Читать интересную книгу Тот, кто убил лань - Михаил Лакербай

— Здравствуй, Анастас! — приветствовал его один из моих соседей по столику. — Говорят, твоя собака получила первый приз. Поздравляю! Присаживайся к нам.

— Спасибо, спасибо! — ответил тот, кого назвали Анастасом, и с улыбкой погладил призера по холке. — Да, Дик не подвел меня...

-- Вы, наверно, не знаете, как эта собака предана своему хозяину, — повернувшись ко мне, сказал мой сосед. — Анастас! — обратился он к пришельцу. — Расскажи, пожалуйста, историю своего Дика. Ведь о ней здесь почти никто не знает.

Мы все наперебой стали упрашивать Анастаса, и он согласился рассказать о своем четвероногом друге. Вот что мы узнали из его рассказа.

В горной Абхазии, в одной из глубоких котловин, затерялся крохотный поселок Ахуца, считающийся окраиной большого села Амзара. С этим селом и со всей страной его связывала одна-единственная козья тропа. Она вилась узкой лентой у подножья отвесных скал, как бы врезаясь в них. Вид с этой тропинки на зияющую бездну захватывал дух. А в зимние месяцы тропу заносило глубоким снегом.

Вместе с абхазами в Ахуце издавна жили греки. Жили в горном поселке дружно и выращивали отменный по своему аромату табак. "Самсуны" из Ахуцы славились по всей Абхазии и за ее пределами.

Когда глубокой осенью 1942 года фашистские захватчики пытались прорваться через перевал к этому поселку, его населению предложили эвакуироваться. Люди волей-неволей ушли в долину — до их слуха уже доносились раскаты горной артиллерии.

В суматохе не все успели захватить с собой имущество, а некоторые даже оставили в хлевах домашний скот.

Еще раньше ушел в народное ополчение молодой грек Анастас Иониди, один из лучших колхозных табаководов. Уже спустя несколько лет, демобилизовавшись с наградами из армии, Анастас узнал, что его родной поселок стал тем рубежом, где выдохлись фашисты, откуда они были отброшены далеко назад героическими защитниками Кавказа. Ахуцы больше не существовало, в ходе боев поселок был выжжен дотла... Анастас, как и другие ахуцинцы, остался в долине и продолжал заниматься любимым делом — возделыванием табака.

Но душа его тосковала по родным местам, где он родился, где прошли его лучшие годы.

Как-то раз, не предупредив родных, он ушел в горы по знакомой узкой тропе. Уже темнело, когда он добрался до Ахуцы. Анастас остановился, припал плечом к скале и не мог узнать родного очага. Повсюду было тихо и пусто. Лишь вдали чернели два одиноких домика, в которых, как ему сказали еще в Амзаре, жили сваны, переселившиеся из-за перевала. Охваченный глубокой грустью, он долго стоял, углубившись в далекие воспоминания... Внезапно раздался громкий лай, и из-за скалы выскочила огромная собака. За ней спешил пожилой сван. Собака набросилась на пришельца, сразу же сбила его с ног и, обнажив зловещие клыки, казалось, готовилась вцепиться в горло... Сван хотел было оттащить собаку, но тут же замер в изумлении: пес, положив свои тяжелые лапы на плечи лежащего человека, лизал его лицо и тихо, совсем по-щенячьи взвизгивал. Сван хорошо знал нрав своего пса — собака явно была чем-то обрадована. А незнакомец, уже поднявшись на ноги, как-то особенно нежно гладил собаку, прижав к груди ее голову.

"Дик! Дикунька! Родной мой Дикуньчик! Дик!..", — и целовал собачью морду. Сван сообразил, что произошла встреча давних друзей. Он облегченно вздохнул и вежливо отряхнул пыль с одежды незнакомца.

"Добро пожаловать, уважаемый гость! — приветствовал он Анастаса. — Кто вы? Откуда к нам пожаловали? Что привело вас сюда в такую позднюю пору?"

Анастас стал сбивчиво отвечать на вопросы свана.

"Шесть лет назад, — рассказал он, — я взял у своего сухумского друга щенка. Он был еще совсем маленьким, слабым, еле открывал глаза. Я выходил его, поил свежим молоком, всюду водил с собой. Щенок привязался ко мне. Когда я ушел в ополчение, мне с трудом удалось оставить его в поселке. А когда моя семья в спешке покидала родные места, он остался в закрытом хлеву... Дик, милый, а я-то думал, что тебя давно не существует!.."

— Вот так я снова встретился с Диком, — отхлебнув глоток кофе, сказал нам Анастас. — И с тех пор мы с ним неразлучны. Много раз он доказывал мне свою преданность. Об одном таком случае я вам сейчас расскажу.

Уже несколько лет я заведую почтой в Адзгаре. Наше село, вы знаете, расположено в горах. Работа у меня, я бы сказал, не очень трудная, но опасная... Скалы не любят трусов, а почту надо доставлять людям в любую погоду — ведь всегда приятно радовать односельчан хорошими вестями...

