешь, отец, обрадовать. Я как-то и не думал об этом, закрутилось всё так, что про техникум забыл напрочь.
- Вот пока в отпуске, займись. Восстановиться надо тебе и годик этот добить. Покумекай со своим начальством, пусть оно скажет, что делать и как быть.
- Пап, ты прав на сто процентов. Но отпуск я на это тратить не буду, и так пашу на Комитет без продыху два года подряд.
- Ну смотри, тебе виднее. Ты уже взрослый, в некоторых вопросах разбираешься лучше нашего.
Это верно. Так я и старше их. Парадокс, так его и растак.
- Жора, а ты не думаешь, что уже пора четвероногое своё показывать? Ужин мы съели, кормить больше не будут.
- Какое четвероногое? Блин, папа, ты меня в ступор вогнал. Машину, да конечно, пошли машину смотреть, пока не стемнело. Мам! Пошли Ладу поразглядываем мою. С четвероногим ты угадал – я его Шерханом назвал. Механик сказал, не машина, а зверь. И жрет много, как тигр настоящий. Или как немецкий, который танк.
На следующий день под летним дождиком я скромно подрулил к зданию обкома ВЛКСМ. Чтоб не подставлять товарища, даже оделся прилично, в смысле не в майку и жилетку, а сорочку надел. Но с жилеткой, у меня под ней плечевая система. Два года прошло всего, а как десять, если судить по ощущениям. Быстро живу, много всего происходит. Миша Саенко, мой бывший начальник в кабинете отсутствовал, зато Машенька сидела в спортивно-массовом отделе как константа. Она стала женственнее на несколько килограммов, из глаз пропало то выражение оценщика или спекулянта, с которым она смотрела на всех лиц противоположного пола. Замуж вышла? Ну и не моё дело, не родственники, не друзья.
- Маша, привет! Как здоровье, как всё?
- Привет, Жорж. Демобилизовался уже? Восстанавливаться пришел?
- Нет, Мишку ищу. Подскажи, где он прячется.
- Товарищ Саенко не прячется, он теперь секретарь обкома