Мера всех вещей
Признаться, приступая к этой книге, мы никак не предполагали, как много мыслей и чувств породит она у автора. Хотелось бы, чтоб столько же породила она у читающих…
«Дело человека, — заметил однажды Михаил Пришвин, — высказать то, что молчаливо переживается миром. От этого высказывания, впрочем, изменяется и самый мир».
Будем смелее смотреть в лицо недостаткам — скорее изживем их. Думаю, что спор «природа или цивилизация» — надуманный спор.
Охрана природы нашей Родины имеет тысячелетнюю историю, она нашла свое отражение в русских летописях, указах, распоряжениях и законодательстве (например, в первом письменном источнике русского права — знаменитой «Русской правде»). Вначале охранялись лишь животные — охотничья фауна — охота была главным источником существования людей; позднее стали охраняться леса, почвы, вода, воздух, ископаемые богатства, что отражало развитие хозяйственной деятельности человека, появление ее многообразия, а также необходимость использования природных ресурсов для нужд обороны страны. Уже тогда создавали своего рода лесные заповедники, так называемые засеки — Тульские засеки и др. В целях преграждения пути наступающему неприятелю.
Недавно умер мой друг старший охотовед Ирбитского района Свердловской области Георгий Алексеевич Жоховский — неподкупный и бескомпромиссный борец за природу, — и завещал мне старинную книгу «Словарь ружейной охоты». Умирал с мыслью о природе и друзьях-союзниках, сподвижниках и единомышленниках, волнуемых теми же чувствами, что и он. Многое узнал я из нее: и про то, что за разряжение ружей не в положенное время брали три рубля, а за оставление в лесу разложенного костра — 30 рублей… теми деньгами; а переведи-ка на нынешние? И драли плетьми тогда, не стеснялись, и брали в батоги, коль провинился перед природой… Построже б и ныне. Вернее дело-то. Право!
К сожалению, нам не удалось найти брошюру, выпущенную буквально в первые дни существования советского государства в городе Камышлове на Урале. Автор ее (увы, назвать фамилии не могу, но существование брошюры — факт подлинный и неоспоримый) поднимал перед читателями проблему охранения природы, убеждая в ее важности. Это было едва ли не самое первое издание на эту тему, выпущенное вскоре после революции. Опять скажу: время-то было какое! Бумага толстая, шершавая, ломкая, с соломой, печать серая, тираж — по теперешним временам ничтожный, а по тем — предельный. Наверное, человек, писавший ее, жил худенько, недоедал, ходил в потертой одежонке с заплатами, а думал, заботился о будущем, о грядущих поколениях. Это — человек.
Вспоминается, как был возмущен Бажов, когда однажды, во время чаепития в саду, кто-то из гостей предложил ему «облагородить» его зеленое хозяйство: убрать рябину, черемуху, березы, лиственницу, а вместо них посадить что-нибудь другое, «получше».
— Ведь чепуху городишь, — возразил Бажов (с гостем он был на «ты»). — Как это я их буду вырубать, если мы с женой их своими руками посадили. Да и к чему мне «благородное»? Родное-то всегда лучше и ближе «благородного»…
Не случайно, надо думать, Павел Петрович никогда не ездил на курорты Крыма, Кавказа, его нельзя было прельстить красотами знойного Юга. Родная уральская природа была ему ближе. Влюбленный в свой край, он надолго никогда не расставался с ним, исключая период гражданской войны, когда события забросили его на Алтай. Даже в Москве не задерживался подолгу.
Думается, то, что мы сделали для природы, успели достичь в радении о ней (а кой-что успели), все это лишь начало большой и многотрудной работы, лишь первые — и, увы, не всегда еще успешные — попытки исправить зло, которое причинили ей предыдущие бесчисленные поколения людей.
А сколь щедра природа с тем, кто ей верно служит. Дает долгий век, одаряет талантом. Не забыть разговора с народным художником — пейзажистом и анималистом, классиком рисунков для школьных учебников — Алексеем Никаноровичем Комаровым. Ежедневно, не пропуская ни единого дня, он работал в своей мастерской, в Песках. Ему было девяносто три года, когда однажды пожаловался: «Что-то работоспособность немного понизилась». В девяносто три года «немного понизилась». Позавидуешь!
