Вы связаны многим – словами, книгами, шизофреническим занудством разбирательств. Слово за слово – и тяв-тяв-тяв: любовники-полуинтеллектуалы обожают собачиться. Главное: вы связаны любовью, как воздухом. Точнее, ты обещаешь ей свою жизнь, а она соглашается пока быть с тобой и на твои любовно поэтические изъяснения отвечать: «Угу». Тебе еще повезло. Иные твои коллеги по цеху любовных несчастий лет десять тому назад поинтересовались у своих избранниц, за что они полюбили, и ответа ждут до сих пор.
Отдашься ты мечтательным настроениям. Надумаешь себе бог весть что. А ты еще сетовал, что у тебя притупилось воображение.
Любовь завербует, отправит на принудительные работы, а в качестве гонорара выставит непомерный счет.
Дразнящий обман. Мимо ушей увещевательные резоны. Ты почему-то сделал ставку на везение. Интересно, откуда у тебя такой апломб самонадеянности?
Девушка обожает страсти, но не любит неудобств. Не умеет ничего. Только целоваться. Зато как целуется – это какие-то вакхические оргии и олимпийские игры языков – до гланд достает. Никогда не целуется на голодный желудок.
Она в ладу с меркантильностью, равно как и с транжирством. С ней не разбогатеешь. Она мелочна и не знает, что такое щедрость, не научилась ни дарить, ни принимать подарки. На Новый год она вручит тебе какую-нибудь дешевую дрянь, украшенную шикарным бантиком. Ты, растяпа сумасбродный, умилишься – любовный обман зрения – и очень скоро поймешь, что это, так сказать, аллегория ее любви. Тревог, забот, трат прибавится. Повседневная роскошь любви требует массу расходов. Не за горами то время, когда вместе с деньгами у тебя иссякнет и юмор.
Пока страсти бушуют нешуточные, срочно оплати телефон и шли ей эсэмэски. Поверь, все это входит в либретто назойливой и отчаянной любви. Пиши часто и с толикой остроумия. Экономь на словах, но будь выразителен. Все, что дальше, читай медленно и переноси в свою записную книжку. Редактировать не надо. Эффект проверен на опыте многих несчастных.
Жанры многообразны: наставничество, шантаж, сантименты и т. д. Например, педагогический, призванный растопить трогательную несговорчивость: «Люби меня, умней, анализируй, взрослей». Здесь как-то неожиданно можно отчитаться в любви и поведать о своих мечтах, сказать о том, что хочешь любви, семью и дочь Машку. Выдай ей свои главные планы, признайся, наконец. Печально – все равно ничего не поймет. Но не оставляет надежда – вдруг уразумеет?
Она пропадает где-то ночами, объясняет, что в клубах, с ухажерами, которых не любит. Объясняет неудачно. Ты ревнуешь. Ревность – это когда доказательств никаких, зато подозрений и убежденностей хоть отбавляй. Ты будешь ее педантично ревновать, тщательно допрашивать, под видом заботы выпытывать подробности, скрывать свои страхи под масочкой иронии. Ревность заставит тебя перечитать свирепые рассуждения 40-летнего героя С. Жапризо: «… я ненавижу всех молодых мужчин. Я без малейших угрызений совести задушил бы их собственными руками, если бы мог сделать это безнаказанно. Всех до единого. Или же заставил бы остальных мужчин относиться к ним как к публичным девкам».
Соберись и успокойся. Можно пересилить подозрительность и отправить что-нибудь романтико-поэтическое: «Любовь – победоносный воин. Плен жалких заблуждений. Обретаюсь в плачевном безумии (обязательно плачевном и непременно безумии – девушкам это нравится). Ты хотела поссориться с ветром» (почему с ветром? – да просто потому, что это красиво), – и во что бы то ни стало в стилистике истерической угрозы припугни строптивицу: «сила отвергнутой страсти велика», а ты «исторгаешь глубокие стоны». Пиши именно так. Смолчи, что «глубокие стоны» – это не более чем заячий крик твоей души, пока не готовой к неминуемой развязке.
При первой легкой ссоре заметь ненавязчиво, что любовь – это не «коллекционирование печалей, это – знакомство сердец в полумраке ювелирного магазина Бога». Не совсем красиво. Но когда любишь, все кажется красивым, даже поэтические банальности. Только делай это честно, иначе не должно быть. Предупреди: «Не разлучай меня с собою, иначе я способен на худшее». Прибавь, что «нежность необычайная подступила к душе и утопила сердце в любви». Назови возлюбленную «волшебной злюкой», «божественной девонькой», «ночной обжоркой», «ураганом коварства», напомни о «медвяных ее поцелуях, о ласковых губ прикосновеньях».
