- Сколько охранников внутри? - негромко спросил Палыч, -ну, что, оглохли?
- Шесть в караулке. И двое на этаже еще, - очухавшись, промямлил один из охранников.
- Всего, значит, десять?
- А? - встрепенулся охранник.
- Я спрашиваю, - всего десять? Всего охранников - десять?
- Д-да... всего десять, - часто закивал головой на тонкой шее второй охранник.
- Витя, давай живо наверх, я тут разберусь сам.
От входа Храмов чуть ли не взлетел на второй этаж, прикладом выбил зубы выскочившему навстречу верзиле в голубом облачении, и помчался по коридору к сидящему за столом санитару. Не успев толком проснуться, второй парень с лицом гоблина, видимо близнец первого, закатил глаза при виде Храмова и сполз на пол.
- Где Маргарита Горская? - Виктор схватил его за шиворот и встряхнул.
- Не знаю... - пролепетал гоблин.
- Что не знаешь?
-Не знаю...
Храмов представил себе, как эти гоблины издеваются над Ритой, грубят, толкают ее, беззащитную, и Виктора переклинило. Он лишил зубов и второго верзилу, отлетевшего от удара к стене, шмякнувшегося затылком об неё и окончательно закатившего глаза.
Стремясь поскорее найти Риту, Виктор ощущал себя двадцатилетним, тем, прошлым Витей Храмовым, готовым отомстить всем, и за все сразу.
Выудив из кармана обмякшего охранника карточку, Храмов прошел в конец коридора и стал отпирать палаты, включая свет и всматриваясь в лица людей. Третья с конца металлическая дверь с толстенным стеклянным окошком не открылась. В нескольких оставшихся палатах редкие пациенты щурились на свет, иные вообще не проснулись. Риты нигде не было.
Спустившись на первый этаж, он прошел в ярко освещенную и набитую техникой караулку. Там, посадив на пол вдоль стены весь контингент охраны, Палыч читал им лекцию о вреде беспечного поведения в период исполнения служебных обязанностей. Охранники, заложив руки за голову, уткнулись в пол, изредка боязливо поглядывали на Палыча, и тут же опуская взгляд обратно.
- Нет ее нигде, может быть, если только за железной дверью, которая не открывается, - Виктор лихорадочно оглядывал караулку, как будто ответ на его вопрос лежал где-то здесь.
- Так, ребятки, кто знает, как открыть железную дверку, тому ничего не будет, - сказал Палыч.
Общее молчание еще раз подтвердило, что охрана опасается репрессий начальства. Но Палыч предпочитал, чтобы боялись его, а не гипотетических, далеких отсюда хозяев. Подождав несколько секунд, он подошел к самому здоровенному из сотрудников охраны и прострелил ему ногу. Парень дико взревел, остальные дернулись, но вскочить побоялись. Палыч тем временем сохранял абсолютную невозмутимость и подошел к очередной жертве.
Поняв, что теперь его очередь, жертва вытаращила испуганные глаза и подбородком показала на пульт управления. Там, сообразно схеме, располагались сенсоры, отпирающие замки палат.
- Витя, какая? - спросил Палыч, тыча винтовкой в пульт.
Храмов поводил пальцем по схеме и ткнул в соответственный сенсор, вопросительно взглянув на охранника. Тот кивнул. На экране загорелся зеленый значок и Виктор, сорвавшись с места, выбежал из караулки, громыхая ботинками по коридору.
Подбегая к железной двери, он заметил свет, лившийся через дверное окошко. Видимо, он включался автоматически при отпирании замка. Виктор открыл дверь и вошел. На краешке кровати сидела женщина, очень похожая на Риту, но Ритой она не была, это он мог сказать точно. Она посмотрела на него полным печали взглядом, медленно сбросила одеяло, оставшись в просторной рубашке, и встала на ноги, глядя куда-то мимо Виктора.
...Палыч, задержавшийся для того, чтобы запереть охрану, вынырнул из темноты и оседлал снегоход. Не медля ни минуты, они рванули в темноту ночи. Храмов заставил себя отрешиться от всех мыслей и гнал машину вперед. Фары, освещая снежную целину, несущуюся навстречу, выхватывали из темноты невысокие холмики и редкие кусты.
Риты в клинике не было, один из санитаров, шамкая беззубым ртом, сообщил, что через некоторое время после того, как ее поместили в клинику, он заметил что-то неладное. Ходил слух, что Маргариту задушил подкупленный работник, а вместо нее посадили одну из пациенток, очень на нее похожую. Слух этот мог иметь под собой все основания, так как буквально через пару дней работника нашли мертвым, но никто всерьез в подмену не верил. Виктор очень хотел бы поверить в то, что это неправда, но не мог.
Последние километры им пришлось идти пешком. Раздобыть топливо в отсутствие денег им не удалось. Стояла глубокая ночь, дорогу освещала луна, не прикрытая облаками, и идти было сравнительно легко. Но еще на подходе к цеху они почуяли неладное. Палычу показалось, что он слышит вдалеке голоса людей, а когда они увидели в окнах, не закрытых ставнями, свет, то поспешили вперед.
* * *
Тарасов шел первым. Уже на территории завода, на подходе к парку, он вдруг замолчал. Храмов, плохо видевший в темноте, все же успел заметить, что Палыч внезапно остановился, присел и поднял руку. Вокруг было тихо, но множественные следы, пересекавшие их путь, говорили о недавнем присутствии людей. Недолго посидев неподвижно, внимательно прислушиваясь к звукам, друзья осторожно двинулись дальше. Они прокрались вдоль обсаженной елями дороги, озираясь вокруг, и стараясь не шуметь. Войдя, наконец, под высокие своды цеха и убедившись в том, что посторонних тут больше нет, они бегом кинулись к своему жилищу.
Невеселая картина разгрома развернулась перед ними в наиболее полном и законченном варианте. В их дом вломились мародеры или бандиты, а скорее - то и другое вместе. Пройдя сквозь вывороченную дверь, через завалы, по грязному затоптанному полу, усеянному битым стеклом, друзья убедились, что, к счастью, их самые плохие предчувствия не состоялись. Марины здесь не было, а значит, наиболее вероятно, что она была жива.
- Значит, так, - сказал Палыч, оттянув затвор автомата и поглядев на блеснувший в глубине казенника патрон, - Витя, ты остаешься здесь, вернее, на входе в цех. Я попытаюсь их достать, надеюсь, что успею. Если нет, вернусь за тобой, ну а если все пройдет удачно, будь готов меня прикрыть. Меня и... Марину.
- Нет, Палыч, пойдем вместе! Быстро догоним... - запальчиво начал Храмов, но наткнувшись на снисходительный взгляд Тарасова, замолчал и прошел к выходу. Расстроенный, он не вписался в проем и больно стукнулся плечом.
Свет в комнатах выключать не стали, вышли из цеха и остановились перед воротами. Виктор, по-прежнему, молчал, наблюдая, как Палыч топчется на месте, пытаясь сориентироваться. В тусклом лунном свете отчетливо был виден лишь белоснежный покров, очертания темных предметов расплывались, черные аморфные фигуры чудились по сторонам, исчезая, как только к ним обращали взгляд. Тишина стояла абсолютная, ни ветерка, мороз тоже спал, но снег поскрипывал под ногами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});