В прошлом году в адрес нашего колхоза поступила большая сумма денег. Доставить их мне пришлось самому. Сел я на коня, крепко привязал к седлу брезентовую почтовую сумку с деньгами и поехал. Рядом со мной побежал мой верный Дик. Узкая дорога вилась змеёй, а чуть в стороне, на дне ущелья, грозно гремела река. Зарядил сильный дождь. Часто приходилось спешиваться и вести коня на поводу. Непогода усиливалась. Дик стал жаться к моим ногам.

Позднее я узнал, что кто-то проведал о деньгах, поступивших на почту. Подлецы проследили за мной и устроили среди скал засаду...

Ничего не подозревая, я тянул лошадь за повод. Дик, чем-то отвлеченный, несколько отстал. В этот момент из-за выступа скалы на дорогу выскочили двое. Один из бандитов схватил уздечку, а другой с размаху ударил меня чем-то тяжелым по голове. В глазах потемнело, я упал и просто чудом не свалился в пропасть.

Сколько я пролежал без сознания, не знаю, но, придя в себя, сразу подумал о деньгах. Огляделся — ни сумки, ни коня... Издалека донесся ожесточенный лай Дика. Немного погодя послышался крик: "Стреляй, еще осталась пуля! Стреляй же!.." Крик перешел в стон. А лай становился все яростнее. Раздался револьверный выстрел. Затем все стихло. "Значит, кончено, — подумал я, — убили Дика и забрали деньги..." С большим трудом я поднялся, но тут же опустился на каменистую тропу и прижался спиной к скользкой скале. Ущелье, и горы, и деревья вдали — все заходило кругом, как на карусели...

Так я просидел минут пять, а может быть, больше, и стало мне легче. Вдруг до моего слуха снова долетел далекий собачий лай. О, радость! Дик жив — значит, есть еще надежда... Силы стали возвращаться быстрее. Я поднялся и, держась за скалу, направился в сторону, откуда раздался лай. За поворотом увидел поразительную картину: один из бандитов исчез, а другой лежал, обхватив голову, прямо на дороге; поодаль валялась моя сумка, и, стоя на ней передними лапами, звонко лаял Дик.

"Тебя ударил не я, а другой, — с трудом произнес бандит, заметив мое появление. — Возьми свою сумку и удержи проклятую собаку..." Вид его был жалок.

Прежде всего я бросился к сумке и ощупал ее — деньги оказались в целости, бандиты не успели поживиться. Конь куда-то ускакал, потом мы разыскали его.

Конвоируя по всем правилам захваченного бандита, мы с Диком привели его в сельсовет и сдали милиции.

— Но бандиты стреляли в Дика? — спросил кто-то за столиком.

— Да, — ответил Анастас. — Одна из пуль пробила ему лапу, не задев, к счастью, кости. Дик спас тогда много денег колхозникам, а мне сохранил доброе имя. Вскоре лапу мы вылечили, и Дик снова стал меня сопровождать. Так мы и не расстаемся с ним. Куда я — туда и он. А медалей у него стало побольше, чем у меня. Но я не завидую...

Леда.

Перевод автора

Как-то, проходя через лес, Джесиб услышал в кустах жалобное повизгивание. Раздвинув ветви, он увидел собаку. Вид у нее был ужасен: шерсть висела клочьями, на лапах и спине проступали пятна крови.

Джесиб сообразил, что собака ранена; по-видимому, кто-то пытался ее пристрелить. Он любил животных, и ему стало жаль несчастного пса. Собака перестала скулить, уставившись на человека взглядом, исполненным скорби и мольбы.

Джесиб осторожно поднял собаку и понес ее домой. Обмыв раны, он стал лечить ее травами. Не прошло и недели, как, к общему удивлению, собака стала быстро поправляться. Она покрылась блестящей светло-серой шерстью, стала бодрой и веселой, повсюду сопровождала своего нового хозяина.

Однажды Джесиб отправился по делам в соседнее селение. Собака, как обычно, то бежала следом за ним, то проворно обгоняла его. Вдруг она бросилась к одному из встречных людей, радостно завертелась вокруг него, завиляла хвостом.

Остановившись, незнакомец изумленно воскликнул:

— Да никак это Леда?! Ледочка! Как ты выжила, бедняга? — Он наклонился и потрепал собаку по загривку.

Джесиб подошел к нему и рассказал, как он нашел собаку в лесу, как вылечил ее.

— Леда — моя любимая собака, — сказал незнакомец. — Она заболела, и мы испугались, что сбесится. Я отвел ее в лес... Поверьте, не мог прицелиться... Рука дрожала. Да-да... А вы вот выходили. Значит, не суждено было ей подыхать... — Он опять ласково погладил Леду, потом поднял глаза на Джесиба и тихо сказал: — Я, конечно, заплачу за ваши труды, а собаку возьму с собой. Леда, ты пойдешь со мной, правда?