Когда не на шутку поссоритесь, порассуждай о том, что еще недавно вы «из уст в уста переливали души в любовном смятении. И не было стыдно, ведь мы друг друга ни у кого не украли». Переписка по телефону – вещь очень полезная в любовном ремесле. Главное – чтобы все искренно.
Ласточкиным гнездом ты прижмешься к девушке. Восторгам не будет конца: ах, глаза – эти глаза беззащитного олененка и порочные глаза симпатичного бандита. В этих глазах мог бы утонуть «Титаник». Опасны эти многообещающие глаза распутницы, падкой на лакомства. Ты скоро увидишь в них мертвое сердце. А как ресницы трепещут! За один взмах ее ресниц кто-нибудь на твоем месте выдал бы военную тайну. Они тебя загипнотизируют и обдурят.
У нее даже отпечатки пальцев красивые. Потом их обнаружат на твоем горле.
Когда ты ее слушаешь, не покидает ощущение, что она раздевается, медленно и томно. Ее голос может очаровать даже налогового инспектора. Глядишь на нее с нескрываемым сладострастием, а самого переполняет тревога: «У меня слюни не текут?» Она – сытная трапеза для глаз. Путешествуешь взглядом по ландшафтам ее тела – и не можешь исчерпать ресурс восхищения.
Ах, уши – о таких ушах можно прочитать только у Мураками: «Эти уши просто околдовали меня. Это были уши фантастической формы, уши из мечты или сна. Можно сказать – «уши на все сто процентов». Я впервые в жизни ощущал, какой притягательной силой могут обладать увеличенные изображения отдельных частей человеческого тела (не говоря уже о половых органах). Чуть не сама судьба со всеми ее завихрениями и водоворотами бурлила перед моими глазами.
Одни изгибы уверенно-дерзко рассекали весь общий фон поперек; другие спешили укрыться от постороннего взгляда в робких стайках себе подобных и напускали тени вокруг; третьи, подобно старинным фрескам, рассказывали бесчисленные долгие легенды. Мочки же ушей просто-напросто вылетали за все траектории и по насыщенности своей чуть припухшей, упругой плоти затмевали реальную жизнь».
Ее умные волосы соблазнят самостоятельностью. И ноги у нее что надо. Все остальное в ней красиво до нецензурности. Впрочем, это – восьмое чудо света, прочти о своей девушке в Песне Песней. Когда любишь – все прекрасно.
Она как небо, которое пахнет медом, она – языческое идолище, как запах осенних сумерек, как дождь из поцелуев и слов. Лучше бы ты полюбил черепах и возненавидел секс. Но что с тебя взять, неугомонный.
Рядом с твоей барышней Дженнифер Лопес смотрится абитуриенткой ветеринарного техникума. Кстати, расскажи своей барышне, как ты расстался с Дженнифер. Придумай что-нибудь.
У нее обязательно будет дружок – странная связь, запутанная история. Это ничего – во всех дурных мелодрамах, как в жизни, случается соперник. Дружок, в общем, так себе, любит рыбалку, покупает сотовые телефоны в кредит, скучный, обыкновенный и прочее, но молодой. А это, извини, в любви больший козырь, в сравнении с ассортиментом твоих спорных достоинств – потраченным здоровьем, мелочью жизненного опыта и сомнительностью профессиональных достижений.
Не следует строить мудрых гипотез относительно того, что произойдет дальше. Все поначалу станет вокруг «голубым и зеленым», пылким, затем – сбивчивым и бессмысленным. Просто насмешливая судьба занесла тебя на чужие пастбища. Здесь клубятся молодые, спортивные, инициативные. Твоя усталая и суетливая эксцентрика экзистенциального трагика здесь неуместна.
Соседи на вас умиляются: ну просто пара голубков – крот и жирафчик. Вы смотритесь забавной парой. Она – высокая, стройная, изящная. Явно выше, стройнее и изящнее тебя. Плюс к тому она стильная и элегантная, а ты, как легко догадаться, не успел занять очередь в первой сотне, когда проходила раздача вышеупомянутых качеств. Она создана только для того, чтобы мурлыкать в мужских объятиях. А ты? К сожалению, ты создан только для нее. Твоя биография – это история любви к ней.
Ты будешь говорить о любви, старательно переводя чувственность в риторику. На ответную искренность она не способна. До тебя начнет доходить смысл происходящего, когда на твой душевный отчет «Я люблю тебя» последует ответ «Не надо повторяться». Иной раз кажется, что для нее слова твоей любви не дороже стакана семечек.
Ты столкнулся с тем, что для других очевидно: возраст – это непреодолимая граница между принципами, образом жизни, культурой. Ты попытаешься все списать на конфликт культур: «Охота на овец» против «Муму». Причина все же в ином – ты не силен в возрастной арифметике, как, впрочем, всякий твой ровесник, ослепленный запахом душистых цветов юного чувства.