«Человек, который понимает природу, благороднее, чище», — говорит великий друг Русского Леса — Леонид Леонов. Человек — мыслящая часть природы. Ему много дано, много и спросится. Понял ли ты это, мой знакомый генеральный директор? Все творит человек, все зависит от человека. К Человеку мы и обращаемся сегодня. К Человеку с большой буквы.
Чем больше человек, тем он человечнее, тем шире его душа, вместительнее сердце. Великолепно сказал лауреат Ленинской премии поэт Эдуард Межелайтис:
Что такое сердце?Камень твердый?Яблоко с багрово-красной кожей?Может быть, меж ребер и аортойБьется шар,На шар земной похожий?Так или иначе — всё земноеУмещается в его пределы,Потому-то нету мне покоя,До всего есть дело…
«Во всех нас, — говорит Анатоль Франс, — великих и малых, смиренных и гордых, заложен инстинкт красоты, влечение к тому, что скрашивает и украшает и что, будучи разлито в мире, составляет прелесть бытия». «В человеке заложена вечная возвышающая его (выделено мной. — Б. Р.) потребность любить».
Вот за это мы и ратуем в нашей книге. Мы хотим помочь нашей природе, а тем самым — человеку, людям.
«Если каждый человек на куске земли своей сделал бы все, что он может, как прекрасна была бы земля наша!..»
«Будет время, когда каждое поколение будет оставлять своим наследникам землю более богатую и щедрую, чем получило от предшественников», — говорил Маркс.
Мера всех вещей — человек. Горячее неизбывное чувство патриотического долга должно неотступно владеть и руководить поступками каждого из нас.
Вспоминается, как Павел Петрович Бажов, писатель-коммунист, был растроган чтением «Хождение за три моря». Он ознакомился с этим бессмертным творением в рукописной копии, привезенной на Урал кем-то из эвакуированных в годы Великой Отечественной войны. А после пришел в издательство и признался:
— Читал «Хождение» Афанасия Никитина. Над последними словами заплакал. Трогательно: «Нет страны краше нашей. Господь да устроит ее». И это написано на персидском языке…
Поскольку господь давно не у дел, устраивать — нам…
Мера всех вещей — человек.
На том и закончим нашу книгу.
Примечания
1
Ключевский В. Курс русской истории, т. 1, с. 71—72.
2
Возможно, кто-нибудь скажет: эка штука — пейзаж! Ну, руда или лес — это понятно. Однако ведь не напрасно сложена поговорка: не хлебом единым жив человек… «У каждой страны свои пейзажи, единственные, бесконечно дорогие сердцу человека. Наши русские пейзажи невидимыми, но крепчайшими нитями связывают нас с детством, с отцами и дедами, с прошлым народа, с его славными делами и его великолепными людьми. Это та радостная и щемящая любовь к Родине, которую так трудно определить словами, но которая так явно ощущается каждым из нас» (из статьи писательницы В. Пановой «Воспитание сердец», к 70-летию певца родной природы К. Г. Паустовского, «Известия», май 1962 г.). Так что и пейзаж — «хлеб», и он «кормит» если не желудок, то душу человека.
3
Коммонер Б. Замыкающийся круг. Л., Гидрометеоиздат, 1974.
4
Игнатенко В. и Лосинский Н. Резиновая трава. (Командировка в Японию.) — «Комсомольская правда», 1975, 5 января.
5
Легенды рождают легенды. Развивая дальше сюжет с «золотыми бочками», некоторые из них повествуют о тщетных попытках поживиться запрятанным народным богатством. Доктор филологических наук А. Лазарев рассказывает: «Всю жизнь потратил на отыскание «пугачевского клада» башкир Садык с внуком Бакалом, одним из сподвижников Пугачева; зная, что клад лежит на дне озера Инышко, он решил прорыть канаву и, пользуясь разностью уровня озер, спустить воду из Инышки в Тургояк, но труд оказался не по силам. «И тут встретилось, — говорится в легенде, — непроходимое препятствие: стена слитого камня. Не было ни единой сумочки, чтобы можно было затравить лом или клин. Не дался Садыку клад». (А. И. Лазарев. «Поэтическая летопись заводов Урала». Южно-Уральское книжное издательство, 1972.)
6
Из воспоминаний Г. Шумилова. (См. сборник «Павел Бажов». М., «Советский писатель», 1961.)
7
Водные ресурсы: новое о старых проблемах. — «Вечерний Свердловск», 1975, 10 января.