– Какой же я неловкий, – сказал Феннивик. В том, как приподнялся уголок его рта, угадывалась насмешка. – Осмелюсь заметить, платье будет испорчено, если только вы немедленно не отправитесь в дом вашего кузена. Жаль, конечно, что вам придется уйти, не дождавшись конца вечера. Мне проводить вас?
– Нет, спасибо, – быстро отказалась я. – Я сама.
Тетя Фейс суетилась вокруг меня. Слуга обтирал мне платье полотенцем. Мгновение спустя меня окружила уже целая толпа гостей и слуг.
– Тейлор, что, ради всего святого, случилось? – Натаниэль опустился рядом со мной на колени и принялся рукой отряхивать мою мокрую юбку. От его прикосновения юбка издала хлюпающий звук и на натертый до блеска паркетный пол потек ручеек бледно-золотистой жидкости.
– Я… м-м… упала.
– Что, опять?
– Послушай, если ты не против, я, пожалуй, вернусь в твой дом.
– Я провожу тебя. Пруденс поймет.
Я покачала головой.
– Не беспокойся. Оставайся и веселись на своем… свадебном вечере. – Я едва не подавилась, выговаривая эти слова.
– Ты могла бы переодеться и потом вернуться.
– По правде говоря, с меня хватит развлечений на сегодня. Думаю, я лучше пойду к себе и лягу.
Пруденс – подумать только! – пришла мне на выручку.
– О, моя дорогая, ты до смерти простудишься. Натаниэль, ты просто обязан сейчас же проводить свою кузину домой. Кроме того, – она улыбнулась своему жениху и бросила на него кокетливый взгляд, – тебе необходимо как следует выспаться и набраться сил для завтрашнего дня.
– Надо полагать, это означает, что вечер окончен, правильно? – вмешалась Виктория.
Натаниэль решительно подтолкнул младшую сестру к двери.
– Для нас, да, окончен.
Заведя руку за спину, Виктория показала мне большой палец, а вслух с громким вздохом произнесла:
– Вот незадача.
Слова Пруденс не шли у меня из головы, пока мы с Натаниэлем шагали по дорожке к его дому, сопровождаемые его дядей, тетей и сестрой. Я представила, как Натаниэль занимается любовью со своей молодой женой в их брачную ночь, и меня едва не затошнило. В тысячный раз напомнила я себе, что у меня нет на него никаких прав – я явилась из другого времени и, если повезет, скоро вернусь обратно.
Но это не меняло того факта, что Натаниэль не любил Пруденс и, что еще хуже, она не любила его. Не могла любить, раз заигрывала с Феннивиком и принимала от него в подарок драгоценности и Бог знает что еще. Если только не существовало какого-то другого замысловатого объяснения такому поведению, до которого я не додумалась, Пруденс была не просто легкомысленной особой, какой я ее вначале представляла. Это означало, что она была неверна Натаниэлю еще до того, как дала согласие выйти за него замуж.
– Ты дрожишь, – сказал Натаниэль, накидывая мне на плечи свой фрак. В его голосе звучало явное беспокойство.
– Сп… спасибо, – пробормотала я, стуча зубами.
Мисс О'Хара открыла переднюю дверь, из-за ее фартука выглядывал Маффин.
– Вот уж никак не ожидала, что вы вернетесь так рано. Ну как прошел веч… – Увидев меня, она шагнула вперед и быстро втолкнула меня внутрь. – О Господи! Мисс Джеймс, у вас такой вид, будто вы искупались.
– Больше похоже на избыток шампанского, – ответила я, все еще досадуя на себя за то, что не сумела вовремя разгадать замысел Феннивика.
– Квентин Феннивик толкнул ее в фонтан, – негодующе заметила Виктория.
– Виктория! – воскликнула миссис О'Хара. – Это наверняка была случайность.
– Этот человек неуклюж как бизон, – проворчал Натаниэль. – Проводите мисс Джеймс и проследите, чтобы она переоделась во что-нибудь сухое и укрылась теплым одеялом.
– Сию минуту, сэр, – кивнула домоправительница. Повернувшись к другому слуге, она приказала: – Затопи камин в гостиной. Мисс Джеймс наверняка захочет погреться после того как переоденется. И еще ей нужно выпить горячего чаю, он прогонит холод изнутри.
– Я велю кухарке заварить чай, – вызвалась тетя Фейс.
– Где Аполлон? – спросила Виктория.
Словно услышав ее вопрос, пес вышел из кухни. Миссис О'Хара вспыхнула.
– Малыш был со мной на кухне за компанию и пробовал абсолютно все. И он даже привыкает к Маффину, разрази меня гром, если это не правда, – она погладила кота, льнувшего к ее ногам.
Мне все стало ясно. Аполлон вовсю осваивался с новой обстановкой. У него, казалось, был дар заставлять всех окружающих заботиться о себе.
Я с грустью осознала, что завидую собственной собаке.
Пламя камина согревало мне ноги сквозь надетые мной чужие домашние туфли, в руках я сжимала чашку с чаем, дожидаясь, когда ее тепло согреет мне ладони.
– Спасибо, – сказала я миссис О'Харе, когда она налила в блюдечко чай для Аполлона и поставила его у камина рядом со мной.
Она, казалось, смутилась, оттого что я поймала ее на том, что она заботится о собаке.
– В конце концов пес совсем не плох, – заметила она. – Вам что-нибудь еще нужно, мисс Джеймс?
Я покачала головой.
– Нет, все в порядке.
– Хорошо. Позвоните, если вам понадобится что-нибудь еще.
Я подняла чашку и узнала душистый запах чая с ромашкой, который дала мне Пруденс. Мне не слишком хотелось принимать этот знак внимания от женщины, которая должна была стать женой Натаниэля, но сейчас соблазн глотнуть горячего напитка и успокоить свое внутреннее смятение был слишком велик.
Аполлон понюхал блюдце и низко зарычал.
– В чем дело? – спросила я. – Не хочешь чаю с ромашкой? Еще бы, я понимаю. Учитывая, кто его подарил. Но какого черта, я страшно замерзла, а чай горячий. Будь здоров, – я подняла чашку в шутливом тосте и поднесла ее к губам.
Аполлон прыгнул мне на колени и выбил чашку из рук. Я вскочила и принялась вытирать салфеткой лужу чая на полу гостиной, – а кот Маффин стал лизать пролитую жидкость. Неужели Виктория и кота приучила к чаю?
– Аполлон, – принялась бранить я пса, – что с тобой такое? Если ты добиваешься того, чтобы снова оказаться на заднем дворе, то лучшего способа не найти.
Я потянула за шнур от звонка, вызывая миссис О'Хару. Кот тем временем полакал еще немного из лужи, потряс головой и низко протяжно мяукнул.
Спустя минуту появилась миссис О'Хара.
– Что я могу для вас… О Боже! – она рванулась вперед.
Я обернулась. Маффин ковылял, спотыкаясь, словно пьяный, глаза его остекленели.
– Что случилось с моим котом? – голос экономки дрожал. Опустившись на колени, она принялась гладить белую шерстку кота, запачканную бледно-зеленым там, куда попали брызги чая.
– Не знаю. Только что с ним все было в порядке.
Уши Маффина вздрогнули. Он издал сдавленный звук и лег. Лапки его дернулись, и из угла рта вытекла струйка зеленого чая.