Глаза Феликса опять темные… с теми чарующими искрами божественной силы, что всегда проявлялись, если мужчина был охвачен сильными эмоциями. Стоило мне подумать КАКИМИ, как губы пересохли и мучительно захотелось их облизнуть. Что я и сделала, почти с наслаждением услышав прерывистый выдох кикимора, который прохладой прошелся по моей коже. Он протянул руку, пропустил сквозь пальцы выбившийся из хвоста пушистый завиток, мимолетно коснулся щеки, шеи, улыбнулся и медленно опустился вниз, обозначая так и не сбывшееся прикосновение к груди, талии, бедру. Только дойдя до ног, наконец дотронулся, и я вздрогнула, несмотря на разделяющую нас ткань платья. Скользнул ниже, не отпуская моего взгляда, дыша так же тяжело, как и я. Колено, нежное место за ним, что мимолетно приласкал. Платье закончилось, и он дотронулся до обнаженной кожи лодыжки, отчего меня пронзила дрожь. Господи, ведь все так невинно, он даже не нажимает на активные точки, почему же я ТАК реагирую?!
Обхватил лодыжку, заставляя приподнять ногу, аккуратно снял туфельку и с нажимом провел пальцем по ступне, а я, снова закусывая губу, попыталась сдержать короткий тихий стон. Стало так жарко, что даже легкая ткань на мне показалась лишней. Захотелось почувствовать прохладный воздух и… его руки. Поймав себя на этих мыслях, испуганно охнула и вырвала ступню из его ладони. Но отступить не успела, пальцы мужчины коснулись второй, еще обутой ноги и также сняли балетку, вновь лаская.
На сей раз я сдержалась и ничем не выдала своих чувств. Ну, надеюсь на это…
Он неторопливо встал и властно притянул к себе, поглаживая спину и тихо говоря:
— Чувствительная…
Наверное, даже слишком. Слишком для моего неспокойного сердечка.
— Пожалуйста, хватит… — Я почти с мольбой посмотрела на него, не понимая, почему воздух вдруг стал таким тягучим и… бесполезным. Казалось, что кислорода не хватает, хотелось дышать чаще и глубже, но… это отравляло меня его запахом. Полынь и хризантемы. Лишали разума, заставляли видеть такую манящую смуглую кожу, к которой хочется прижаться губами, чтобы узнать, какой же он на вкус.
— Уверена? — почти неслышно спросил риалан, снова дразня меня призрачным прикосновением к щеке, останавливая пальцы всего в миллиметре. Я подавила желание податься ему навстречу и решительно кивнула. Ну, постаралась решительно кивнуть.
— Д-д-да… — дрогнул голос, но не моя решимость остаться сегодня девственницей!
Если прозвучит хотя бы «не знаю», то не надо быть особо умной, чтобы понять, куда дело пойдет!
Мне указали на знакомый диванчик, около которого стоял столик с подносом. Я, подхватив по дороге сумочку, трепетно прижала ее к груди и села, настороженно глядя на Феликса. Он же вел себя как обычно, ни словом, ни жестом, ни взглядом не выходя за рамки приличий, и я постепенно успокоилась. Наверное, зря. Так как периодически мелькавшие искры в голубых глазах все же не давали окончательно расслабиться.
Моя жабка явно что-то задумала. И что-то весьма коварное, судя по всему!
Но, вопреки ожиданиям, мысли о подлючей натуре риалана вызывали не возмущение, а… волнение и предвкушение игры, в которую он, конечно же, захочет меня втянуть. И имя этой игре — соблазнение.
От этой мысли к щекам прилила кровь. А при догадке о том, где он собирается провести ночь… опять стало жарко.
Эх, жизненные принципы и здравый смысл, какие же вы, однако, неудобные!
Но… но какой интригующий меня ожидает вечер!
Что радует, Кик никогда не применит силу. Меня, несомненно, постараются довести до такого состояния, чтобы я сама ему в руки свалилась. Ню-ню, господин Ла-Шавоир! Не знаю, насколько часто вы имели дело с совсем не разбуженными в телесном плане девственницами, но благодаря этому факту у меня есть шанс выстоять хотя бы до приезда Мины. Выстоять и не проявить решительной инициативы, в ходе которой еще неизвестно кто кого изнасилует!
Пока я размышляла, Феликс уже успел наполнить чашки, стянуть со стола какую-то папку и сесть рядом со мной на диван. Притом кикимора явно не смущало то, что диван был немаленький, а я сидела в уголке, то есть в его распоряжении оставалось еще много места.
— Юль, — протянул бессовестный гад, полностью оправдывая мои домыслы. — Почему ты такая холодная?
— Дай мне чай, вдруг согреюсь, — мрачно отозвалась, по возможности отстраняясь от риалана, перешедшего в решительное наступление.
— Но я же лучше… чая, — почти интимно шепнули на ухо, отчего я вздрогнула, понимая, что, кажется, несколько переоценила свою стойкость.
— Я предпочитаю… традиционность, — в меру сил вежливо, корректно и прямо сообщила поганцу.
Кажется, я это сказала зря… Но почему еще не понимаю. Ведь имела в виду, что хочу именно чай, а не то, что предлагают… попробовать. Я опять краснею.
— Традиционность, значит. Учтем. — Кикки окинул меня медленным, раздевающим взглядом, совершенно развратно подмигнул и, отстранившись, вернулся к нормальному тону: — Конфеты или печенье?
Вот… жабеныш!
— Конфету, пожалуйста, — сухо ответила я и, немного подумав, с намеком пихнула его бедром. Места на диване много и не обязательно ко мне прижиматься!
— Зай, изъясняйся более внятно, — сразил меня улыбкой болотный гад и, быстро освободив шоколадную сладость от яркой шуршащей обертки, протянул мне. Я попыталась забрать. Не дал, а поднес к губам, прозрачно намекая, как именно я должна это съесть.
— Печеньку, пожалуй, возьму. — Я непримиримо вздернула нос и потянулась к блюду.
Руку перехватили, перецеловали пальчики и покачали головой со словами:
— Или так, или топай на кухню за провиантом. Правда, я тебя все равно не пущу…
— Кик! — возмущенно воскликнула я, одновременно опуская ресницы, чтобы скрыть кокетливый блеск глаз. — Это уже не смешно!
— Ты права, — с искренним негодованием согласился этот бессовестный. — Ты заказывала трепетные ухаживания, и я тебе их обеспечил, согласно озвученным тобой критериям. И что? Да ты даже не заметила!
— Ты мне цветы не дарил! — нашлась что возразить, всеми силами стараясь не смеяться. — Как я пойму, что это ухаживания, если нет цветов и подарков?!
— Как это нет?! — уже серьезно опешил Феликс. — Мы тебе пол цветочной лавки скупили, когда ты заявила, что тебе живых растений дома не хватает! Я подумал, что это новые заскоки и тебе подавай исключительно живые и в горшках!
— Ладно, — после секундных раздумий отбросила этот довод я. — А как же мелкие подарки, сладости, серенады под окном и прочее?
— Я мелкие и бесполезные подарки дарить не умею и не собираюсь учиться, так как считаю это весьма неуважительным жестом. — Ла-Шавоир даже соизволил от меня немного отодвинуться и сложил руки на груди. — Что еще… сладостей у тебя благодаря Лелю завались. Он постоянно что-нибудь эксклюзивное таскает, и если учитывать его источники, то мне его не переплюнуть, поэтому даже пытаться не планировал. Серенады… Ну, милая, во-первых, если ты спишь, тебя никакими силами не добудишься. А во-вторых, я плохо пою и, стало быть, позориться не собираюсь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});