по бизнесу, но уже на следующий день Саймон Рифкинд примчался в кабинет начальника Департамента полиции Нью-Йорка Эдварда Малруни и подал лаконичное заявление — буквально в 3 строки — в котором сообщал о безвестном отсутствии Джозефа Крейтера и просил выяснить его судьбу.
Таким образом правоохранительные органы подключились к этому делу спустя лишь 4 недели после исчезновения «самого надёжного юриста». Расследование было поручено подразделению нью-йоркской полиции под названием Бюро поиска пропавших (Missimg Persons Bureau — сокращённо MPB). Это было одно из немногих полицейских подразделений того времени, пользовавшихся доброй славой среди американцев. В конце 1920-х годов голливудские [и не только] киностудии стали активно снимать «гангстерское» кино, в котором бандиты и разного рода уголовный элемент показывались максимально положительно и позитивно, а вот представители правоохранительного сообщества непременно оказывались тупыми и злобными коррупционерами. Это был устойчивый многолетний тренд, обеспечивший появление по меньшей мере 50 кинокартин, изображавших «законников» без малейшей симпатии. Но интересно то, что нью-йоркское MPB ни в одном из «гангстерских» фильмов ни разу не было показано в уничижительной или ироничной манере. На протяжении 1920-х годов в печати регулярно появлялись публикации, посвящённые работе этого подразделения, и они в целом были очень благожелательны как по содержанию, так и своей тональностью. То есть в те годы работа Бюро рассматривалась как своего рода эталон полицейской службы, и детективы MPB воспринимались массовым сознанием как «лучшие из лучших».
Будни Бюро розыска пропавших (конец 1920-х годов). Бюро розыска пропавших (MPB) Департамента полиции Нью-Йорка в конце 1920-х — начале 1930-х годов было известно всем американцам. Пора славы ФБР ещё не пришла, а территориальные полицейские подразделения и службы окружных шерифов повсеместно имели самую дурную репутацию, поэтому нью-йоркское MPB в массовом сознании американцев являлось своего рода эталоном качественной полицейской работы.
Через несколько лет многое в Америке изменится. В 1933 году Эдгар Гувер начнёт поход против «гангстерского» кино, для чего прибегнет к помощи католических кардиналов. Последние, используя свой нравственный авторитет, поднимут кампанию по бойкоту и пикетированию кинотеатров, допускающих прокат фильмов «про бандитов», к этой кампании быстро подключатся политики региональных и федеральных уровней. С владельцами кинокомпаний, сценаристами и режиссёрами будет проведена соответствующая работа и… правильно! «гангстерское» кино закончится одномоментно. И более в США не возродится.
Всем, кто искренне верит в «свободу слова» в США, следует почаще напоминать об истории расцвета и внезапного исчезновения такого культурного феномена, как голливудское «гангстерское» кино конца 1920-х — начала 1930-х годов.
Впрочем, тут мы сильно отклонились от сюжетной канвы нашего повествования и потому возвращаемся в сентябрь 1930 года. Непосредственным розыском судьи Крейтера занялся детектив-сержант Джейкоб фон Вейзенштейн (Jacob Von Weisenstein). Автор должен признаться, что именно благодаря этому человеку история исчезновения «самого надёжного юриста Нью-Йорка» привлекла моё внимание. Дело в том, что Вейзенштейн сначала появился в моём очерке «Каюта с большим иллюминатором»[4] — там детектив сыграл роль хотя и не главную, но весьма немаловажную. Я стал собирать информацию об этом человеке и таким вот образом вышел на историю судьи Крейтера — в ней Вейзенштейн также отметился.
К своим 35 годам Джейкоб уже имел за плечами 16 лет полицейской службы и мог считаться ветераном MPB. Он понимал, что история с исчезновением судьи Верховного суда с самого начала производила впечатление чего-то сюрреалистичного, если угодно, ненатурального. Ну, в самом деле, сначала следует заказ одного-единственного билета в театр, но ко времени начала представления судья почему оказывается в ресторане «Billy Haas» на протяжении 50-и минут, не спеша ужинает и уже после этого неторопливо беседует с Салли Лу Ритц и Уилльямом Кляйном на тротуаре… А потом быстрым взмахом руки останавливает случайного таксиста, проезжавшего мимо, и в результате исчезает в никуда… И при этом некто выкупает его билет в театральной кассе уже после 9 часов вечера. Бред!
Джейкоб фон Вейзенштейн (фотография сделана в январе 1935 года).
Вейзенштейн, руководивший группой из 6 детективов, поставил перед подчинёнными несколько задач:
— следовало проверить возможные связи пропавшего юриста с организованными преступными группами во время его работы в «Wagner, Quillinan and Rifkind»;
— надлежало выяснить, не давал ли Джозеф Крейтер в долг или не получал ли сам взаймы значительные денежные суммы от крупных преступников. С точки зрения опытного преступника, убийство кредитора или необязательного заёмщика может стать неплохим выходом из сложной финансовой ситуации. Житейский опыт учит, что вести денежные дела с профессиональными преступниками крайне не полезно для здоровья;
— необходимо было изучить возможность внезапного появления крупного долга ввиду проигрыша [на бирже, в казино, на ипподроме и тому подобное];
— следовало разобраться, соответствовало ли действительности заявление билетного агента о том, что пропавший судья якобы посмотрел постановку «Партнёр по танцам» в Атлантик-сити. Если это было действительно так, то узнать, что Джозеф Крейтер делал в этом городе, когда это было и почему его пребывание там осталось для жены тайной;
— наконец, надлежало изучить финансовое положение Джозефа Крейтера и получить представление о движении денег на его счетах в последние 3–4 месяца. Обналичивание больших сумм денег — если таковое имело место незадолго до исчезновения — могло свидетельствовать как о попытке шантажа судьи, так и подготовке им собственного бегства.
4 сентября Джейкоб фон Вейзенштейн с разрешения Стеллы Крейтер вошёл вместе с группой подчинённых детективов в апартаменты на 5-й авеню и провёл их обыск. Точнее говоря, осмотр без ордера. Действо это преследовало сугубо прикладную задачу — полицейским следовало отыскать следы, указывавшие на совершение преступления в этом помещении, либо признаки подозрительной деятельности в широком понимании данного словосочетания [следы обыска, несанкционированного проникновения, исчезновения или перестановки предметов и тому подобное]. Стелла при обыске не присутствовала — она всё время оставалась в доме в районе Белгрейд-лэйк.
Детектив Вейзенштейн отправился в Мэн, чтобы поговорить с женой пропавшего судьи. После встречи со Стеллой Крейтер детектив-сержант получил ещё одно направление, требовавшее проверки. Жена пропавшего судьи рассказала, что в самом начале юридической карьеры Джои в Пенсильвании тот выступал адвокатом по нескольким довольно серьёзным уголовным делам. В одном из них его защита оказалась крайне неудачной и вызвала прилив бешенства клиента, который пообещал Крейтеру, что освободившись через 15 лет, он обязательно отыщет его и «рассчитается за всё». Эта угроза произвела на Джои определённое впечатление, и он отнёсся к ней серьёзно. Именно после этого инцидента он постарался не принимать на себя защиту по уголовным делам, а сосредоточился на разного