class="p1">Лаборатория алхимика по указанному в газете адресу располагалась в Узком тупике, который полностью оправдывал свое название. Он был узким настолько, что возница даже не стал туда заезжать, потому что, сказал он, потом не развернусь, а лошадь пятиться не умеет.
Здесь было тесно: между парадными трехэтажных домов оставалось не более трех шагов, и получалось, что, выглядывая из окна, можно было безнаказанно наблюдать за соседями напротив. Однако, Узкий тупик не был местом, где ютились бедняки. Напротив, дома стояли добротные, и двери в них были тяжелые, резные, с кокетливыми бронзовыми молотками в кожаных петлях. Им не пришлось искать долго: по фасаду старого каменного дома красовалась деревянная вывеска «Лаборатория Гарье. Эликсиры и трансмутации на заказ». Итан еще раз окинул взглядом дом: все солидно, по крупным кускам известняка упорно лезет плющ. Узкие окна с затемненными стеклами — вероятно, солнечный свет вредит процессам трансмутаций…
— Не похоже на подвох, — Вельмина как будто слышала его мысли, — ну что, пойдем?
— Пойдем, — согласился он.
Поднявшись на высокое крыльцо, взял новенький молоток и постучал, все ещё невольно осматривая дом. Итан не мог понять, отчего эта «Лаборатория Гарье» вызывает у него смутную тревогу, а поскольку не мог этого объяснить, то и Вельмине не стал ничего говорить. В конце концов, в нем могла попросту говорить неприязнь к алхимии, которая, конечно же, возникла не на пустом месте: он на всю жизнь запомнил, как Лессия загоняла ему в вены стеклянные трубки, по которым затем лила эликсиры собственного приготовления. Так из человека получился дракон.
Они несколько минут постояли на крыльце, слушая тишину. Вельмина посмотрела встревоженно.
- Μожет быть, никого там нет?
«Хотелось бы», — подумал Итан.
И из-за двери раздался мужской голос.
- Μинутку. Сейчас открою!
Звучный голос, приятный. Таким голосом хорошо петь под балконом у дамы — это все пронеслось в мыслях Итана в тот миг, когда деревянная створка двери приоткрылась, а потом и вовсе распахнулась. На пороге стоял высокий и худой мужчина, с узким и длинным лицом, крючковатым носом и сальными волосами, зачесанными назад. Он рано поседел. Лицо казалось довольно молодым, и глаза — черные и блестящие — тоже были молодыми. Одет он был в серую робу с длинными кожаным передником, кое-где прожженным, кое-где измазанным разноцветными эликсирами.
— Добрый день, — сказал Итан, — вы Эммануил Гарье?
— Он самый, — мужчина кивнул, — к вашим услугам.
— Мы по объявлению, — вклинилась в разговор Вельмина и протянула газету, — вот здесь… написано, что вы ищете помощника.
— Помощника, да, — он помолчал, глядя на Итана, — выходит, вы желаете поработать?
— Нет, это я… — с достоинством ответила Вельмина, — я бы с удовольствием… только вот…
— Ни слова больше! — решительно объявил Эммануил, — проходите, незачем стоять на пороге. Входите же!
И неуловимо-скользким, змеиным движением как будто втянулся в полумрак прихожей.
Итан переглянулся с Вельминой, и она пожала плечами.
— Ну что? — шепнула быстро.
— Тебе решать, — также тихо ответил Итан.
В прихожей в самом деле было темновато, но дальше, когда Гарье провел их в холл, где принимал клиентов, стало светлее и веселее: сквозь коричневатые стекла высоких окон в комнату просачивался золотистый свет. Он отражался сотнями солнечных зайчиков от множества стеклянных бутылочек, расставленных на стеллажах, а стеллажи были почто до потолка. Посреди комнаты стоял внушительного вида письменный стол, заваленный свитками и растрепанными тетрадями, перед ним — кресла для посетителей. Гарье рассеянным жестом кивнул на кресла, сам же занял место за столом, сложил руки домиком и с интересом уставился на посетителей.
— Так, уважаемые. Если вы не против, то я бы попросил начать все сначала.
- Μоя сестра желает поработать помощницей алхимика, если это возможно, — сказал Итан.
Он все пытался найти в Гарье какой-нибудь очевидный изъян, который бы позволил им просто встать и уйти. Но Гарье выглядел совершенно безобидным гением от алхимии. И тонкая его улыбка казалась приятной.
— Сестра, хм, — алхимик буквально впился в Итана взглядом, но Итан и не такие взгляды сносил от Лессии, и поэтому напустил на себя самый флегматичный вид, с которым так легко говорить ложь.
— Сестра, — подтвердил он, — мы приезжие. Знаете, семейные дела… Ну вот, Вельмина хочет себя занять… чем-нибудь.
— Но мне не нужна, простите, девица, которая себя хочет чем-нибудь занять, — Гарье пожал костлявыми плечами, — я ищу помощника, который будет приносить пользу. Которому я буду платить жалованье. Ну и потом… Вы же понимаете, алхимия — это не шутки. Да и вообще не женское это занятие. Отчего бы вашей сестре не занять себя чем-нибудь попроще? Например, вышивкой?
- Μне бы хотелось получить опыт работы в областях алхимии неживых веществ, — голос Вельмины обиженно дрогнул, — к сожалению, у меня нет диплома, но я долгое время практиковала алхимию на живом. Я могу показать вам… что-нибудь.
— Это уже интереснее, — Гарье оживился, — может быть, вы мне скажете тогда, что сращивает ткани лучше, чем вытяжка из серебряной сливы?
— Разве что смесь корня аргентума, серы и растертого в порошок олеандрового дерева, — уверенно ответила Вельмина, — эти вещества, смешанные в соотношении один к трем и к пяти запускают трансмутацию, которая, в свою очередь, производит регенерацию тканей. Усиленную. После этого пациента следует кормить получше.
Гарье откинулся на спинку кресла и с прищуром оглядел Вельмину.
— Где вы учились, госпожа…
— Орье, Вельмина Орье, — поспешно вставила она, — у меня были учителя… Я брала частные уроки.
Гарье хлопнул тощей ладонью по столу.
— Хорошо, госпожа Орье. Я с удовольствием найму вас с оплатой в десять кьюэлей в неделю. Устроит?
— Устроит, — ответила Вельмина.
Итан поймал ее встревоженный взгляд и незаметно кивнул. Мол, тебе решать… Но дом все равно внушал смутное беспокойство, хоть Итан так и не мог себе объяснить, в чем же здесь дело.
Гарье поднялся, потер руки.
— Ну что, тогда… до завтра, госпожа Орье? Буду вас ждать к десяти.
Итан и Вельмина встали почти одновременно, Гарье обошел их, чтоб проводить, и в тот миг, когда он проходил мимо Итана, тому померещился знакомый запах.
Нет, не то, чтобы он был явным. Едва ощутимый отголосок, на границе восприятия. Этакая горчинка… так пахнет засыхающая кровь.
Гарье сам распахнул дверь, и свежий воздух, хлынувший в помещение, мгновенно